Эх, жизнь! : [an error occurred while processing this directive] <div id=page> <h1><a href='/litera/prose/index.shtml'>Проза</a> » <a href='/litera/prose/24393/index.shtml'>Валерий Жукин</a></h1> <span class="date"><span>15 мая 2008 11:39</span></span> <h2>Эх, жизнь!</h2> <P>- Ну, чё тебе надо?! </P> <P>Солдат-водитель в сердцах ударил ладонью по рулю автомашины. </P> <P>Машина пару раз дёрнулась, пытаясь рвануться вперед, да, видно, уж сил совсем не было, и она, оставив всякие попытки, замерла посредине бетонной дороги. Дорога, петляя среди сопок дальневосточной тайги, убегала вдаль. До расположения батальона, куда с проверкой направлялся капитан Лукин, оставалось каких-то километра три. Вид осенней тайги радовал глаз. Сопки, переливаясь на солнце золотом листвы, уходили высоко в небо. Дорога то круто уходила вверх, то резко скатывал- Ну, чё тебе надо?! </P> <P>Солдат-водитель в сердцах ударил ладонью по рулю автомашины. </P> <P>Машина пару раз дёрнулась, пытаясь рвануться вперед, да, видно, уж сил совсем не было, и она, оставив всякие попытки, замерла посредине бетонной дороги. Дорога, петляя среди сопок дальневосточной тайги, убегала вдаль. До расположения батальона, куда с проверкой направлялся капитан Лукин, оставалось каких-то километра три. Вид осенней тайги радовал глаз. Сопки, переливаясь на солнце золотом листвы, уходили высоко в небо. Дорога то круто уходила вверх, то резко скатывалась вниз, так, что дух захватывало. Стояла тишина. Было тепло. Бабье лето, как-никак.</P> <P>- Хорошо-то как! - подумал Лукин, потягиваясь в кабине машины. Он любил природную тишину и всякий раз искал случая, чтобы сбежать из штаба, от штабной суеты, и побыть на природе наедине с собой. </P> <P>- Во, блин! Как в Швейцарии, - произнёс солдат, посмотрев в ту сторону, куда смотрел Лукин.</P> <P>- Да, красота! Я раньше такой красоты не видел. Нет, конечно, лес-то осенний я видел, но только снизу, а чтоб так увидеть осеннюю тайгу, да ещё с высоты сопки…</P> <P>- А я только и видел что каменные дома, - с сожалением в голосе произнёс солдат.</P> <P>- Как так? </P> <P>- Я москвич и до армии успел чуть-чуть поработать таксистом. Особо никуда не выезжал. Да и куда было выезжать, если постоянно стоял на ремонте. Машину мне дали плохую. Из-за неё несколько раз попадал в аварию. А тут хоть на Дальний Восток посмотрю. А вы, товарищ капитан, как сюда попали?</P> <P>- Я-то? Сам попросился. После окончания училища попал в Загорск. Преподавал в учебке, а как её расформировали, то попросился на Дальний Восток. Хотел службу начинать подальше от “Арбатского округа”. Я ведь родом из Подмосковья. Слышал про такой город – Шатура?</P> <P>- А как же! Конечно, слышал. Там ещё эту… как её…? Электростанцию первую построили.</P> <P>- Вот-вот. Выходит, что мы с тобой земляки, - улыбнулся капитан.</P> <P>- Да, товарищ капитан, земляки! И хорошо, что меня к вам направили.</P> <P>- Это почему же? - удивился Лукин.</P> <P>- А у вас служба какая-то спокойная, скрытная. Все вас уважают. Вот наш командир автобатальона, подполковник Мокин, как увидит, что вы появились, сразу торопится к вам навстречу. А на своих офицеров так орёт при солдатах, что радиаторы у машин кипеть начинают. Да и сержанты у вас какие-то особенные. Всегда чистенькие, ухоженные. Держатся особняком. И ваш “ГАЗон” с будкой стоит в отдельном боксе под охраной.</P> <P>Время шло, а солдат не торопился принимать какие-нибудь меры к тому, чтобы продолжить поездку.</P> <P>- А меня на этот “ГАЗон” посадят?</P> <P>- Нет! На него тебя не посадят! Тебя посадят в другое место за болтовню. И не посмотрят, что ты мой земляк. Долго мы ещё тут будем торчать?! - недовольно спросил Лукин.</P> <P>Солдат обиженно посмотрел на офицера. Поправив пилотку на голове, он продолжал сидеть в кабине. Это ещё больше рассердило капитана.</P> <P>Какой-то лопоухий солдат, без году неделя как в армии, а ведёт себя так, будто не я офицер, а он! И не он водитель, а я! Другой бы на его месте пулей вылетел из машины и кинулся разбираться, в чем тут дело, попытался бы побыстрее устранить неисправность. А этот сидит себе на “ лаврах земляка” и в ус не дует - всё больше распалялся Лукин. </P> <P>- Так! В чём дело?! Почему стоим?!</P> <P>- Да аккумулятор сел. Его заряжать надо, - чересчур спокойно ответил водитель.</P> <P>- Это ты мне говоришь?! Это я должен заряжать аккумулятор?! - стараясь держать себя в руках от накипающей злости, спросил Лукин, - Ты, почему не подготовил машину к выезду? Знаешь армейский закон?</P> <P>- Какой армейский закон? - заинтересовался солдат.</P> <P>- Нужно с вечера чистить сапоги, чтобы утром их надеть на свежую голову! Вот какой! - отрекошетил капитан.</P> <P>Солдат засунул черный замасленный палец в ухо и почесал. </P> <P>- А это как понять, товарищ капитан?</P> <P>- А это значит, что нужно всё делать заранее! Ну-ка, бери “кривой стартер” - и вон из кабины заводить машину!</P> <P>Солдат схватил заводную ручку, которая лежала у него под ногами, и выскочил из кабины. Открыв капот машины, что-то там поколдовал. Потом несколько раз крутанул ручку. Молча сел в кабину. Губы его надулись, как у обиженного ребёнка. Пилотка развернулась, как папаха, по лицу бежали мелкие капельки пота. На рядом сидевшего офицера даже не взглянул.</P> <P>Лукину вспомнилось, как прошлой осенью, когда уже гуляли холода, он по каким-то делам попал на железнодорожную перевалочную базу. Оставив солдата у машины, сам ушел. А когда вернулся, то солдата не было на месте. Вот незадача! Куда боец запропастился? </P> <P>Лукин тогда обошёл вокруг машины, солдата нигде не было. Посигналил. Безрезультатно. </P> <P>“Каков начальник, такие и подчинённые!, - вспомнилась армейская пословица, - хорош начальничек! Нечего сказать! Солдата потерял! “, - сам себя ругал Лукин.</P> <P>А холод не тётка, начал пронимать до костей. Ноги в хромовых сапогах стали замерзать и беспокоить. Уж не уснул ли где в тепле этот разгильдяй?</P> <P>Лукину показалось, что он услышал какой-то шорох с другой стороны машины. Обойдя её, от неожиданности остановился. Перед ним, съежившись от холода и страха, нахлобучив шапки по самые плечи, стояли два солдата. Они испуганно смотрели на офицера и громко хлюпали красными носами. Как по команде, солдаты вытерли носы рукавами шинелей. На рукавах тут же остались замерзшие полосы. В грязных руках цвета кирзовых сапог у одного из солдат был огромный кусок ярко-жёлтого сливочного масла. Солдат прижимал этот замерзший кусок к своей видавшей виды шинели, от чего вся грудь была измазана маслом. Длинные, давно нестриженные, грязные ногти вонзились в середину куска, пытаясь разодрать его на две половины. От увиденного у Лукина к горлу подступил противный сладковатый комок. </P> <P>“ Ну, прямо пугала огородные!”, - подумал Лукин.</P> <P>Воспользовавшись замешательством офицера, солдат еще яростней принялся ногтями раздирать неподдающийся кусок. </P> <P>- Что вы тут делаете? Откуда у вас этот кусок масла?</P> <P>- Товарищ капитан, нам бы чайку попить. Товарищ капитан…</P> <P>- Вы что?! Совсем, что ли, чокнулись?! Посмотрите на себя! В каком вы виде?! - выражая своё негодование, воскликнул Лукин. - Что ж вы в свиней-то превращаетесь! Видели бы сейчас вас ваши невесты! - давил на мужскую гордость Лукин.</P> <P>- Да мы чего, товарищ капитан? Нам бы чайку попить! - жалобным голосом продолжал бубнить его водитель.</P> <P>«На халяву и уксус сладкий, а хлорка творогом идёт!», - усмехнулся про себя Лукин. - Значит так! Масло отдать товарищу! Самому бегом марш в машину! По прибытии в подразделение сдать машину командиру взвода, и пусть он мне позвонит. А тебя… чтобы после этого я не видел! Понятно?! </P> <P>- Так точно!</P> <P>И вот опять нерадивый солдат попался. Лукин посмотрел на водителя. Тот углом металлической крышки от какой-то банки пытался завести машину. Машина от такого неуважения только фыркала и чихала.</P> <P>- Это что ещё за новости? Ты, почему заводишь машину какой-то крышкой? - строго и в тоже время удивлённо спросил Лукин.</P> <P>- Да ключа нет!</P> <P>- Как нет?! А куда же он делся?</P> <P>- Да в кармане, - сохраняя олимпийское спокойствие, ответил горе-водитель.</P> <P>Ответ солдата настолько озадачил офицера, что он на какое-то время потерял дар речи: «Странно. Ключ от зажигания в кармане, а он пытается завести машину какой-то металлической крышкой?»</P> <P>- Если ключ у тебя в кармане, то достань его и заводи нормально машину! Смотри, уже всё гнездо замка зажигания разворотил!</P> <P>- Это ещё до меня гнездо разворотили, товарищ капитан. А ключ в кармане искать надо.</P> <P>- Что-о-о?!! - зашипел Лукин. В его голосе смешались и гнев, и смех, и удивление. - А ну-ка вылезай из машины! Живо! Смирно! Руки по швам! Пятки вместе, носки врозь! Голову поднять! Живот подтянуть! Вояка, твою мать! - уже не на шутку завёлся Лукин.</P> <P>Солдат вытянулся по стойке “смирно”. Вид солдата был настолько жалок и смешон, что гнев офицера сразу куда-то улетучился. Перед ним стоял настоящий, живой солдат Швейк. Карманы его засаленных бриджей оттопыривались так, как будто в них было спрятано по маленькому арбузу. От этого бриджи наполовину сползли с его откормленного на солдатских харчах живота. Мотня свисала до уровня колен.</P> <P>- Ха-ха-ха! Вот тебе и москвич! Господи! Кто же тебя ко мне прислал такого?! - смеясь, спросил Лукин.</P> <P>- Наш командир взвода послал. Спросил меня, хочу ли я служить у “восьмериков” при штабе, иначе он за себя не ручается! Вот я и согласился.</P> <P>- Вывернуть карманы!</P> <P>На бетонку посыпались гаечки, винтики, пружинки, пуговицы, эмблемы и ещё всякая всячина. Вскоре образовалась приличная кучка солдатского богатства.</P> <P>- Ищи ключ! Быстро!</P> <P>Вскоре злополучный ключ был найден. Солдат попытался высыпанное опять распихать по карманам.</P> <P>- Отставить! В машину!</P> <P>- Товарищ капитан, а это…? - солдат умоляюще смотрел на офицера своими большими, голубыми, как небо над головой, глазами. </P> <P>- Бе-го-о-ом, марш! В машину!</P> <P>И тут Лукин вспомнил, где раньше видел этого солдата. Да, конечно, именно его он встретил недели три назад ночью на просёлочной дороге. Шли учения. Штаб разместился на запасном командном пункте в лесном массиве. Закончились первые сутки учений. Прихватив фонарик, Лукин отправился проверять систему охраны и световую маскировку района расположения командного пункта. Было очень темно, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно, и только отчетливо ярко холодным светом мерцали на небе звёзды. Лукин зябко поёжился. Казалось, холод от звёзд залез под воротник шинели. </P> <P>- Однако ночь будет холодная, - вслух произнёс Лукин. </P> <P>Луч его фонарика выхватывал из темноты сонные деревья и кусты. Капитан шёл по едва заметной тропинке, протоптанной не одним десятком ног. Днём всё было просто и понятно, а ночью всё выглядит совсем по-другому. Лукин шёл медленно, не торопясь. Вдруг до него ясно донеслось шуршание осенних листьев. Кто-то шёл навстречу. Шаги приближались. Не зная почему, Лукин выключил фонарик и спрятался за дерево. Глаза, привыкнув к темноте, рассмотрели идущую фигуру. “Кто это тут в такое время шастает?” - заинтересовался Лукин. Он вышел из-за дерева и включил фонарик. Луч осветил солдата, который от неожиданности едва не выронил котелок. </P> <P>- Вы кто? - спросил солдат чуть дрожащим голосом. </P> <P>- Я-то? Капитан Лукин, - ответил офицер и осветил себя фонариком. - А вот ты откуда тут взялся и куда путь держишь? - в свою очередь поинтересовался Лукин.</P> <P>- Рядовой Киреев! Ходил за обедом на полевую кухню и возвращаюсь в расположение своей роты, - отчеканил солдат.</P> <P>- А почему вы, товарищ солдат, не в составе своего подразделения идёте?</P> <P>- А они меня прогнали. Вот я и пошёл тут, срезая путь.</P> <P>- Как прогнали? За что? - удивился Лукин.</P> <P>Солдат замялся, обдумывая ответ. Что-то Лукину показалось странным, но он никак не мог понять что. Вообще-то ничего удивительного не было. В первый день учений тыл, как правило, всегда отставал и кормил личный состав завтраком в обед, обедом – в ужин, а то и в завтрак на следующий день. А сегодня повара постарались, приготовили обед в середине ночи. Капитан смотрел на солдата и ждал ответа. </P> <P>- Подожди-ка, подожди-ка! А что там на обед? - поинтересовался Лукин.</P> <P>- Как всегда, суп из консервов, шрапнель с тушёнкой и компот.</P> <P>“Если был полный ассортимент обеда, то почему у солдата в руках только котелок? Почему нет крышки от котелка, куда накладывают второе и где кружка с компотом?”, - задумался капитан. Он посветил в котелок. Сколько Лукин прослужил в армии, на каких только учениях ни бывал, в какие условия ни попадал, но такого ещё не видел. В котелке с супом из консервов перемешалась перловая каша с тушёнкой и компотом, а сверху этого залитого жиром месива лежали две толстые варёные груши. От увиденного офицер поперхнулся. Сглотнув неприятную слюну, сдавленным голосом спросил: </P> <P>- Это что? Это что за помои, я спрашиваю?! </P> <P>- Это обед. Товарищ капитан, в желудке же всё равно всё перемешается, а так и нести котелок сподручнее, - ответил солдат.</P> <P>Вне себя от негодования за дурацкую солдатскую смекалку Лукин вырвал котелок из рук солдата и выплеснул содержимое на жухлую листву.</P> <P>- Иди за мной! - скомандовал капитан и быстрым шагом пошёл туда, где находилась солдатская полевая кухня. Следом за офицером, едва поспевая, семенил солдат. Лукин протянул котелок повару, раздававшему еду. Повар удивлённо посмотрел на офицера. Солдаты, стоявшие в очереди за получением обеда, недовольно забурчали. Не обращая внимания на их недовольство, капитан требовательным голосом произнёс: ”Наливай, как положено!” </P> <P>- Товарищ капитан, а для вас…, - повар осёкся, встретившись глазами с Лукиным. </P> <P>Капитан, получив солдатскую пайку, под ропот солдат отдал её Кирееву.</P> <P>- Ешь тут! При мне!</P> <P>Солдат, красный от стыда, под шутки других солдат давился едой. И пока Киреев всё не проглотил, Лукин, как надсмотрщик, стоял перед ним. “Боже упаси меня от таких вот подчинённых”, - подумал он тогда. </P> <P>…“Вот ведь где опять пришлось встретиться. Прямо какое-то наказание мне Господнее! Где это я так сподобился нагрешить?”- усмехнулся Лукин.</P> <P>Машина, довольно заурчав, медленно начала движение. Киреев не отрываясь, смотрел в зеркало бокового вида на своё удаляющееся, теперь уже потерянное, имущество. Ведь обязательно найдётся какой-нибудь ушлый водила, который на халяву подберёт всё, что с таким трудом и усердием не один день собиралось по всему автопарку.</P> <P> Эх! Жизнь солдатская!</P> <P> </P> <P>ПЕРЕПОЛОХ</P> <P>В двадцать один час по местному времени в квартире капитана Лукина зазвонил телефон. Лукин знал, что в это время ему звонит дежурный сержант, чтобы доложить о состоянии дежурства.</P> <P>-То-то-то-варищ капитан! З-з-за время м-м-моего дежурства пр-пр-про-о-о-исшестувий не-е-е случилось…</P> <P>В телефонной трубке слышался неуверенный, какой-то странный голос старшего сержанта Гратия.</P> <P>“Что-то всё-таки случилось”, - промелькнуло в голове капитана. </P> <P>Голос сержанта его неприятно удивил. Через минуту Лукин уже бежал по сонному военному городку в штаб. Одинокие прохожие с удивлением провожали взглядом бегущего офицера.</P> <P>- Бегущий офицер в мирное время вызывает удивление, а в военное время – панику, - пошутил над собой Лукин.</P> <P>Он мигом, стараясь не шуметь, проскочил мимо полусонного оперативного дежурного. Опера привыкли, что Лукин часто прибегает на службу среди ночи. Уж такая у него беспокойная работа, да и сержанты его всю ночь на ногах. То они бегут к связистам, то связисты к ним. Спокойно вздремнуть не дадут. По этой причине на него они не обратили никакого внимания. Капитан по лестнице одним махом влетел на второй этаж штаба. А вот и его железная дверь. Лукин остановился. Немного успокоил дыхание. Прислушался. Тихо. За дверью будто бы ничего не происходило. Открыв дверь, он быстро вошёл в зал боевого дежурства. Дежурный старший сержант Гратий сидел за столом, обхватив голову руками, спиной к вошедшему капитану. Это был высокий, коренастый, широкоплечий украинец с тёплыми, добрыми глазами и густыми, чуть свисающими усами. Его помощник по дежурству, сержант Гладков, с бледно-зелёным лицом, поджав ноги в сапогах к животу, скорчившись, лежал на диване. Услышав шум за спиной, Гратий, неуверенно покачиваясь, поднялся. Он понял, что пришёл начальник. Развернувшись на пятках, попытался доложить: ” То-то-о-варищ ка-а-а-питан…”</P> <P>- Отставить! - оборвал его Лукин.</P> <P>Гладков тоже неуклюже попытался подняться со своего места.</P> <P>- Доложите, что тут происходит? Почему вы в таком состоянии? - не дожидаясь ответов, сыпал вопросы Лукин.</P> <P>Он успел одним взглядом осмотреть всё помещение. В зале боевого дежурства был порядок. Всё на своих местах. Чисто, ничего лишнего.</P> <P>- Так, в чём дело?! - уже строже спросил капитан.</P> <P>Он подошёл вплотную к старшему сержанту и почувствовал какой-то кислый, неприятный запах.</P> <P>- Да вы пьяны!!! - вскричал Лукин.</P> <P>Ему вдруг стало обидно. Его лучшие сержанты, которым он доверял, как себе, которые в трудные минуты помогали ему, с кем он ел из одного котелка и делился всем своим, бессовестно предали его, наплевали на его доверие!</P> <P>«Эх, Гратий, Гратий! Предал ты меня!», - пронеслось в голове у Лукина.</P> <P> - Оба - в мой кабинет!</P> <P>Два сержанта, войдя в кабинет один за другим, с виноватым видом выстроились в одну шеренгу. Капитан сел за рабочий стол и с каменным лицом испытывающе посмотрел на подчинённых.</P> <P>- Ну и как это понимать? Вы что – забыли, на какой работе находитесь?! Или служба мёдом стала казаться?! - пытаясь унять свой гнев, спросил Лукин.</P> <P>Сержанты, опустив головы, молчали.</P> <P>- Ну что молчите?! Какую дрянь вы пили?! Где взяли это пойло?! Или со связистами снюхались?! - капитан расстреливал вопросами провинившихся.</P> <P>- Да не пили мы, товарищ капитан! Так получилось…, - попытался ответить Гладков. Лицо его вдруг исказилось. - Разрешите…</P> <P>Он резко прикрыл рот двумя руками и выскочил из кабинета. Вскоре в тишине раздались характерные звуки рвоты.</P> <P>- Вот тебе и не пи-и-ли, - нараспев произнёс капитан и осуждающе посмотрел на старшего сержанта. - Живо к своему помощнику в туалет! Два пальца в рот! Понял?! И чтоб никакого шума я не слышал. Неровен час, появится оперативный. А он тут же найдет способ, как быстро доложить начальнику штаба о случившемся. Позор!</P> <P>Спустя какое-то время сержанты – взлохмаченные, с мятыми, серыми лицами – предстали перед офицером. В душе у Лукина злость и обида продолжали клубиться и клокотать, как раскалённая лава внутри вулкана. Они искали выход наружу.</P> <P>- Объявить учебную тревогу всему личному составу отделения! - распорядился Лукин. - Как себя чувствуете?</P> <P>- Немного полегче, - ответил Гратий.</P> <P>- Идите, готовьтесь к сдаче дежурства! Я вас снимаю с дежурства!</P> <P>- Не надо, товарищ капитан. Мы сможем додежурить. А ребята и так сегодня только сменились. Не позорьте, товарищ капитан! - Гратий вопросительно посмотрел своими тёмно-карими, со смешинкой глазами на Лукина. Он всегда нравился Евгению тем, что смотрел прямо в глаза. </P> <P>- Нет, Стёпа! Уж больно сильно ты меня обидел. Сам знаешь, что на нашей работе нужна свежая голова и чёткий разум. А ты.… Посмотри на себя в зеркало. В кого ты превратился? Не я тебя опозорил, а ты меня! Всё! Иди! </P> <P>Вскоре в полной экипировке прибежали остальные сержанты. Увидев своего начальника и расстроенных товарищей, они в нерешительности остановились посреди зала. </P> <P>В голове офицера мысли метались, как пойманные бурундучки: «Что делать? Как поступить?» Злость и обида мешали Лукину принять верное решение. Он стоял и смотрел на своих подчинённых. Те в свою очередь стояли и смотрели на своего начальника. Ждали его указаний. В это время Гладков, оттолкнув товарищей, опять выскочил в коридор и помчался в сторону туалета.</P> <P>- Что это с ним? - спросил удивлённо один из сержантов.</P> <P>- Может, грибов объелся, - негромко проговорил Гратий, но Лукин услышал. Его будто кипятком ошпарило. Кровь ударила в лицо.</P> <P>- Что-о-о? Грибов? Каких грибов? Где вы их набрали?! - воскликнул капитан.</P> <P>Гратий поднял глаза и виновато посмотрел на своего начальника.</P> <P>- В тайге. Когда шли на дежурство, то срезали путь по тайге. По дороге и насобирали.</P> <P>- Стёпа, ты же одессит! Ты собирал когда-нибудь грибы?</P> <P>- Нет! Мне Вовка, то есть сержант Гладков, показал какие надо собирать.</P> <P>Появился Гладков. Он широко хватал воздух открытым ртом, но никак не мог отдышаться.</P> <P>- Гладков! Какие грибы вы ели?</P> <P>На бледном лице сержанта выступил румянец. Он с укоризной посмотрел на Степана. В свою очередь Гратий взглянул на него и опустил голову.</P> <P>- Нормальные. </P> <P>- Что значит нормальные? Какие грибы вы собирали? Как и где вы их готовили? - у Лукина неприятно засосало под ложечкой. - Ты собирал когда-нибудь грибы в своей Коломне?</P> <P>- Нет. Я запомнил, какие грибы собирала моя бабушка.</P> <P>- Вы хотя бы их отваривали, грибники хреновы?!</P> <P>- Нет. А зачем?</P> <P>- А затем, что вы, скорее всего, могли отравиться грибами! Бестолочи! - вспылил Лукин.</P> <P>Дело принимало плохой оборот. Это уже скандал на всю дивизию. И Лукину, как начальнику, не поздоровится. Да это Бог с ним! Это пережить можно. “Меньше взвода не дадут. Дальше Кушки не пошлют, а в Анадырь и сам поеду!”, - просвистела в голове офицерская прибаутка. Эту прибаутку Лукин впервые услышал от своего командира взвода на третьем курсе военного училища. Тогда весь взвод курсантов, за исключением Лукина и Вовки Янкина, командира второго отделения, упились на зеркальнофурнитурном заводе. Их взвод послали на хозработы. Была суббота. В училище оставались только дежурные офицеры. Поэтому курсанты чувствовали себя намного свободнее. А если где-то предстояло поработать на стороне, вне занятий, так вообще красота! Не углядел Лукин за своим отделением, а как оказалось, что и за всем взводом. Дела-то все переделали, за что получили благодарность от руководства завода, а вот как в училище возвращаться? Тогда он впервые в жизни увидел, как пьют подсолнечное масло из горлышка бутылки. Пьют, как воду, чтобы начальство не почувствовало запаха алкоголя. А Сашку Камельченко больше всех развезло, и подсолнечное масло не помогало. Решили его закрыть в летней каптёрке. Пусть бы в ней отоспался до вечерней поверки, а там, глядишь, и пронесёт. Благо дело, что и каптёрка находится на территории поста. Кроме часового, никого не бывает. Но надо было так случиться, что Сашка, проснувшись в каптёрке, не разобравшись, где он и что с ним, начал ломиться в дверь. Старый часовой сменился, а другого не предупредил. Вот новый часовой и взял непрошенного гостя на мушку, вызвав дежурную смену караула, как того требует Устав караульной службы. Начальник караула, соответственно, доложил дежурному по училищу. И поехало и завертелось… Хорошо, что вовремя Лукин случайно узнал о происшествии. Деваться некуда! Как могли, объяснили ситуацию своему командиру взвода. Он тогда был дежурным офицером в роте. Мол, давай, отец-командир, выручай, а то и тебе за это тоже перепадёт. Уж ясное дело по головке не погладят. Как их старшему лейтенанту удалось уладить скандал – одному Богу известно. Вот тогда-то и услышал Лукин ту летучую прибаутку.</P> <P>… Но надо что-то делать! Одного из сержантов Лукин отправил к себе домой за банкой сметаны, которую жена минувшим днём купила для маленького сына. Приказным порядком заставил Гратия и Гладкова есть эту сметану. Он был почему-то уверен, что сметана поможет оболтусам.</P> <P>- Что ещё ели, кроме грибов? - спросил капитан давящихся сметаной сержантов.</P> <P>- Больше ничего, - ответил Гратий.</P> <P>- Только немного выпили, - добавил Гладков и тут же осёкся.</P> <P>- Чего выпили?! Ну что я вас, как партизан, пытаю! Отвечать! - повысил голос Лукин.</P> <P>- Пива, - едва слышно произнёс Гладков с полным ртом сметаны.</P> <P>- Где взяли пиво?! Его в гарнизоне не продают, а до ближайшего магазина в посёлке добрых десять километров! Вы что же – в самоход ходили?! - съязвил капитан.</P> <P>- Нет! Связисты угостили, - тихо произнёс Гратий, - Но, товарищ капитан…</P> <P>- Жуй! - оборвал его Лукин.</P> <P>Сержанты, стоящие в стороне, улыбнулись. Они знали своего начальника. Раз он так обрывает, то разборок со связистами устраивать не будет, и предавать своих подчинённых за откровенность не станет. Конечно, скажет начальнику связи, чтобы тот присмотрел за своими. Мол, есть подозрения, что твои ходят в самоход… </P> <P>Гратий и Гладков веселее заработали ложками в банке.</P> <P>- Да аккуратнее вы, оглоеды! Банку мне не разбейте, - в свою очередь усмехнулся Лукин.</P> <P>Сержанты между собой обменялись взглядами. Один из них произнёс:</P> <P>- Простите нас, товарищ капитан. Мы вам завтра полную банку сметаны достанем.</P> <P>- Это вы чего тут разболтались?! Служба мёдом показалась?! - напустил на себя сердитый вид Лукин. Он заметил, что виновникам переполоха стало гораздо легче. </P> <P> В дверь позвонили.</P> <P>- Товарищ капитан! Вас спрашивает оперативный дежурный, - сообщил один из сержантов.</P> <P>Лукин вышел в тамбур. На пороге стоял оперативный дежурный, ещё не совсем отошедший от дремоты.</P> <P>- Слушай, Лукин, что тут у вас случилось? Что за беготня среди ночи по штабу и гарнизону? Из роты позвонили, что твои орлы убежали сюда в штаб по тревоге. А я ничего не знаю! Начальнику штаба я еще не звонил.</P> <P>- И правильно сделал, что не звонил. Как говорится: “Спите спокойно, родимые братья”, - отшутился Лукин. - Я у себя провожу внезапную проверку боевой готовности. “Гвардейцы “ работают хорошо, уверенно!</P> <P>- Да уж вижу! Мимо меня пролетели, как пули. А ты-то как в штаб просочился, что я не заметил?</P> <P>- А я замаскировался под нечищеный паркет, - улыбнулся Лукин.</P> <P>- Ёксель-моксель! Точно! Надо наряд заставить пол подраить и натереть! А то начальник штаба всё скажет, что обо мне думает! - засуетился оперативный дежурный.</P> <P>- Мне бы сейчас твои проблемы, - усмехнулся вслед уходящему дежурному Лукин и захлопнул за собой железную дверь.</P> <P>Сержанты стояли так же, как и несколькими минутами раньше. Лукин скользнул взглядом по их виноватым лицам.</P> <P>- Значит так, орлы! Учитывая, что вы хреновые подчиненные, а я у вас хреновый начальник, займёмся трудотерапией. Дабы дурь каждого не оказывала вредного влияния на ближнего. Порядок будем наводить от потолка и до утреннего построения! Как говорится – ночь нам союзница! Форма одежды – голый торс! Делай, как я! - отдав распоряжение, капитан быстро снял с себя офицерскую рубашку.</P> <P>- Товарищ капитан! А вы-то зачем? - удивились сержанты.</P> <P>- А затем, мои доблестные боевые товарищи, что и я виноват не меньше вашего! Сам спать не буду, но и вам не дам! Вместе кашу заварили, вместе и расхлёбывать будем. Отставить разговоры! Приступить к работе!</P> <P>В Лукине проснулась огромная физическая энергия, появился азарт, как перед каким-нибудь испытанием. Ему захотелось показать своим подчинённым, как они сильно его подвели. И пусть теперь, если у них ещё осталась хоть капля совести, устыдятся. Устыдятся того, что их начальник с тряпкой и скребком ползает по этому паркетному полу и проклинает самого себя. А правильно ли он поступает? Не теряет ли он свой авторитет в глазах сержантов? Лукин был воспитан на воспоминаниях своих дядек, офицеров, ветеранов войны. Они всегда с большой теплотой говорили о своих бывших подчинённых и учили его, мечтающего о военной службе, всегда приходить на помощь своим подчинённым в трудную минуту. “Ты будешь офицером, - говорили они, - значит должен уметь всё! И не гнушаться грязной работы, если требует того сложившаяся ситуация”. А сейчас и есть такая ситуация. Что-то ему подсказывало, что он угадал, как надо поступить. </P> <P>Где бы он ни начинал работу, тут же рядом с ним появлялись сержанты и с усердием и быстротой её завершали. Шла психологическая борьба – кто кого. Лукин решил не сдаваться и довести дело до конца.</P> <P>- Товарищ капитан! Может, вы пойдёте отдыхать, а мы тут всё сделаем. Семья, наверно, волнуется, - неуверенно произнёс один из сержантов.</P> <P>- Что-то вы обо мне и моей семье раньше не беспокоились! - ответил Лукин, с яростью соскребая старую мастику с паркета.</P> <P>Когда уже почти рассвело и солнце запрыгало по верхушкам деревьев, Лукин разогнул спину. Всё тело его ныло и горело. По лицу тоненькими струйками стекал пот.</P> <P>- Значит так, бойцы! До начала рабочего дня осталось полтора часа. Я схожу домой, приведу себя в порядок, а вы к моему приходу должны всё закончить! Понятно?!</P> <P>- Так точно! - дружно ответили сержанты. На их лицах заиграла улыбка, как солнечный луч играет на звёздочках новеньких лейтенантских погон.</P> <P>Когда Лукин в своём кабинете одевался, кто-то осторожно постучал в его дверь. Вошёл сержант Гратий.</P> <P>- Разрешите, товарищ капитан! Разрешите обратиться! Вы простите нас за случившееся. Сами не понимаем, как это произошло. Будто нашло что-то, - тихо, но уверенно заговорил Степан.</P> <P>- Что нашло? - спросил Лукин, присаживаясь на угол рабочего стола.</P> <P>- Понимаете, связисты – бисовы дети подначили! Вы там, говорят, у себя своему начальнику заднее место лижете, а он на вас и катается! Знаете, так стало обидно! - Степан в сердцах махнул рукой.</P> <P>- Дурак ты, Стёпа! - беззлобно ответил Лукин.</P> <P>- Да вижу теперь, что дурак! Лучше бы вы, товарищ капитан, мне и Вовке по мордам съездили. Нам бы было легче. А так…</P> <P>- Что так? - искренне удивился капитан.</P> <P>- Знаете, когда вы по нашей вине с нами по паркету ползали …, совесть замучила. Ей Богу! Товарищ капитан, лучше бы по мордам!</P> <P>- У тебя всё? Тогда свободен. Иди, работай, - у Лукина сердце прыгало от радости. Значит, всё-таки он их одолел! Значит, верят в него его подчинённые, иначе бы не пришли просить прощения. И самому себе преподал хороший урок. Ну, мы ещё повоюем! Сон улетучился. На душе было светло и радостно, как погода в это осеннее утро.</P> <P>- Привет, Лукин! - услышал капитан знакомый голос, когда повернул на чистую и уютную аллею военного городка. </P> <P>- Уж, не из штаба ли в такую рань? - поинтересовался его сосед по подъезду. Он был медиком и служил в гарнизонном госпитале. У его ног пристроился на поводке пёс неизвестной породы. Может быть, и двортерьер, хорошо откормленный на хозяйских харчах.</P> <P>Лукин покосился на собаку. У него как-то сразу с этим четвероногим другом не завязалась дружба. То ли от Лукина пахло котом, которого однажды сынишка приволок с улицы и которого они оставили жить у себя, потому что даже на четвёртом этаже в квартире осенью периодически появлялись мыши. То ли еще по какой причине, но собака именно его всякий раз при встрече пыталась облаять и схватить за брючину. И чего он ей сделал плохого?</P> <P>- Не жалеешь ты себя, Лукин! Думаешь, памятник тебе при жизни поставят? Нет, дорогой! Памятники ставят по другой причине, - продолжал свою попытку завязать разговор приставучий сосед. - Ты же помнишь дядю Толю?</P> <P>- Какого дядю Толю? - думая о своём, переспросил Лукин.</P> <P>- Да того, что мусорщиком работал в городке. У него ещё левая рука и нога были парализованы.</P> <P>Лукин знал этого добродушного, невысокого старика. Тот всегда ходит в одном и том же пиджаке с медалью на лацкане “За победу над Германией” и в яловых сапогах. В тех новеньких яловых сапогах, которые Лукин ему подарил. Пожалел старика, что тот ходил при медали в старых, рваных кирзовых сапогах. С тех пор дядя Толя с Лукиным всегда здоровается за руку, а по праздникам присылает поздравительные открытки. Хотя живёт по соседству, через дом. </P> <P>- Погоди-ка! Что значит работал? - Лукин приостановился и посмотрел на розовощекого, упитанного, как рядом бегущий, пёс, медика.</P> <P>- Ну, Викторыч, ты даёшь! Ты что же ничего не знаешь? - в свою очередь удивился сосед. - Да весь гарнизон только и обсуждает эту новость!</P> <P>- Нет! А что случилось-то?</P> <P>- Ты сейчас обхохочешься! - весело затараторил медик. - Представляешь, этот дядя Толя на днях привёл к себе домой чужую бабку. А квартира его вон в том доме на первом этаже. Так вот. Пока его бабка в большой комнате смотрела телик, этот дядя Толя с чужой бабкой на кухне прямо на полу занялся любовью! Представляешь?! Старику, наполовину парализованному, за семьдесят, а у него любовь-морковь! И это ещё не всё. На кухню зашёл сын дяди Толи, а там порнуха! Ну, сын сгоряча и врезал по-сыновьи дяде Толе в правый глаз. Бабку, знамо, под зад коленом. Хи-хи-хи! Но и это ещё не всё. На другой день этот дядя Толя с огромным фингалом под глазом отдаёт концы. Наша бравая милиция, конечно же, сына под белы рученьки. Мол, поймали убивца! Ну, повезли мы покойника в Хабаровск на вскрытие. А там нам заявляют: “Чего это вы «жмурика» так долго не привозили?” Сечешь?! «Как это долго? Как умер, так и привезли!», - отвечаем. «Да нет! Он у вас еще три дня назад умер». Тут уже мы рты раззявили: «Как это три дня назад? Да он ещё вчера чужую бабку на полу… любил!». «А фингал под глазом откуда?». «За любовь мужик пострадал!». «Да нет, ребята! Этого быть не может. У него все лёгкие три дня назад сгнили!». Ты представляешь, Викторыч? Старик на спирту ещё три дня лишних прожил и умер мужиком! А пил он, ты сам знаешь, как. Вот, брат, как бывает! </P> <P>Медик наслаждался произведенным эффектом от своего рассказа.</P> <P>Лукин смотрел в лоснящееся, улыбающееся лицо соседа, а перед глазами стоял живой дядя Толя: “Доброго здоровьица, Евгений Викторович! На службу торопитесь? Ну-ну! Ещё повоюем!” Он снимал с полысевшей головы свою видавшую виды мятую кепку и махал вслед спешащему офицеру. А вот теперь его нет.</P> <P>Мужиком умер! - звучало в ушах у Лукина. Он поднялся на свой четвертый этаж. Прислушался. За дверью было тихо. “Мои ещё спят”, - подумал Лукин и тихо, на цыпочках, вошёл в квартиру. Но не успел он намылить лицо для бритья, как раздался телефонный звонок. Капитан метнулся к телефону, чтобы тот перестал трезвонить.</P> <P>- Товарищ капитан! - раздался в трубке голос сержанта Песковского. - Вас вызывает к себе начальник штаба!</P> <P>- Понял! Сейчас буду!</P> <P> </P> <P>ПУЛЕМЁТ</P> <P>За окном маячило серое, удушливое утро. Солнце, спрятавшись вчерашним вечером за могучими кедрами, не торопилось занимать своё исконное место на небосводе. Ночь не принесла желанной прохлады. </P> <P>Военный городок, скрытый в тайге, ещё спал или мучился, пытаясь как-нибудь уснуть в изнуряющей, влажной духоте. И только шумливые воробьи нарушали утреннюю тишину.</P> <P>Надо было вставать. Лукин несколько минут ещё полежал с закрытыми глазами под влажной от пота и воздуха простынёй. Он чувствовал себя разбитым и уставшим. “Ещё бы хоть пару часов поспать”, - подумал Лукин и осторожно выскользнул из под простыни, чтобы не потревожить жену. Прихватив телефон, Лукин на цыпочках прошёл на кухню. Пока кипятился чайник, капитан с удовольствием окатился холодной водой. Если её можно было так назвать в эти жаркие дни и ночи. Смыв последние остатки сна, он оделся в полевую форму. Не торопясь, позавтракал и, удобно облокотившись спиной о стену кухни, закрыл глаза. Он ждал телефонного звонка.</P> <P>Через какое-то время приоткрыв глаза, посмотрел на часы, потом на телефон. Телефон молчал. Евгений ещё с вечера проверил надёжность телефонной связи, а сейчас убрал громкость телефонного звонка. В сонной тишине любой звук казался рёвом реактивного двигателя.</P> <P>- Ну, давай же, трещи! - мысленно подгонял Лукин.</P> <P>Вчера в коридоре штаба он столкнулся с начальником боевой подготовки майором Круцевичем. Мих-Мих, как его звали в офицерской среде, шепнул Лукину, что завтра неожиданно в шесть часов утра будет подъём по тревоге. Они вместе зашли к начальнику связи, чтобы уточнить систему связи в случае приведения в боевую готовность. В это время в кабинет забежал посыльный по штабу. Увидев строгое лицо майора Круцевича, солдат, растерявшись, произнёс:</P> <P>- Товарищ майор, простите, не вы будете подполковник Ферапонтов? Вас вызывает начальник штаба!</P> <P>- Нет, сынок! Не я! Мы его сами тут ждём! Иди, мы передадим ему, как он появится.</P> <P>Когда солдат удалился, оба офицера расхохотались до слёз. Вспомнив вчерашний случай, Лукин улыбнулся: “Вот тебе и анекдот из жизни!”</P> <P>Самое нудное – ждать этот проклятый сигнал, когда знаешь, во сколько он должен случиться. Лучше бы уж действительно был неожиданно. Тогда мозг работает только в одном направлении, а так.… Ну, скорей бы уж!</P> <P>Телефон нервно затрясся от напряжения. Его телефонная душа тужилась разразиться громогласным звонком, но предусмотрительный Лукин не позволил ему этого сделать.</P> <P>- Товарищ капитан! Тревога! - услышал Евгений голос сержанта Мальцева. Лукин посмотрел на часы. Была одна минута седьмого.</P> <P>- Товарищи офицеры! Построиться в полной экипировке перед штабом! - объявил оперативный дежурный, когда все мероприятия по сбору штабных офицеров были выполнены.</P> <P>Штабные автомобили, вытянутые в колонну, по-деловому урчали.</P> <P>- Красиво сработали водилы! - ни к кому не обращаясь, произнёс начальник физической подготовки майор Качуба.</P> <P>К построившимся в две шеренги офицерам подошёл начальник штаба.</P> <P>- Товарищи офицеры! Тренировка по оповещению и сбору офицеров штаба прошла хорошо! Норматив выполнен! Штабные машины в установленное время уложились! Майор Новосельцев! Почему вы свой спецавтомобиль подогнали к центральному входу штаба, а не к запасному выходу, как это раньше делал капитан Лукин, не мешая общей погрузке штаба? А вы создали ненужную толкучку!</P> <P>Майор Новосельцев, Пал Иваныч, как звали его в штабе, был помощником капитана Лукина. Три месяца назад его освободили от должности начальника 8 отделения одной из воинских частей и прислали в помощники к Лукину. “На перевоспитание”, - сказали ему из Москвы.</P> <P>“Нашли, понимаешь, воспитателя!”- хмыкнул Лукин, глядя на покрасневшего Новосельцева. </P> <P>Они познакомились несколько лет назад на сборах в Загорске. Во время сборов жили в одной комнате. Новосельцев был на три года старше Лукина. Пал Иваныч рано полысел, но всячески скрывал свою лысину. При ходьбе ноги ставил, приподнимаясь на мысках, кисти рук слегка отводил в стороны, а голову наклонив на бок. От этого его походка напоминала походку танцовщицы. Когда он с кем-нибудь здоровался, то щеки его покрывались лёгким румянцем. Он мягко улыбался и опускал свои глаза.</P> <P>- Он такой застенчивый, - говорили о нём в городке. - За что его могли снять с должности? Вон поскольку книг каждый день носит из библиотеки!</P> <P>И действительно, чтение книг было любимым занятием Пал Иваныча. Рассказывали, будто однажды, где он служил раньше, Пал Иваныч забежал домой. А там его жена с его подчинённым прапорщиком в постели…</P> <P>Прапор-то был помоложе и поздоровее. </P> <P>- Я только книгу заберу и уйду! Не буду вам мешать! - якобы извиняясь, проговорил Пал Иваныч. Жена после этого так и осталась с тем прапором жить. А майор поехал укреплять дальневосточные рубежи нашей Родины. Книги он читал везде: и дома, и на службе. Все книги, которые приносил из библиотеки, «проглатывал» за ночь. Он мог часами взахлёб рассказывать о жизни монархов, при этом помнил все исторические даты и события. Но что касается руководящих документов по службе, то извините! По этой причине у него не завязались отношения с подчиненным личным составом, который отказывался с ним служить. Лукину пришлось применять власть к сержантам. Хотя в душе понимал, что его сержанты правы. “Но бунт на корабле! Не потерплю!”, - шумел тогда Лукин. </P> <P>- Пал Иваныч! Вам бы в школе учителем истории работать, а не в армии быть. Ведь как начнёте рассказывать про жизнь какого-нибудь короля, заслушаешься! А руководящих приказов не знаете! Вам перед подчиненными сержантами-то не стыдно?! - как-то в личной беседе, после очередной жалобы сержантов, спросил Лукин. Тот только, опустив голову, улыбался и молчал, как школьник на разборке у директора школы.</P> <P>- Вы мне можете что-нибудь ответить! - давил на “вы” капитан. Он сознательно ставил дистанцию между собой и Пал Иванычем, между начальником и подчинённым. Тем самым давая понять, что старое знакомство – знакомством, а служба – службой. Вне службы, пожалуйста! Хоть что говори и делай, а тут не дозволено нарушать тот порядок, который установил Лукин.</P> <P>… - Товарищ полковник! Я не мог подогнать машину к запасному выходу по причине того, что там перекопано! - ответил из строя Новосельцев.</P> <P>Окна кабинета начальника штаба выходили как раз во двор штаба и находились около запасного выхода. Полковник Ильичёв часто наблюдал из своих окон за тем, как восьмерики отрабатывали погрузку в свой спецавтомобиль. Лукин с секундомером в руках помногу раз заставлял подчинённых грузиться и разгружаться со своей аппаратурой. Ошибки личного состава разбирал тут же, без крика и нервотрёпки, заставляя повторять действия снова и снова. Начальник штаба, довольный увиденным, говорил кому-нибудь из офицеров штаба:</P> <P>- А шустрые эти восьмерики!</P> <P>Но чтобы там было перекопано...? Тем более без его ведома? Это что-то новенькое!</P> <P>- Идите, товарищ майор, и проверьте! Перекопано ли там? - повысил голос начальник штаба.</P> <P>Через несколько минут Пал Иваныч танцующей походкой возвратился.</P> <P>- Ну, что?! Докладывайте! - начальник штаба уничтожающе посмотрел на невозмутимо стоявшего майора.</P> <P>- Товарищ полковник! Там перекопано! - чётко доложил Пал Иваныч.</P> <P>У полковника Ильичёва лицо перекосилось, как от сильной зубной боли, и пошло пятнами.</P> <P>- Идите и ещё раз проверьте! Хорошенько проверьте, товарищ майор!</P> <P>Офицеры, всё еще находясь в строю, потихоньку начали посмеиваться над незадачливым майором. Лукину стало не по себе.</P> <P>- Товарищ полковник! Я его начальник и несу за него ответственность! Разрешите мне идти вместе с майором Новосельцевым?!</P> <P>- Нет, капитан! Стой тут! Любуйся на своего подчинённого при мне! - жёстко ответил полковник Ильичёв.</P> <P>Пал Иваныч в этот раз задержался дольше, а когда вернулся, также невозмутимо доложил:</P> <P>- Товарищ полковник! Там перекопано!</P> <P>- Что-о-о-о?! - начальник штаба с выпученными от ярости глазами смотрел на стоящего перед ним майора. Было видно, что он лихорадочно подыскивает выражение для этого “наглого” офицера. Вдруг он схватил опешившего майора за руку и потащил за собой к запасному выходу. Офицеры в предвкушении спектакля потянулись следом.</P> <P>- Где тут перекопано?! То-о-о-ва-а-а-рищ майор! - зашипел начальник штаба, глядя на Пал Иваныча, как удав на кролика.</P> <P>Пал Иваныч осторожно высвободил свою руку из руки начальника штаба и, внимательно осматривая землю, обошел всю территорию возле запасного выхода. Офицеры штаба с нескрываемым интересом наблюдали за ним. Майор строевым шагом подошёл к полковнику. </P> <P>- Товарищ полковник! Докладываю, что тут было перекопано! - также невозмутимо доложил Пал Иваныч и по-детски посмотрел в лицо багровеющего начальника штаба.</P> <P>Полковник Ильичёв в сердцах сорвал со своей головы фуражку и хватил ею о землю. Офицеры, не в силах более сдерживать хохот, повалились на свежую, нетоптаную траву…</P> <P>После постановки задачи штаб в полном составе выехал в батальоны для проверки хода батальонных учений. Лукин со своими подчинёнными был оставлен в штабе. Сутки заканчивались, а конца штабной тренировки что-то не было видно. Раньше никогда такого не случалось. Ну, подняли, ну проверили, и отбой, а потом – на проверку учений в подчинённых частях! А тут как-то не так.</P> <P>Рядовой Моисеев из взвода связи батальона охраны по привычке тащил катушку с телефонным проводом. Ему была поставлена задача протянуть связь от командно-наблюдательного пункта батальона с наблюдательным пунктом пятой роты. Он, весело насвистывая незамысловатую мелодию, раскручивал провод по тайге. Солнце уже высоко поднялось над деревьями. Комары и мошка почему-то не донимали. </P> <P> - Хорошо-то как! - подумал Моисеев, - как у нас в Шатуре!</P> <P>Ему вспомнился родной город, дом. Вспомнились друзья, от которых вчера получил смешное письмо. Вспомнил, как он ходил за грибами в лес под Осаново. Там лес чем-то напоминал эту тайгу. Однако тут лес-то побогаче будет! Тайга, одним словом! Эка куда его занесло срочную служить. Чуть ли не на край земли! Моисеев выбрался на бруствер окопа. Прямо на него смотрел ствол ручного пулемета Калашникова. Рядом никого не было.</P> <P>- Вот тебе раз! Привет! - как с человеком, поздоровался Моисеев с РПК. - Ты чего тут один стоишь? А?! Где твой хозяин?</P> <P>Солдат спрыгнул на дно окопа. Посмотрел в одну сторону, потом в другую. Вдалеке он заметил периодически вылетающую на бруствер окопа землю. Связист забрался на бруствер и посмотрел в ту сторону, откуда вылетала земля. Он увидел сгибающуюся и разгибающуюся голую спину солдата. Тот увлечённо работал сапёрной лопаткой. И больше ни души. </P> <P>- Это и есть твой хозяин? - спросил Моисеев, обернувшись к пулемёту. - Вот голова садовая! Оставил пулемёт и поминай, как звали! А тут до китайцев рукой подать! Ну, погоди у меня! Я тебя научу бережно относиться к своему оружию! Солдат кулаком помахал в спину пулемётчика. Затем взял пулемёт и спрятал его под коряжкой. Хорошенько приметил место.</P> <P>- Вот сейчас связь протяну и вернусь. Срублю с тебя, олуха, пару пачек сигарет и банок сгущенки за оружие, - посмотрев в сторону копающего солдата, произнес Моисеев.</P> <P>И надо же было тому случиться, что спустя минут десять в воздух взвился красный сигнал ракеты. Отбой! По тайге разнёсся смех и бряцание оружия. Солдаты, занимавшие свои позиции, выходили на построение. Горе-пулемётчик, прихватив обмундирование, побежал к месту построения. А связист срочно начал сматывать свой провод.</P> <P>- Построиться в линию взводных колонн! - разнеслось по тайге. - Проверить экипировку личного состава и наличие оружия! </P> <P>Эхо подхватило:</P> <P>- И я! И я! И я!</P> <P>Командир взвода, недавно окончивший военное училище лейтенант, старательно, лично проверял каждого своего солдата.</P> <P>- Где ваше оружие, рядовой Бугров?</P> <P>- Ой, товарищ лейтенант! В окопе забыл! - всполошился Бугров.</P> <P>- Ты что?! Очумел?! - лейтенант от неожиданности даже присел.</P> <P>- Сейчас, товарищ лейтенант! Я мигом! - Бугров метнулся в кусты. “Растяпа!”, - выстрелили из строя ему в спину обидное слово. </P> <P>- Да куда же он делся?! Вот тут же он стоял! - говорил сам себе, моментально вспотевший солдат. Он обшарил всё вокруг. Пулемёта нигде не было. Бугров устало опустился на бруствер окопа. Подбежали лейтенант и сержанты взвода. После вопросов-допросов принялись все вместе обшаривать местность. Но всё напрасно. Пулемёта нигде не было!</P> <P>- А тут никто больше не появлялся? - спросил лейтенант, понимая, что больше всего от начальства не поздоровится ему.</P> <P>- Нет! Точно никого не было! Я бы видел! - ответил Бугров, ползая на коленках под кустами.</P> <P>- Ну не мог же он сквозь землю провалиться! - выкрикнул один из сержантов и запустил сухой палкой в Бугрова. Проискав ещё битых полчаса, лейтенант вынужден был о случившемся доложить командиру роты.</P> <P>Уже давно закончились учения. Весь личный состав воинской части стоял на вертолётной площадке, а пятая рота всё не появлялась. В район полевого расположения роты были отправлены посыльные офицеры, но и те как в воду канули! Это очень удивило и разозлило командира части. Прошёл час, потом второй, а рота и посланные на поиски офицеры не возвращались. </P> <P>Командир части генерал Бесстонов собрался уж было самого комбата отправлять на поиски пропавших, как раздались крики: “Идут! Идут!”</P> <P>Медленно, как после тяжёлых, изнурительных боёв, пятая рота входила на вертолётную площадку и занимала своё место в общем строю. Все офицеры роты, несмотря на безжалостно палящее солнце, были бледны. К ним поспешил командир батальона с офицерами своего штаба. Посланные на поиски пропавшей роты офицеры выстроились перед генералом. К ним же присоединился и командир батальона. О чём говорил генерал, не было слышно. Он метался около выстроившихся перед ним офицеров и размахивал руками. Лишь изредка лёгкий летний ветерок доносил обрывки генеральских фраз:</P> <P>- Да я вас… мать! Да вы у меня ….матери!</P> <P>Всем было понятно, что что-то произошло. И произошло из рук вон выходящее. Но что? По казармам никого не распускают. Даже офицеры штаба дивизии стоят в строю. Что же всё-таки случилось? Спустя время появились офицеры особого отдела. Они о чём-то поговорили с командиром воинской части, комбатом, а потом все вместе направились к пятой роте. За этой группой с интересом наблюдали сотни пар глаз. Разрешено расслабиться, курить, посидеть в тени. </P> <P>Лукин в штабе изнывал от безделья. Он любил, когда учения или штабные тренировки проходят с большой нагрузкой, а тут сплошная маета. Батальонные учения закончились, а никто из офицеров штаба не возвращался. И командование куда-то всё подевалось. Лукин спустился к оперативному дежурному.</P> <P>- Что-нибудь слышно? - спросил он курившего помощника дежурного.</P> <P>Тот в ответ только покачал головой и пожал плечами. Появился оперативный дежурный.</P> <P>- Слушай, Серёга! Позвони дежурному по батальону охраны. Может быть, у того какая-нибудь есть информация?</P> <P>- … Ни хрена себе! - произнёс оперативный после разговора с батальонным дежурным и почесал стриженый затылок. - Такого тут ещё не было!</P> <P>- Да не тяни же! Говори! - торопил в нетерпении Лукин.</P> <P>Оперативный окинул взглядом ждавших ответа офицеров.</P> <P>- На учениях в пятой роте пулемёт потеряли, - тихо произнёс Серёга и посмотрел по сторонам. - Принято решение учения продолжать. Офицеры переведены на казарменное положение. Тебе, Лукин, приказано неотлучно находиться тут, в штабе.</P> <P>Помощник дежурного присвистнул и полез за новой сигаретой.</P> <P>- Да погоди ты дымить! - прикрикнул на него оперативный. - Дай дух перевести! Дыму-то от тебя – хоть топор вешай! Да, не везёт нашему командиру. От одного чепе ещё никак не отмылись, а тут другое. </P> <P>Лукин понял, о чём говорит оперативный дежурный. Дело было, кажется, месяц назад или чуть больше. Военторг отмечал какой-то праздник. Как водится, пригласили командование. Рюмка за рюмкой, праздник удался на славу. Весь городок слышал, как распевали песни бравые сотрудницы военной торговли. Уж как там дело дальше было, наверно, никто не знает, а только оказался командир с начальницей отдела кадров этого военторга в заброшенной раздевалке гарнизонного стадиона. Ну а там… Эта кадровичка была баба в теле, правда, на голову нужно было ведро надевать. Но после обильного возлияния – все женщины красавицы!</P> <P>Был у этой кадровички муж, прапорщик. Ростом ей по плечо. Такой худой, что Кащей бессмертный по сравнению с ним – упитанный мужчина. Но был он мужик хозяйственный и семьянин хороший. Со своей жены пылинки сдувал. А в этот день был у него день рождения, и собирался он его отметить со своей ненаглядной в тесном семейном кругу. Детей у них не было. До поздней ночи просидел бедный муж у накрытого стола. Уже было за полночь, когда появилась изрядно подвыпившая супруга. На все упрёки мужа она только махала руками, а потом не выдержала и выдала законному супругу: “ Заткнись, прапор недорезанный! У меня сам генерал сегодня был за кавалера! Вот это настоящий мужик! Проверила!“ </P> <P>У какого мужа после таких слов крыша не поедет? Хватил он залпом полбутылки водки, не закусывая, потом схватил топор и обухом ударил по голове спящую жену. Вся подушка моментально пропиталась кровью. Жена захрипела. Муж испугался и рванул, как был – в трусах и майке – через весь городок в штаб, к оперативному дежурному. А дежурил как раз Серёга. У дежурного глаза на лоб повыскакивали. Стоит перед окошком дежурного мужик в трусах, в руке окровавленный топор и кричит, что он жену убил. Ну, взяли прапорщика под белы рученьки. К нему на квартиру сразу помчался дежурный врач с милицией. Особисты подключились. Дело завертелось. А главное, что в этой истории командир замешан был. Кадровичка чудом осталась жива. А за прапорщика сам командир вступился. Уголовное дело закрыли, но резонанс каким-то образом дошёл до Москвы.</P> <P>Заканчивались третьи сутки, а положительного результата поисков не было. Генерал ходил мрачнее тучи. Он изредка появлялся в штабе. Вызывал к себе Лукина, интересовался поступившими документами из Москвы и снова исчезал в батальоне охраны. Созданные группы поиска обшарили всю прилегающую местность, исползали вдоль и поперёк всю территорию, где проходили учения. Ничего не нашли. Спустили всю воду в водоёмах, излазили всё дно. Ничего! Работали миноискатели, но пулемёт исчез.</P> <P>Рядовой Моисеев не на шутку испугался. Он и предположить не мог, во что выльется его шутка. Сознаваться было поздно, да и страшно. Можно было попасть на губу, а до этого ещё и свои пацаны отвалтузят так, что мало не покажется. А тут ещё эти особисты всех участников учений по одному трясут. Собирают информацию, где кто был, кто что слышал или видел? Чего доброго и до него доберутся. А узнают, что он тащил связь через тот злополучный окоп, то пиши-пропало! Надо как-то побыстрее достать этот пулемёт. Моисеев сам напросился в группу поиска и стал выжидать удобный момент. </P> <P>Лукин сидел в своём кабинете и пил чай с лимонником. Вошёл дежурный сержант и доложил о поступившей телеграмме из Москвы. Она была от маршала артиллерии Бойчука Ефима Васильевича на имя командира части. Прочитав текст, Лукин почувствовал, как у него запылали щёки. Такую телеграмму надо везти самому. Подъехав на командирской “Волге” к вертолётной площадке, он в нерешительности остановился. Увидав Лукина, генерал махнул ему рукой, чтобы тот подошёл. Лукин видел, как менялось лицо командира по мере того, как он читал текст телеграммы. Руки у него тихо затряслись, а лицо покрылось красными пятнами. Крепко сжатые губы побелели. Сзади к командиру покачивающейся походкой подошел начальник штаба. Его позолоченные очки сверкали на солнце. На лице играла едва уловимая улыбка. Маникюрной пилкой он подравнивал ногти на руке. Через плечо командира он заглянул в телеграмму:</P> <P>“Бесстонову А.Н.</P> <P>По докладу начальника штаба вы систематически пьянствуете, нередко не появляетесь на службе. Потеря оружия явилась прямым следствием вашего пьянства. За подобные преступления в войну расстреливали!</P> <P>Даю вам сутки на поиск оружия!</P> <P>Бойчук”</P> <P>- Товарищ генерал! Разрешите мне отойти в сторону! - обратился Лукин к командиру. Генерал оторвал взгляд от телеграммы и удивлённо посмотрел на стоящего перед ним капитана. Казалось, что он не совсем понял, что тот от него хотел. Он ещё раз взглянул на капитана.</P> <P>- Да, пожалуйста! Отойдите!</P> <P>Генерал обернулся и встретился глазами со своим заместителем. Начальник штаба поспешно отошел чуть дальше от Бесстонова.</P> <P>- Лукин! - позвал генерал. - Возьмите телеграмму и ждите меня в моём кабинете!</P> <P>Только в машине Лукин смог перевести дух и немного успокоиться.</P> <P>- Ай да начальник штаба! - подумал Евгений. Ему по-человечески стало жалко своего командира. - Не хотел бы я иметь такого зама, да и ходить под началом такого начальника плохое удовольствие. А командир молодец! Сдержался!</P> <P>“Волга” подкатила к центральному входу штаба. Выскочивший оперативный дежурный гаркнул: “Сми-и-и-и-рно!” И было направился с докладом к вылезшему из машины капитану.</P> <P>- Вольно! - ответил Лукин и улыбнулся.</P> <P>- А, чтоб тебя! - беззлобно огрызнулся дежурный. </P> <P>На ступеньках его помощник, замеревший по стойке “Смирно” ещё минуту назад, от души расхохотался.</P> <P>- Ну, что рот раззявил! Глистов простудишь! Страх потерял?! - напустился на него Серёга. - Я тебе сейчас устрою службу! Ге-е-е-не-е-ра-а-л при-и-ехал! Ге-е-не-е-ра-а-л приехал!</P> <P>- Да не шуми ты! - успокаивал дежурного Лукин. - Сейчас действительно Бесстонов сюда приедет. Жди!</P> <P>Когда появился командир, Лукин сидел в приёмной и читал газету. Увидав вошедшего командира, быстро вскочил.</P> <P>- Заходи! - распорядился генерал и первым вошёл в кабинет. - Давай эту телеграмму!</P> <P>Он ещё раз пробежал её глазами. Долго смотрел в окно. О чём-то думал, нервно постукивая пальцами по столу. Лукин сидел за длинным столом и ждал. Генерал нарушил молчание:</P> <P>- У тебя спирт есть?</P> <P>- Есть, товарищ генерал! Только он у меня технический. Для аппаратуры. </P> <P>- Ничего! Принеси полстакана.</P> <P>Лукин в граненом стакане принёс спирт и поставил перед генералом.</P> <P>- Разрешите выйти!</P> <P>- Подожди! Сядь! - командир продолжал о чём-то думать.</P> <P>Затрещал зуммер телефона ЗАС. Бесстонов снял трубку:</P> <P>- Слушаю!</P> <P>Лукин, стараясь не греметь, сел за стол.</P> <P>-Алло! Говорите! Я вас не слышу! Алло! - кричал в трубку командир, а сам смотрел повеселевшими глазами на Лукина. Лукин слышал, как в трубке звучал металлический голос:</P> <P>- Это Бойчук! Вы что там вытворяете, генерал?!</P> <P>- Алло! Я вас не слышу! Алло!</P> <P>- Да я вас под суд отдам! Вам генеральские погоны тяжелы стали?! Я вас…. матери!</P> <P>- Алло! Я вас не слышу! Алло! Перезвоните, пожалуйста! - Бесстонов положил трубку и, улыбаясь, ещё раз посмотрел на Лукина. </P> <P>- Вот так! Они думают, что своими звонками очень помогут мне! Да пошли они все…</P> <P>Командир схватил стакан и залпом выпил содержимое. Уже в дверях остановился и обернулся к следовавшему за ним капитану:</P> <P>- Вы оставайтесь у себя. Ждите моих указаний! Ещё спирт есть? Поставьте стакан в эту тумбочку. Он указал рукой на тумбочку у двери и быстро вышел из кабинета.</P> <P>Поисковые группы, закончив безрезультатные поиски, опять собрались на вертолётке. Ждали дальнейших указаний. Появился генерал. Он поднялся на трибуну и обратился к стоящим в строю:</P> <P>- Сынки! Нам дали сутки на поиск оружия! За всё несу ответственность я! Но это полбеды! Беда в том, что позорное пятно ложится на нашу часть, на все Вооруженные Силы! Сынки! Я просто прошу вас постараться и ещё раз более тщательно обследовать всё вокруг! Тому, кто найдёт это оружие, будут предоставлены десять суток отпуска! Приступить к поиску!</P> <P>Через несколько минут вертолётка опустела. Только один командир части остался стоять на трибуне, да в конце площадки стояли три его зама и нервно курили.</P> <P>Моисеев, улучив момент, прокрался к тому месту, где был спрятан пулемёт. От страха сердце учащённо билось. Солдат постарался перевести дух. Осторожно осмотрелся по сторонам. В стороне копошились другие солдаты, не обращая внимания на Моисеева. Пошарив для блезира по кустам, он запустил руку под знакомую каряжку. Пальцы руки ощутили холодный ствол пулемёта. Связист ещё раз огляделся по сторонам. Рядом никого не было.</P> <P>- Вот ты родимый! Век бы тебя больше не видеть! На-а-а-ашёл! - во всю свою глотку радостно закричал солдат. Он поднял пулемёт над головой и через кусты рванулся к товарищам скорее от этого проклятого, злополучного места!</P> <P>- Ура-а-а-а! - подхватили крик другие солдаты. Все поисковики бегом пустились напрямки в сторону вертолётки. Вскоре радостные солдаты, а с ними и офицеры, и прапорщики собрались на вертолётной площадке. В воздух полетели пилотки и офицерские фуражки. Комбат подвёл счастливого связиста к трибуне. Генерал приказал им подняться и обратился к строю:</P> <P>- За умелые действия по поиску пропавшего оружия рядовому… Как твоя фамилия, сынок? Рядовому Моисееву объявляю десять суток отпуска!</P> <P>- Служу Советскому Союзу! - громко и радостно выпалил покрасневший солдат.</P> <P>Начальник особого отдела, было, поспешил к командиру части. Но не успел его остановить. Командир уже объявил поощрение солдату.</P> <P>- Товарищ генерал! Подождите! Надо разобраться! Мои люди там, где был найден пулемёт, не один раз всё обшарили с миноискателем. А этот солдат пошёл и нашёл! Разрешите с ним поработать?!</P> <P>- Я своих приказов не отменяю! - ответил враз уставший командир и взглянул со злостью на подошедшего к нему подполковника.</P> <P>На следующий день начальник особого отдела, все замы и Лукин сидели за длинным столом в кабинете у генерала Бесстонова. Начальник особого отдела докладывал:</P> <P>- …Таким образом, рядовой Моисеев сам спрятал пулемёт, чтобы проучить этого нерадивого пулемётчика.</P> <P>- Да, дела! А я ведь на радостях объявил ему десять суток отпуска. Явно поторопился! Откуда этот солдат призван? </P> <P>- Из Подмосковья, товарищ генерал! Из Шатуры!</P> <P>- Далековато! Погодите-ка! Лукин, уж не ваш ли это земляк? - командир посмотрел на красного, как помидор, капитана. </P> <P>Все присутствовавшие в кабинете посмотрели на Лукина, будто он в этом был тоже виноват. </P> <P>- Что же с ним делать? - продолжал генерал. - Пять суток ареста объявить? Так вроде бы солдат хотел хорошее дело сделать! Проучить хотел разгильдяя, чтобы оружие не бросал! А с другой стороны устроил вон какой переполох! Аж до Москвы докатился! </P> <P>Командир посмотрел на начальника штаба. У того уши вспыхнули, как закат на небосводе.</P> <P>Все молчали. Что тут можно было сказать? Казус вышел! Да ещё какой казус! </P> <P>- Товарищ генерал! - осторожно начал капитан Лукин. - А может быть на гауптвахту не сажать и в отпуск не отпускать. Плюс с минусом дают ноль, то есть ничего. Думаю, что связист и так натерпелся страху. Он и этому будет рад, что так всё обошлось. А нерадивого пулемётчика предлагаю наказать властью командира батальона. </P> <P>- Ну, вот! Теперь уже за земляка заступаться начал! - улыбнулся генерал Бесстонов. - Не тушуйся, капитан! Пошутил я! Хорошо! Пусть будет так! Отправляйте донесение в Москву!</P> <P> </P> <P>ЧЁРНАЯ КОШКА</P> <P>День как-то не задался сразу. Буквально всё валилось из рук. Отпуск, которого так ждали капитан Лукин и его семья, не радовал. И отпуск был по графику, но начальник штаба всё переносил и переносил срок, ссылаясь на какое-нибудь непредвиденное обстоятельство. Отношения Лукина с начальником штаба в последнее время очень сильно разладились. Конечно, этому было много причин, и Лукин, сжав зубы, как мог, терпел нападки своего начальника. </P> <P>А всё началось прошлой осенью. В то время Лукин получил новенькую спецаппаратную СА-9 на базе Газ-66. Это была куколка, а не машина. Большой, вместительный салон с рабочими столами, мягкими вращающимися кожаными креслами, встроенным освещением, гамаками для сна и телефонами. В салоне все было предусмотрено для комфортной работы в полевых условиях. Но самым драгоценным была электропечка. В старой спецаппаратной была обычная, сваренная из листов железа, печка. Она разогревала салон так, что личный состав раздевался до трусов. А через час, если не подкладывать дрова, то можно было вспотеть дрожавши. А тут электропечь! Да еще с регулируемой температурой! Красота! </P> <P>Начальник штаба сразу глаз положил на эту машину. Решил сделать её своей штабной машиной. Лукин со своими подчинёнными перебьётся и в старой спецаппаратной. На служебном совещании, которое проводил начальник штаба, и произошла их первая стычка. Дальше – больше. В середине осени полковник Ильичёв собрал группу офицеров штаба, якобы для проведения рекогносцировки нового района расположения запасного командного пункта. Под видом командно-штабной тренировки оперативная группа во главе с начальником штаба выехала в намеченный район. В состав группы была включена и новенькая СА-9 без восьмериков. Лукин чувствовал, что что-то тут не так. Но что мог сделать капитан против своего начальника, полковника? Офицер должен в совершенстве знать только четыре слова, как-то его учил старый капитан Гречкин Анатолий Иваныч, когда разъярённый Лукин вышел из кабинета начальника штаба после очередного промывания мозгов.</P> <P>- Запомни, молодой! Офицер должен знать только четыре слова: Есть! Так точно! Никак нет! И … какое ещё? - Гречкин, хитро улыбаясь, загнув пальцы на руке, смотрел на Лукина.</P> <P>- Какое? Не знаю! - в растерянности развёл руками Лукин.</P> <P>- Эх, ты! Устав ни хрена не знаешь! - довольно расплылся в улыбке старый капитан. И, подняв гордо вверх указательный палец, со значением изрёк:</P> <P>- Ура!</P> <P>Лукин сначала непонятливо посмотрел на улыбающегося капитана, а потом и сам закатился смехом. Тяжесть в душе сразу исчезла. Но сейчас он чувствовал, что под командно-штабной тренировкой проводится что-то другое. Но что? В штабе никто особенно ничего не рассказывал. Но вот однажды, когда Лукин находился в кабинете заместителя командира части полковника Кедрова, раздался телефонный звонок. В трубке слышался взволнованный голос. Капитан смотрел на потускневшее лицо полковника. </P> <P>- А с чем же я теперь поеду в Москву? Что же я там скажу?!</P> <P>Лукин почувствовал неладное. Предчувствия его не обманули. Через несколько дней в коридоре он столкнулся с начальником штаба. Тот был явно чем-то расстроен. От его некогда холёного вида не осталось и следа. Перед собой Лукин увидел небритого, измятого, уставшего полковника. Обычно тот не упускал случая, чтобы при встрече не зацепить каким-нибудь замечанием Лукина. А тут молча, бросив беглый взгляд на капитана, скрылся за дверью своего кабинета. От удивления Лукин даже присвистнул. Он поспешил в отдел боевой подготовки, где увидел майора Качубу с перевязанной головой.</P> <P>- Анатолич! Что у вас произошло?!</P> <P>- А ты что, не знаешь?</P> <P>- Нет! Ты что такой перевязанный?</P> <P>Майор встал, выглянул в коридор. За спиной Лукина поплотнее прикрыл дверь.</P> <P>- Слушай! По-моему мы с начальником штаба вляпались в дерьмо!</P> <P>- Как это?</P> <P>- Понимаешь, мы тоже думали, что едем на рекогносцировку района. Но уж какой-то странный был состав оперативной группы. Да и тебя почему-то не взяли. А твою машину с чужим водителем прихватили. В ней на ночёвку собиралась вся наша группа. Машина, конечно, хорошая! Мы забирались в такие места, куда Макар телят не гонял! Не всякая техника в те места заползёт. Ильич пробирался на твоей машине. Она в грязь садилась по самую кабину. Но умница! Сама себя вытаскивала! Представляешь? Но сколько можно было испытывать судьбу?! Спалили к чёртовой матери сцепление! И это на необкатанной машине! В те места Ильич нас с собой не брал. Возле него всегда крутились два прапора. Ну, эти… “шестёрки” из батальона охраны. Непонятно для чего в их распоряжение был выделен зелёный медицинский “батон”. Они и медиками-то сроду не были. Да ладно, не моё это дело! Твой “Газон” надо было как-то тащить. Прикинь, что придумали! Твою “ласточку” берут на мягкую сцепку, к чему бы ты думал?! К бензовозу! И это тогда, когда на дороге гололёд, а бензовоз наполовину с бензином! Старшим на бензовоз Ильич посадил Ферапонта, а меня на твой “Газон”. То ли Ферапонт с водителем заснул, то ли ещё чего, но свалился тот бензовоз в кювет. Нас за собой так дёрнул, что я и испугаться не успел. Это было у самого моста через Хор. Слетели мы с четырехметровой высоты. Легли рядом с бензовозом. Как бензовоз не взорвался, до сих пор, понять не могу! Чудо какое-то нас тогда спасло! Прикинь, какой мог получиться факел! Покувыркались прилично. Кабину сплющило с моей стороны и голову мне зажало. Как жив-то остался? Хорошо, что я маленького роста! Водилы сами выбрались, а меня и Ферапонта попыхтели вызволять. Ферапонт незначительными ушибами отделался, а у меня башку так долбануло, что до сих пор шум стоит в ушах. Наш полкаш так забегал, засуетился! Но не подумай, что нас спасать. Нет! С этими двумя прапорами из твоей машины в медицинский “батон” рыбу перетаскивать! Кету! Ты знаешь, сколько её было в салоне?! Под самый потолок! Ильич так суетился, так шустро сам таскал – ты бы видел! И куда только его холёность делась? “ Батон ” потом быстренько с этими прапорами куда-то умчался. А тут и гаишники подкатили… </P> <P>В общем, сейчас стоит твоя “ласточка” брошенной посреди автопарка. Даже в бокс не удосужились её поставить. Башка раскалывается! А полкаш распорядился сидеть в штабе до его указаний. Никого не отпустил домой!</P> <P>- Я столкнулся с ним в коридоре, - поникшим голосом ответил Лукин. Когда капитан со своими специалистами СПС появился в автопарке, то его взору открылось печальное зрелище. Посреди пустого автопарка сиротливо стояла его когда-то “куколка”. Кабина с правой стороны была сильно покорёжена. Лобовое стекло разбито. В нескольких местах кузов имел рваные сквозные пробоины. Задняя дверь покорёжена и не закрывалась. Салон от потолка до пола был испачкан рыбой. Через разбитые боковые окна залетал первый снег. На потолке кое-где примёрзла красная икра.</P> <P>- Ни-и-и-че-е-е-го себе! По-о-о-гу-у-у-ля-а-а-ли-и! - произнёс старшина Стёпа Гратий и почесал затылок.</P> <P>Лукина душила злость и обида. На глаза навернулись слёзы.</P> <P>- Сволочь! - только и смог сказать капитан и пошел прочь из автопарка. Специалисты СПС едва поспевали за ним. </P> <P>- Лукин! Тебя к начальнику штаба! - встретил капитана оперативный дежурный.</P> <P>Евгений постарался взять себя в руки и унять кипевшую в его душе злость.</P> <P>- Товарищ капитан! Я вам даю две недели на восстановление спецаппаратной! Меня не интересует ваше мнение! Чтобы через две недели машина была боеготова! Всё! Идите!</P> <P>Какое-то мгновение Лукин стоял не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Невероятным усилием воли он сдерживал желание врезать по этой бессовестной, наглой роже. Круто развернувшись, он вышел из кабинета и, как бы случайно, со всей силы хлопнул дверью. Он прямиком направился в особый отдел.</P> <P>Вот с того злопамятного времени между капитаном Лукиным и его начальником, полковником Ильичевым, пробежала чёрная кошка. Машина к установленному сроку была восстановлена и даже покрашена. А к происшествию подключилась военная прокуратура. Несколько раз подполковника Ферапонтова и майора Качубу, а следом и полковника Ильичева вызывали к следователю. Дело было благополучно закрыто, а подполковник и майор за совершение ДТП получили по строгому выговору. А вот к капитану Лукину требовательность, а по правде сказать, придирки со стороны начальника штаба участились. Однажды, когда Лукин ещё не прибыл на службу, полковник Ильичёв устроил в помещении отделения настоящий погром. Он кричал на специалистов СПС, выворачивал содержимое ящиков письменных столов на пол, срывал и бросал под ноги крышки столов. С пеной у рта он подбежал к вытянувшемуся старшине Гратию и, выпучив глаза, брызгая слюной в лицо, закричал:</P> <P>- Я вас вместе с вашим начальником тут сгною! Я научу вас порядку, дармоеды! Вы ещё попомните меня, борцы за справедливость, вашу мать!</P> <P>В это время появился капитан. Он осторожно переступал через разбросанные по всему полу вещи. </P> <P>- А вот и праведник! Вы, товарищ капитан, вместо того, чтобы жаловаться на начальника штаба, у себя под носом навели бы порядок! - обернувшись к Лукину, закричал полковник - Вы мне, Лукин, соли на хвост насыпали! Вам это даром не пройдёт! Вы как бельмо в глазу штаба!</P> <P>И тут Лукин не выдержал. Со всей силой он ударил кулаком по двери. Полковник умолк и попятился от него. Сержанты и старшина испуганно смотрели на своего начальника. Таким они его ещё никогда не видели.</P> <P>- Товарищ полковник! Я не позволю вам оскорблять личный состав и меня! Орите дома на свою жену, когда она вам подаст прокисшие щи! Я вам не холуй, а офицер, и служу не вам, а Родине! Если у меня в отделении непорядок, то готов понести за это наказание! Но если вы сейчас не покинете помещение, то я за себя не ручаюсь! Вы поняли?!</P> <P>Лукин, красный от напряжения, сжав кулаки, сделал шаг в сторону оторопевшего полковника. Наступила тревожная тишина. Начальник штаба какое-то мгновение испуганно смотрел на приближающего капитана и выскочил из помещения. Лукина била нервная дрожь.</P> <P>- Где Новосельцев?</P> <P>- Ещё не прибыл!</P> <P>- Как появиться, чтобы зашёл ко мне! Наведите тут порядок! - Лукин посмотрел на обступивших его подчинённых.</P> <P>- Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют, а в Анадырь и сам поеду! </P> <P>На лице капитана было что-то вроде улыбки. Он ещё раз окинул взглядом весь погром и вышел. Самым удивительным для Лукина оказалось то, что никаких последствий произошедшего инцидента не было. Казалось, что и стычки никакой не было вовсе. Только однажды капитан Гречкин поинтересовался: </P> <P>- Слышь, Жень?! А что за стычка у тебя была с Ильичём?</P> <P>- Да никакой стычки не было. Состоялся обычный обмен мнениями с начальником, как ты сам всегда говоришь: “ Зашёл со своим, а вышел с мнением начальника! Вот и всё!” - улыбнулся Лукин.</P> <P>- А-а-а! Ну-у-у да-а-а! Конечно! Ты только еще запомни: если пьянка мешает работе – бросай… работу! Понял?!</P> <P>- Это ты к чему? </P> <P>- Да так, к слову, - в свою очередь улыбнулся старый капитан и пошёл раскачивающейся походкой по коридору, широко выбрасывая в стороны свои длинные ноги в хромовых, с загибающимися кверху мысами, сапогах сорок последнего размера. В руках он нёс свёрнутую в трубу топографическую карту для начальника штаба. Командование части доверяло склеивать топокарты только капитану Гречкину. Он это делал быстрее и лучше других. Гречкин находился в прекрасном настроении, не подозревая, какую злую шутку сыграет с ним судьба. Приложив к губам край свёрнутой в трубу топокарты, старый капитан с наслаждением загудел, как сирена. В это время начальник штаба на первом этаже в дежурном помещении проводил инструкторско-методическое занятие с новыми сменами оперативных дежурных. Он подошёл к пульту управления. Сорвав печать на ярко-красной крышке, открыл её. Под крышкой была большая чёрная кнопка.</P> <P>- Вот это, товарищи офицеры, самая важная и святая кнопка!</P> <P>Полковник Ильичёв поднял вверх указательный палец и многозначительно посмотрел на окружающих.</P> <P>- Это сигнал о ядерном нападении противника! Если вы её нажмёте, то немедленно раздастся тревожный сигнал тут, у руководства Хабаровского края, в штабе Дальневосточного военного округа и в Москве!</P> <P>Объясняя, начальник штаба поднёс большой палец к кнопке. И в этот самый момент раздался душераздирающий вой сирены. Все находящиеся в дежурном помещении офицеры остолбенели от ужаса. Начальник штаба моментально стал белым, как свежепобеленная стена. Руки его тряслись. В глазах застыл ужас.</P> <P>- Я-а-а-а, я-а-а-а, я-а-а же не-е-е на-а-а-жи-и-и-мал! Я-а-а же не нажимал! - в страхе шёпотом повторял одно и тоже смертельно перепуганный полковник. - Я же не нажимал! Ведь, правда, же, товарищи офицеры?! Я не нажимал!</P> <P>После первого шока к нему постепенно возвращалось сознание. Звук сирены как-то странно раздавался откуда-то со второго этажа и медленно уплывал. Полковник Ильичёв опрометью бросился вверх по лестнице, следом за ним кинулись и все офицеры. А по коридору вышагивал, ничего не подозревающий, капитан Гречкин и с наслаждением гудел в самодельную топографическую трубу.</P> <P>- Гре-е-е-е-е-чки-и-и-и-ин! - вне себя от ярости заорал полковник Ильичёв.</P> <P>- Я-а-а! - Гречкин, как бравый солдат, развернулся на каблуках сапог в сторону возмущенного полковника. Свёрнутую трубой карту, как винтовку, он лихо приставил к ноге и вытянулся в строевой стойке.</P> <P>- Грее-е-е-чки-и-ин! Строгий выговор!</P> <P>- Есть! Строгий выговор! А за что-о-о?! - Гречкин от удивления открыл рот, да так и застыл, глядя на пунцового полковника.</P> <P>Лукин от греха подальше спрятался за своей железной дверью. </P> <P>А вот теперь наконец-то Евгений со своей семьёй едет в отпуск. Но особой радости не было. Перегорел, что ли? Он выехал с семьёй из гарнизона за шесть часов до вылета самолёта. Этого времени было предостаточно, чтобы с маленьким ребёнком не торопясь добраться до аэропорта. Служебная машина подбросила семью капитана Лукина до автобусной остановки ближайшего таёжного посёлка. Капитан не любил использовать служебный транспорт в личных целях. Стыдился он этого, что ли? Рейсовый автобус пришёл с опозданием на целый час, но это не особенно волновало Евгения. Времени ещё было предостаточно. Но автобус уж очень неохотно ехал в Хабаровск. Каждый подъём ему давался с огромным трудом. Он пыхтел от натуги так, что все пассажиры невольно напрягались, чтобы как-то помочь бедолаге. На краю города водитель автобуса, изрядно измучившийся сам и измучивший пассажиров, отказался ехать в центр города до автостанции, заявив, что по техническим причинам автобус отправляется в парк. Никто и возмущаться не стал. Хватит! Наездились! Лучше хорошо стоять в трамвае, чем плохо сидеть в этом автобусе. Прихватив нехитрые вещички, пассажиры, как горох, высыпали из опостылевшего автобуса. Вдали показался трамвай.</P> <P>- Ой! У меня сумку спёрли! - запричитала толстая пожилая тётка в обтягивающих до неприличия джинсах. Весь её внешний вид говорил о том, что она едет торговать на вещевой рынок. - Вон тот шкет украл! Он всё время возле меня в автобусе тёрся.</P> <P>Стоявшие на остановке посмотрели в ту сторону, куда рукой показывала торговка. Никто не тронулся с места. Каждый осмотрел свои вещи и проверил, на месте ли кошелёк.</P> <P>- Ой! Что же мне теперь делать? - причитала обворованная тётка.</P> <P>А шкет в поношенной спортивной куртке, грязной бейсболке, натянутой по глаза, засунув руки в карманы штанов, не торопясь, переходил трамвайные пути.</P> <P>Лукин, передав ребёнка жене, направился вслед за удаляющимся юнцом. На вид тому было лет пятнадцать, не больше. </P> <P>- Жень, ты куда? Стой! Вернись! - крикнула жена.</P> <P>- Ой! Дамочка! Пусть ваш военный его окаянного поймает! Как же я без сумочки-то? Ну, как же я без сумочки-то?</P> <P>Рядом стоявшая старушка, подхватила разговор:</P> <P>- Беречь надо было шибче свою сумочку! А вдруг у этого бандита нож или револьвер? Как пульнёт! Что тогда? Куда потом эта молодуха с ребятёночком-то? Ох! Беда!</P> <P>- Эй, парень! Погоди-ка! - окликнул вора Лукин.</P> <P>Тот обернулся и увидел быстро приближающегося офицера. Не раздумывая, бросился бежать вдоль путей. Поняв, что скоро офицер его нагонит, вор бросил сумочку на железнодорожные пути под колеса, проезжавшего мимо трамвая, и, отбежав на безопасное расстояние, помахал офицеру кулаком. </P> <P>- Вали! Вали! - огрызнулся беззлобно капитан. </P> <P>Подождав, пока проедет трамвай, Лукин поднял сумочку. Трамвай был переполнен. Яростно работая локтями, стоявшие на остановке с трудом пропихивались в вагон. И уже не было ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни стариков, а были лишь желающие поскорее оказаться в вожделённом вагоне.</P> <P>- Вот ваша сумочка! - Лукин протянул сумочку торговке.</P> <P>- Спасибочко! Спасибочко большое! - заплывшее жиром лицо торговки расплылось в улыбке, отчего её щёки, красные, как спелые яблоки, ещё ярче заблестели. </P> <P>- Посмотрите, все ли деньги на месте?</P> <P>- Да какие там деньги?! Там и были-то всего две пятерки с мелочью! Так, на мелкие расходы. - А основные-то вот где! - торговка погладила себя по необъятной груди. - Эй, потеснись, народ! Э-э-эх! </P> <P>Толстуха со всем торгашеским упрямством так поднажала на толпившихся в дверях пассажиров, что оказалась на верхней ступеньке вагона. Двери тут же захлопнулись, и трамвай, скрежеща железом, покатил дальше. На остановке остался только капитан и его жена с маленьким сыном.</P> <P>- Ну! Оно тебе надо было! - напустилась на него жена. - Благородным захотел быть! А семья так себе! Приставка к вашему благородию! Ни один из мужиков не дёрнулся, а тебе всегда больше всех надо! Что нам теперь делать? Следующий трамвай будет только через полчаса!</P> <P>- Тань! Да не расстраивайся ты так! Всё же обошлось. Сейчас такси поймаем и сразу в аэропорт. Погоди чуток!</P> <P>Лукин вышел на проезжую дорогу. Но, как назло, ни одного такси не было. Правда, пару раз несколько машин пронеслись мимо, полные под завязку. Через полчаса подошёл трамвай. Ехать до железнодорожного вокзала, где была конечная остановка, нужно было не менее часа. Оттуда удобнее всего добираться до аэропорта. Но время…</P> <P>Лукин не оставлял надежду перехватить где-нибудь по пути свободное такси. Он, не отрываясь, смотрел на проезжую часть, где мимо проезжали автомобили, но ни одного такси так и не было. </P> <P> “Что за напасть? - подумал Евгений. -Куда такси подевались? “. </P> <P> В трамвае с каждой остановкой становилось всё теснее. Как будто бы сегодня весь народ выбирал для поездок только трамвай. Лукин начинал потихоньку нервничать, но виду жене не показывал. Он посмотрел на Татьяну. Та, вся раскрасневшаяся, со сбитой прической и расползающейся тушью, обидчиво отвернулась. Евгений взял у неё ребёнка к себе на руки. Сынишка, понимая, что не время сейчас для капризов, мужественно переносил неудобства. Отец был ему за это благодарен и даже горд им. Вот что значит сын офицера! Понимает ситуацию! На очередной остановке Лукин увидел одиноко стоявшее такси. И что больше всего обрадовало, такси было свободно! Лукин попытался выбраться из вагона. Но это оказалось непростой задачей. Кое-как ему удалось протиснуться к выходу. Но в тот момент, когда, казалось, что проблема уже решена, двери захлопнулись, и трамвай деловито покатил дальше. Евгений с сожалением смотрел на удалявшееся такси. В голове моментально созрел план. На очередной остановке он пулей выскочил из вагона и помчался в сторону оставленного такси. Молодые, тренированные ноги, быстро и легко несли капитана к заветной цели. На проверках по физической подготовке так усердно капитан не бегал, как сейчас. Такси как будто ждало только его. Лукин бежал и не сводил с него глаз. Евгений стрелой пронёсся целую трамвайную остановку. И вот, когда уже до заветной цели оставалось каких-нибудь метров двадцать, в такси сел дедок с палочкой. Евгений сначала и не понял, что произошло. Он подбежал к машине, когда на ней загорелся левый поворотник.</P> <P>- Шеф! Довези до аэропорта! Опаздываю! - выдохнул запыхавшийся офицер.</P> <P>- Не могу! У меня пассажир.</P> <P>Лукин рванул дверь, возле которой сидел насупившийся дедок.</P> <P>- Отец! Выручи! На самолёт опаздываю! А у меня жена с маленьким ребёнком! Мы все поместимся! Войди в положение!</P> <P>- Нет! Не могу! - дедок отвернулся от Лукина. - Мне нужно в другую сторону!</P> <P>Лукин вопрошающе посмотрел на таксиста. Тот глянул на офицера. Потом на нахохлившегося старика. Развёл руки в стороны.</P> <P>- Извини, друг! Желание пассажира для нас закон!</P> <P>- А-а-а! Чтоб тебя-а-а! - Лукин со злостью захлопнул дверь автомобиля.</P> <P>Проехав пару остановок на очередном трамвае, Евгений вышел к поджидавшей его семье.</P> <P>- А где такси? - спросила его жена и прожгла таким взглядом, от которого Лукину стало не по себе.</P> <P>- Нет такси! Из-под самого носа увели! И по закону подлости – в обратную сторону! - извиняющимся голосом произнёс Евгений.</P> <P>- Да всё у тебя так! Всё у тебя из-под носа уводят! Смотри и меня так скоро из-под носа твоего уведут! - съязвила Татьяна. Откуда было знать Лукину, что через несколько лет так и произойдёт? Сынишка подошёл к Евгению, взял его за руку и молча прижался к ноге отца.</P> <P>С горем пополам добравшись до железнодорожного вокзала, Лукин ужаснулся, увидев огромную очередь на стоянке такси. О рейсовом автобусе в аэропорт можно было и не думать. Тот должен был отправляться только через полтора часа. А до вылета как раз столько времени и оставалось. В очереди за такси можно было простоять до следующего утра. Раньше на привокзальной площади их было, как тараканов, а сегодня с огнём не сыщешь! Поставив жену с сыном в очередь, Лукин ушёл на перехват такси. После нескольких неудачных попыток ему удалось остановить такси, которое направлялось с пассажирами на железнодорожный вокзал. Договорившись с водителем о двойной оплате, он стал ждать машину в указанной подворотне. </P> <P>Подъехав, к ожидающей легковой транспорт очереди, Лукин разыграл целый спектакль неожиданной встречи с любимой, которую он разыскивал по всему Хабаровску. Но не все стоявшие в очереди поверили в эту уловку. Некоторые из более крикливых кинулись к машине, пытаясь занять место.</P> <P>- Да они жулики! Сговорились с водилой! А тут стой, дожидайся! Этот капитан нарочно сюда свою бабу с ребёнком поставил!</P> <P>Если бы не умение и хитрость таксиста, то было бы худо. Евгений с Татьяной немного пришли в себя после того, как смогли пройти регистрацию на рейс. Они позволили себе немного расслабиться. На них навалилась вдруг такая усталость, будто они разгрузили целый вагон с картошкой. Пока не объявили посадку в самолёт, решили подняться в кафе покормить ребенка, да и самим что-нибудь перекусить. “Боже! Как хорошо, что теперь не надо никуда спешить”, - подумал Евгений, - но что-то уж кажется, долго не объявляют посадку?</P> <P>- Тань, ты не слышала? Посадку не объявляли?</P> <P>- Нет! Что-то там неразборчиво прохрипели и всё.</P> <P>- Будьте тут, а я пойду, узнаю, что к чему.</P> <P>Лукин, не торопясь, обошёл весь зал аэропорта, нигде не было никаких объявлений о посадке. Он посмотрел на информационное табло, на котором была информация о других рейсах. И вдруг он услышал голос информатора:</P> <P>- Закончилась посадка на рейс номер двадцать шесть по маршруту Хабаровск – Москва…</P> <P>- Как закончилась?! А мы?! </P> <P>Лукин кинулся за своей семьёй. Он сграбастал одной рукой сына, другой рукой схватил за руку Татьяну и помчался в ближайший терминал. На объяснения не было времени. Татьяна и так всё поняла. </P> <P>Только на борту самолёта Лукина прошиб пот, а жена молчаливо заливалась слезами. Сесть рядом им не удалось. В авиабилетах были указаны места в разных концах салона. Меняться местами никто из пассажиров не захотел. Оставив сына жене, Лукин прошёл вперёд салона на своё место. Соседом был лысый, интеллигентного вида, мужчина, лет пятидесяти с лишним, с портфелем. Этот мужик первым не захотел меняться местами и теперь сидел с видом обиженного ребёнка, у которого чуть было не отобрали его любимую игрушку. Он крепко прижимал к груди новенький, из жёлтой кожи, портфель. Лукину этот сосед сразу не понравился. От него пахло дорогим одеколоном, лицо было гладкое, холёное и сытое, а от Евгения пахло только потом. Лукин снял китель, рубашка на спине была насквозь сырая. Интеллигент брезгливо потянул носом воздух. Покосившись на офицера, чуть наклонился в сторону и прикрыл нос сложенной газетой. Это не ускользнуло от внимания Евгения, и выбила его из колеи. Не так часто в последнее время Лукину приходилось быть в обществе пассажиров. Да и ранее, если ему предстояло куда-то ехать в поездах, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он уходил в тамбур вагона и ждал, пока все его соседи по купе не улягутся спать, а утром раньше всех вставал и опять уходил в тамбур или стоял у окна в коридоре. От своей стеснительности он всегда испытывал дискомфорт, но поездки любил. Больше нравилось летать самолетами. Там он себя чувствовал более раскрепощённым, но сегодня ему не повезло. Евгений прикрыл глаза и в душе проклинал и начальника штаба за то, что тот дал ему сейчас отпуск, и все автобусы и такси, от которых зависит судьба человека, и этого лысого интеллигента, который и в армии-то, наверно, никогда не служил, и самого себя, за то, что он такой растяпа и неудачник в обыденной жизни. С этими мыслями Лукин провалился в неглубокий сон. </P> <P>- Уважаемые пассажиры! Приготовьте, пожалуйста, столики, которые находятся в спинках впереди стоящих кресел. Через несколько минут вам будет предложен горячий завтрак, - услышал сквозь сон Евгений.</P> <P>В салоне самолёта возникло оживление. Лукин приподнялся и поискал глазами жену с сыном. Татьяна помахала ему рукой, давая понять, что у них всё в порядке.</P> <P>- Ну, вот сейчас перекусим! - хлопнув в ладоши, произнёс Евгений. Он постарался быть уверенным в себе человеком.</P> <P>Лысый интеллигент только покосился на него и, ничего не сказав, опять отклонился в сторону от капитана.</P> <P>«Будь ты неладен!», - выругался про себя Лукин и осторожно проверил на себе одежду. Пуговицы на ширинке брюк были застёгнуты. Но Евгений опять залился краской стыдливости. Ему казалось, что он всё делает не так, что все его действия и слова неуместны. Есть сразу расхотелось. Стюардесса с улыбкой принесла горячий завтрак. Лысый интеллигент внимательно изучил содержимое подноса Лукина, потом принялся за еду из своего. Он так наклонился над своим подносом, будто прятал его от капитана, чтобы тот чего доброго его не отобрал. В правой руке он держал вилку двумя пальцами: большим и указательным, а остальные были оттопырены. В левой руке у него был кусок хлеба, обернутый наполовину бумажной салфеткой. При этом все свободные пальцы также были оттопырены. Он медленно и старательно пережёвывал пищу и глазами осматривал содержимое своего подноса и подноса сидевшего рядом офицера. От этого у Лукина кусок в горло не лез. Горячий рис и кусок жареной курицы потеряли всякий вкус. “Скорей бы уж всё это кончилось!” - подумал Евгений. Ему захотелось выпить горячего чая. Лысый интеллигент так медленно ел, что казалось, что ему только что принесли поднос с едой. Лукин осмотрел свой поднос: ”А где же чай? Варенье - тут! Сахар - тут! Пирожное - тут! Кипяток в чашке - тут!” Евгений увидел белый бумажный пакетик на ниточке. К кончику ниточки приклеен был маленький бумажный квадратик.</P> <P>- Это что за чудеса? - сам себя спросил Лукин, - что с этим делать?</P> <P>Он решил понаблюдать за лысым соседом, тем более, что тот наконец-то управился со своим рисом и курицей. Но лысый сосед не торопился. Было заметно, что он краем глаза наблюдает за офицером.</P> <P>«Дал же Бог соседа!», - возмутился про себя капитан.</P> <P>И тут он вспомнил, как поступали его сержанты. Они кипятили в чайнике воду, а потом в кипяток высыпали полпачки заварки. Немного подождав, разливали душистый чай по кружкам. </P> <P>- Ах, вот для каких целей этот пакетик! - догадался Лукин. - Заварка уже упакована по порциям! Он решительно разорвал упаковку и высыпал содержимое в чашку с кипятком. Через секунду заварка стала набухать и пениться. Она и не думала опускаться на дно чашки. Это напоминало зарождение вулкана. Заварка увеличивалась на глазах. В её недрах что-то клокотало. Появилась коричневатая пена. И вот уже эта разрастающаяся масса стала вырываться из чашки, заливая поднос.</P> <P>«Что-то я сделал, по-видимому, не так!», - подумал оторопевший от происходящего Лукин.</P> <P>Лысый интеллигент с широко раскрытыми глазами чуть ли не носом клюнул в чашку капитана. Затем он долго и удивлённо рассматривал лицо Евгения. </P> <P>- Вы что-то хотели мне сказать? - стараясь сохранять невозмутимое спокойствие, обратился к нему Лукин.</P> <P>Лысый интеллигент резко отстранился и занялся своим чаем. Он аккуратно взял пакетик и, удерживая его за ниточку, опустил в чашку. Кипяток тут же окрасился в приятный рубиновый цвет. </P> <P>«Какой же я дубина!, - разозлился на себя Лукин. - Из какой дремучей тайги я вылез?!».</P> <P>Откуда ему было знать, что сервис аэрофлота ушёл вперёд? Раньше приносили уже заваренный чай, а теперь милости просим – вам пакетик на ниточке! Заваривайте сами, как вам будет угодно! Хорошо, что еще рис с курицей в пакетиках на ниточке не принесли, чтобы самому приготовить. Эх, дремучесть! Подошла стюардесса.</P> <P>- Простите, пожалуйста! Я могу взять ваш поднос? - обратилась она к красному, как помидор, офицеру. - Ой! А это что такое?!</P> <P>Стюардесса с удивлением смотрела на бурлящую чашку и залитый чаем поднос. Лысый интеллигент, перестав прихлёбывать чай, тоже ждал ответа. </P> <P>- Хотел почифирить, но передумал. А то не усну до Москвы! Не могли бы вы принести мне стаканчик минералки?</P> <P>Евгений был готов провалиться от стыда сквозь обшивку самолёта.</P> <P>Оставшееся время до посадки, откинувшись в кресле, Евгений делал вид, что спит. Он сидел с закрытыми глазами, и перед ним протекала картина минувшего дня. После приземления в Домодедово он чувствовал себя совершенно разбитым. Но невезения на этом не кончились. Москва встретила холодной моросящей погодой. Не было хорошей погоды и в Подмосковье. Шли дожди или стояли пасмурными дни. А вот на Украине, в Донецке, откуда была Татьяна, погода, как сообщали синоптики, была тёплая и солнечная. Но как только семья Лукина перебралась в Донецк, то погода резко ухудшилась. Стало холодно и дождливо. Целыми днями отпускники сидели дома. Не хотелось выходить на улицу. А тут и отпуску подошёл конец. Возвращались через Москву, ещё пару дней провели в родном городе Евгения. И, хотя отпуск не удался, возвращаться на край земли не хотелось. Родные места есть родные места! И ничего тут не попишешь!</P> <P>Вылетать решили через аэровокзал. Когда-то Лукин часто этим пользовался. Удобно! Добрался на метро до авиавокзала, зарегистрировал свой билет, сдал вещи, как в аэропорту, и считай, что ты уже летишь! На автобусе прямо к нужному самолёту привезут. Удобно и никаких проблем!</P> <P>До аэровокзала капитан с семьёй добрался без приключений. Оставался целый час до начала регистрации на рейс. Лукин нашел свободные места в зале ожидания. Удобно устроившись в креслах, он с Татьяной стал ожидать объявления о начале регистрации. Прошёл час, но регистрацию не объявляли. Не показывая вида, что опять что-то неладно, Лукин спустился к дежурному администратору. Тот отправил его в справочную. Выстояв длинную очередь, Евгений услышал ответ, от которого его бросало то в жар, то в холод. Регистрация на данный рейс в аэропорту не производилась, а только непосредственно в аэропорту отправления. Лукин взглянул на часы. До вылета оставался час, но и ехать до Домодедова тоже час. Нельзя медлить ни секунды! Действовать нужно было решительно и быстро. Он схватил вещи, жена взяла ребёнка на руки, и они ринулись вон из аэровокзала, расталкивая всех, кто попадался на их пути. Однако Евгений успел заметить освободившегося таксиста, который помогал пассажиру донести вещи до стойки регистрации.</P> <P>- Друг, выручай! Лечу с семьёй в Хабаровск, а посадка на самолёт,</P> <P> Оказывается, только в Домодедово! На службу опаздываю!</P> <P>- А на остановку…</P> <P>- Да, на какую остановку! - оборвал таксиста Лукин. - Час всего остался!</P> <P>- Помогите нам! Пожалуйста! - уже взмолилась Татьяна и крепче прижала к себе сонного ребёнка.</P> <P>- Ладно! Идите вон за ту гостиницу и ждите меня там. Я сейчас подъеду! - согласился таксист.</P> <P>Но этот разговор услышал другой таксист. Всё его лицо было в прыщах. Он подбежал к конкуренту и схватил его за грудки:</P> <P>- Ты что же, гад, наших пассажиров уводишь?! - зашипел прыщавый.</P> <P>- Отпусти его! Это я просил его со мной поехать! На службу опаздываю! Я давно заказал и поджидал его, пока он не освободится! Понял?!</P> <P>Капитан так рванул руки прыщавого, что у оторопевшего таксиста затрещала куртка.</P> <P>- Ладно! Валите! Но я его ещё встречу! - бросил вслед прыщавый.</P> <P>И только Лукин с семьёй расположились в такси, как дорогу преградила белая “Волга”. На заднем стекле у неё была прикреплена табличка “бригадир”. Из “Волги” вылез грузный мужчина. Он подошёл к такси, которая была уже готова рвануться вперёд.</P> <P>- Здравствуйте! - вежливо со всеми поздоровался мужчина. - Я бригадир пятнадцатого таксомоторного парка. Моя фамилия Фролов. Пожалуйста, товарищи пассажиры, перейдите в мою машину. А вас, товарищ водитель, я снимаю с маршрута. Дайте мне ваш водительский номер!</P> <P>Таксист глубоко вздохнул. Обиженно посмотрел на рядом сидевшего офицера и заглушил мотор. Лукин выскочил из машины и отвёл в сторону бригадира. Он торопливо и эмоционально что-то объяснял бригадиру. Сидевшие в такси не слышали всего разговора, но видели, как капитан махал руками. Потом, пожав руку бригадиру, бегом бросился к машине.</P> <P>- Заводи! Поехали! Ничего не спрашивай! Всё потом! Если можешь, то гони! Я попросил бригадира, чтобы тебя поощрили за чуткое отношение к людям. Всё!</P> <P>- Эх, родимая! Выручай! - выкрикнул повеселевший таксист и рванул с места. - Не боись, капитан, успеем! Я тут короткую дорогу знаю! </P> <P>Они мчались по каким-то подворотням, маленьким улочкам и проулочкам и, наконец, выскочили на широкий проспект. Машина не просто быстро мчалась, а летела над дорогой. Её можно было останавливать не за превышение скорости, а за то, что низко летела. Когда мчались по освещенному вечерними фонарями проспекту, к ним сзади пристроилась машина ГАИ. Она помигала фарами. Таксист выругался и, сбросив скорость, стал прижиматься к обочине. Машина ГАИ поравнялась с такси. Лукин выглянул из-за таксиста. Он жестами стал показывать то на часы, то провёл рукой по своей шее, то, как бы смахнул звёздочки с погона. Удивительно, но сидевшие в машине милиционеры эти жесты поняли. Они махнули рукой, чтобы такси продолжало движение, но для острастки таксисту помахали кулаком.</P> <P>- Уф! И тут пронесло! - улыбаясь, сказал таксист.</P> <P>- Да! Дай Бог, чтобы и дальше нам повезло, - ответил капитан. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Татьяна на заднем сиденье перекрестилась и ничего не сказала. Машина выскочила из города и уверенно побежала по трассе. Большая часть пути уже была позади, когда неожиданно заглох мотор.</P> <P>- Ах, чтоб тебя! - таксист ударил ладонью по чёрной баранке машины. - Бензин кончился! Не доглядел!</P> <P>- Картина Репина “Приплыли!” расстроено произнёс Лукин. Ему стало понятно, что теперь уж точно они опоздали на свой рейс.</P> <P>- Погодь, капитан! Не дрейфь! Должны успеть! - с мальчишеским задором произнёс таксист. </P> <P>Уверенность таксиста немного успокаивала, но как он собирается без бензина успеть в аэропорт? Лукин посмотрел на таксиста. Тот сосредоточенно смотрел на дорогу. На вид ему было лет двадцать пять – тридцать, не больше. Машина продолжала по инерции катиться по трассе. Впереди Лукин увидел заправочную станцию. Машину свернула к ней и продолжала катиться по инерции мимо скопившихся в очереди машин. Вот она поравнялась с грузовиком. Его водитель как раз собирался завести машину, чтобы подъехать к заправочной бензоколонке. Автомобиль такси юркнул вперед и встал впереди грузовика.</P> <P>- Эй, ты! Чучело! Куда прёшь! Не видишь – моя очередь! - высунувшись из кабины, заорал водитель. </P> <P> Но таксист ловко без суеты орудовал заправочным шлангом и не обращал внимания на крики. Вылезшему с монтировкой водителю и еще паре других шофёров преградил дорогу офицер.</P> <P>- Так бы объяснил! Козёл! А то прёт тут на дурняка! - уже беззлобно в сторону таксиста произнёс водитель грузовика.</P> <P>- Всё! Поехали! - крикнул Лукину таксист. Всё произошло так быстро, что Евгению показалось, будто не прошло и минуты. Оставшуюся часть пути проехали молча. О чём думал каждый из сидевших в такси, знала только эта звёздная ночь. Такси подлетело к самому центральному входу аэропорта. </P> <P>- Капитан, беги оформлять билеты, а я помогу твоей жене с вещами.</P> <P>Лукин выскочил из такси и помчался к месту регистрации. В этот момент стойка регистрации закрылась. Ему объяснили, что регистрация давно закончилась, а посадка была на третьем терминале. Его фамилию несколько раз объявляли по радио. Евгения пропустили в третий терминал. Там сотрудница аэропорта, ответственная за посадку, объяснила, что посадка давно закончена, и лайнер, наверное, с двенадцатой стоянки вырулил на взлётную полосу.</P> <P>- Сынок! Ты давай-ка беги в двадцать пятую комнату. Там тебе поставят печать, и ближайшим рейсом ты улетишь, - посоветовала сердобольная дежурная.</P> <P>Евгений поплёлся обратно. У входа в терминал его ждала семья и водитель такси.</P> <P>- Не успели! - сказал Лукин и пожал руку таксисту. - Спасибо вам за всё. Я и не знаю, как вас отблагодарить. Может, возьмёте деньги? </P> <P>- Эх! Капитан, капитан! На деньги совесть перевести хочешь! А разве просто по-человечески друг другу помогать уже нельзя?!</P> <P>- Простите меня, пожалуйста!</P> <P>- Да ладно уж, чего там! Ты вот что! Оставь-ка мне свой адресок. Если чего на работе у меня произойдёт… Ну, ты помнишь того бригадира? Я тебе черкану, а ты уж отпиши чего-нибудь в мою защиту. Ладно?</P> <P>- Ну, какие разговоры! Конечно, обязательно напишу! Давайте мне адрес вашего таксопарка. А это вам мой адрес. </P> <P>Попрощавшись с таксистом, Лукин пошёл искать двадцать пятую комнату. Отыскал он её довольно быстро. Комната была битком набита народом. Каждый присутствующий держал в руках билеты. Капитан с трудом протиснулся к окошку. </P> <P>- Простите, пожалуйста! Я опоздал на самолёт! Мне бы только печать поставить и всё! - обратился он к очереди.</P> <P>Раздался взрыв хохота.</P> <P>- Дорогой! А мы тут что, за пирожками, что ли, стоим? Тут все опоздавшие! - произнёс кто-то из очереди.</P> <P>Лукин растерянно посмотрел на очередь.</P> <P>- Капитан! Суй свои бумажки! - обратился к нему стоявший первым у окошка небритый мужик в военном старом бушлате с рюкзаком на плече. Когда Лукин вернулся к жене, то увидел рядом с ней знакомую дежурную. Сынишка продолжал сладко спать на руках Татьяны.</P> <P>- Так это вы на Хабаровск, что ли?!</P> <P>- Да! Мы! - не сговариваясь, хором ответили Лукины.</P> <P>- Печать поставили? Хорошо! Идите за мной!</P> <P>Лукин не совсем понимал что происходит, но, прихватив вещи, заторопился за дежурной. Они миновали терминал и вышли на посадочную площадку. Подъехал вагончик для перевозки пассажиров. </P> <P>- Коленька! Это я тебя вызывала, дорогой! Отвези этих ребят к хабаровскому борту. Поищи его где-нибудь около двенадцатой стоянки!</P> <P>- Хорошо, Тамара Никитична! Сделаем! Садитесь!</P> <P>Водитель вагончика помчался, если так можно было назвать эту езду, на двенадцатую стоянку. </P> <P>- Так! Тут его уже нет! А где его теперь искать? - вслух рассуждал водитель. - А не тот ли это борт? Ну-ка, давай туда к нему подскочим!</P> <P>Лукин посмотрел в ту сторону, куда показал водитель. Он увидел, как ИЛ-62, ревя турбинами, выруливал на взлётную полосу и вдруг, сбросив обороты, остановился. К нему на всех парах спешил автотрап. Когда к лайнеру подъехал вагончик, из лайнера выбежала стюардесса и спустилась по трапу к Лукиным. </P> <P>- Это вы на Хабаровск?</P> <P>- Да, мы!</P> <P>- Ой! А вас трое! А мне сказали, что двоих забрать, - растерянно произнесла стюардесса. - У меня еды только на двенадцать человек! </P> <P>Не совсем понимая, что говорит эта симпатичная девушка в синей униформе, Лукин почувствовал, что надо действовать напористо.</P> <P>- Девушка! Милая! Я потерплю! У нас найдется что поесть! Только уж заберите нас с собой поскорее!</P> <P>Никогда Евгений не желал так улететь, как в эту минуту. Его и Татьяну била мелкая дрожь. Стюардесса улыбнулась.</P> <P>- Хорошо! Проходите в самолёт!</P> <P>Поднялись на борт. Лукин обернулся и посмотрел вниз. Внизу у трапа стояли водители вагончика и автотрапа. Они, улыбаясь, помахали офицеру рукой.</P> <P>- Спа-а-а-си-и-и-бо-о-о! - крикнул Лукин что есть мочи и помахал в ответ рукой. Но его крик заглушил рёв моторов прилетевшего лайнера. В салоне самолёта царил полумрак. Было тепло. Лукин с Татьяной в нерешительности и удивлении остановились в проходе. Салон был пуст.</P> <P>- А где же пассажиры? - с удивлением спросила Татьяна.</P> <P>- Они все в первом салоне. Их всего десять человек. С вами теперь будет тринадцать. Проходите и выбирайте удобные для вас места, - улыбнулась стюардесса и первой прошла в первый салон.</P> <P>Только в воздухе Лукин поверил, что они летят домой. Татьяна, отвернувшись к тёмному иллюминатору, тихо плакала. </P> <P>- Что же мне с вами делать? - обратилась стюардесса к пассажирам. - А знаете что?! Давайте я вас сейчас всех покормлю! Потом принесу пледы, у меня, их на всех хватит и даже по два. И спите-ка вы до Хабаровска!</P> <P>Евгений сидел, не совсем понимая то, что произошло этой ночью. Если бы кто ему это рассказал, то не поверил бы ни в жизнь! Ну, чудеса! </P> <P>К обеду следующего дня Лукины были уже в своей квартире в военном городке. Оставались еще одни сутки до окончания отпуска. Неожиданно в их квартире раздался телефонный звонок. Евгений и Татьяна удивлённо переглянулись. Они никому не говорили о своём возвращении. Как узнали-то? Ведь, кажется, никого не встретили по дороге?</P> <P>- Лукин! Слушаю!</P> <P>- Товарищ капитан! - в трубке раздался радостный баритон Стёпы Гратия. - С приездом!</P> <P>- Спасибо! - ухмыльнулся капитан. - Надеюсь, что за моё отсутствие вы ничего не натворили?!</P> <P>- Нет! Что вы! От генерала все наши получили благодарность за командно-штабную тренировку! Володя Гладков получил десять суток отпуска! Даже майора Новосельцева отметили! </P> <P>- Иди ты! А ты что же, Стёпа, подкачал с отпуском? - подковырнул старшину Лукин.</P> <P>- Да он мне как бы и ни к чему. Итак скоро уже домой, на дембель. </P> <P>- Стёп! Не надумал остаться на прапорщика?</P> <P>- Товарищ капитан, с вами хоть куда! Даже на край света, а на краю света я с вами уже служу! Понимаете, не по мне эта военная муштра! Домой хочется! А там поглядим!</P> <P>- А как вы узнали, что я сегодня вернулся?</P> <P>- Товарищ капитан! Мы где служим-то?! Какой начальник – такие и подчинённые! Сами же учили…</P> <P>Лукин молча слушал и чему-то улыбался. Ну, вот он и дома. Все дорожные приключения остались позади. Теперь можно и отдохнуть, в запасе есть еще целые сутки отпуска! </P> <P>- Товарищ капитан! - вернул Евгения из задумчивого состояния Гратий. - Поздравляем вас с присвоением очередного воинского звания – майор! Три дня назад телеграмму получили от маршала артиллерии Бойчука!</P> <P>- Стёпа! Дай я немного посплю, а потом ты мне ещё раз расскажешь, что за телеграмму вы там получили! Хорошо?</P> <P>Разница во времени с Москвой составляет плюс семь часов. Лукин удобно устроился на диване и крепко заснул</P> <P> </P> <P>КОМАНДИРОВКА</P> <P>Кто бы мог подумать, что так круто перемениться жизнь? Жили, не тужили и – на тебе! Перестройка! Закружило, затрясло так, что только держись! Сколько бед она принесла. Может быть, это когда-нибудь смогут подсчитать, если, конечно, захотят. А если не захотят, то рано или поздно всё забудется, затянется, зарастёт, смоется тёплой солёной слезой. Будто бы ничего и не было. Каждый постарается забыть тот кошмар и, с надеждой на лучшее, будет жить дальше.</P> <P>Изрядно потрепав, житейские волны выбросили семью майора Лукина на берег родного подмосковного города. Той страны, которой майор присягал служить верой и правдой, больше не было. В новой России появились новые русские. Любовь к Родине, долг, честь стали ненужным хламом, от которого старались освободиться. Те идеалы, которые были впитаны с молоком матери, растоптаны импортными штиблетами, завалены яркими этикетками иностранных фирм, забиты новыми вывесками на иностранном языке. Всё реже слышалась русская речь, кроме процветающей матерщины. Правда, кое-какие слова всё-таки оставались. Например «долг». Вся страна, как и её народ, была в долгах, как в шелках. «Благородство», то есть благое родство – когда вспомнили о существующих родственниках за границей и о своей дворянской родословной. Создавалось впечатление, что в стране жили одни дворяне, но до поры до времени скрывавшие своё происхождение. </P> <P>Армия, которой лучшие свои годы отдал майор Лукин, со всех сторон поливалась грязью. Она стала не нужна и фактически была брошена на самовыживание. Радио, телевидение, газеты уверяли народ, что больше нет врагов, кругом только одни друзья. И эти “друзья” со слезами на глазах только и хотят, чтобы новая Россия процветала, но без своей некогда сильной армии. Офицеры стали уходить на гражданку. А кому они там были нужны? На первые роли вышли криминал и торговля. Жуткое было время. Страшное было время.</P> <P>Майор Лукин, окончивший к тому времени военную академию, оказался у “разбитого корыта”. Он успел послужить и в Чехословакии, но там началась “бархатная революция”, и единое государство перестало существовать. Советские войска, дислоцировавшиеся там, вернулись на родину нежданными гостями. От них постарались избавиться или куда-нибудь засунуть подальше от центра. И без них проблем хватало. Успел послужить и на Украине, в западной её части. Но на Украине стала создаваться своя армия. Лукин, отказавшись принимать присягу на верность новому украинскому государству, подался в Россию. Но кому он был нужен? За бутылку дорогого коньяка прикомандировали его в родном городе к военкомату. Однако в военкомате тоже не знали, как с ним поступить. Хорошо ещё, что какие-то деньги платили, но их хватало только на скудное пропитание. И вынужден был майор, не уволенный из армии, но офицер без армии, пойти торговать на рынок. Новое занятие его сначала увлекло. Появились деньжата, вроде бы жить стало полегче. К тому времени у Евгения с Татьяной уже подрастали два сына. Старший заканчивал школу, а младший учился в начальном классе. Устроилась семья в маленькой комнатке городского общежития. Хорошо, что хоть какая-то крыша была над головой. Татьяна не могла устроиться на работу, вот и взвалил Евгений на себя все хлопоты о семье. Он отпустил бороду и стал торговать. Поначалу так противно ему это было, но надо было себя пересилить. Противно не противно, а семью кормить надо! Ведь до этого даже самую дешевую жвачку не мог детям купить. Не все ещё забыли его в родном городе. Многим чудно было, что офицер, майор, торгует шмотками на рынке. Евгений старался как-то оправдать себя в собственных глазах. Сам, что ли, он в торгаша превратился?! Это его мачеха-государство погнала за прилавок! Местные рэкетиры, эти новые хозяева и покровители торгового люда, к Евгению не приставали. А после лёгкой стычки даже здороваться стали, как старые знакомые. Тосковал майор по военной службе. Очень тосковал. А тут неожиданно к нему сотрудник прокуратуры прицепился. Мол, вы офицер, и вам торговать не положено. </P> <P>- Ты, что ли, мою семью кормить будешь?! Или твой полупьяный перевёртыш-президент будет о ней заботиться?! - вскипел он тогда. </P> <P>Но после этого разговора Лукин потерял всякий интерес к торговле. Понял, не его это дело! Один знакомый подсказал, что стоит на окраине города воинская железнодорожная часть. В настоящий момент ей как раз нужен восьмерик. Правда, должность капитанская, но зато можно квартиру получить. Для офицеров и прапорщиков этой части в центре города строится жилой дом. Подумал майор, пораскинул мозгами. Служил он в элитных войсках. Американцы пуще всего их боялись. Им в угоду новые хозяева новой страны порезали эти войска. Что же теперь? Идти мало того, что в какой-то железнодорожный стройбат, так ещё и с понижением в должности?! Эти войска и за войска-то никогда не считали. Так, дешёвая рабочая сила на строительстве БАМа! И какие там секреты? Ну, какое там скрытое управление войсками? Так, баловство одно! </P> <P>Но, коль так жизнь оборачивается, что родным войскам оказался не нужен, то надо соглашаться, ради семьи соглашаться. И оказался майор Лукин в железнодорожных войсках. Сложно шло становление Евгения в новом воинском коллективе. Всё было не так. </P> <P>“Мы БАМ строили! Сопли там морозили в сорокоградусные морозы! Нам не до военного этикета!” - часто слышал Лукин в свой адрес, когда он отчитывал какого-нибудь офицера в грязной военной форме за нарушение режима секретности и низкую штабную культуру. “Чистоплюя какого-то прислали!” - слышал Евгений за своей спиной. Одним словом – был он чужаком.</P> <P>Шло время. Пообвыкся Лукин, привыкли и к нему. Зауважали его в части от солдата до офицера. За справедливость зауважали. Потянулся к нему военный народ. Шёл, как на исповедь к священнику, со своими проблемами. Не к замполиту шёл, а к нему, восьмерику. То ли умел Евгений просто слушать пришедшего к нему, то ли ещё по какой причине, но людям становилось спокойнее на душе, светлее. Не одного офицера майор спас для военной службы после судов офицерской чести. </P> <P>Через служебные препоны и хитрости удалось-таки Лукину получить квартиру в построенном доме. Жизнь неспешно стала налаживаться. Теперь можно было подумать и об увольнении. Как-никак, а двадцать лет службы за плечами уже есть. </P> <P>Но тут вскрылся чеченский нарыв. Долго он созревал. Заполыхало на Кавказе так, что каждую семью в России затронуло. А тут ещё и старший сын аккурат перед самым новым годом по собственной воле призвался в спецназ внутренних войск. Тогда уже появились хитрецы, умеющие избежать службы в армии, а этот не просто в армию запросился, а в софринскую бригаду специального назначения внутренних войск, которая не вылезала из горячих точек. Не привык Лукин прятаться сам и детей своих не прятал. Это сейчас кто откосил от армии, тот герой, а тогда это считалось позором. </P> <P>В Чечне шла настоящая война, а правительство во главе с президентом боялись войну назвать войной, придумали назвать её контртеррористической операцией. Свежеиспечённый министр обороны, горячая головушка, договорился до того, что он одним батальоном десантников справится с целой республикой. И полилась человеческая кровь не ручьями, а реками. </P> <P>Лукин в свободные часы прилипал к экрану телевизора и жадно хватал любую информацию о боевых действиях. Сводки были неутешительные. Паркетные генералы губили своих солдат. Не мог майор спокойно сидеть в штабе и перекладывать бумажки с места на место. До последнего дня Евгений никому ничего не говорил. Спустя две недели, как он с Татьяной проводив в армию старшего сына, убыл в Чечню. Состав его группы был небольшим. Вместе с Лукиным вызвался поехать старший прапорщик Юсипов Сергей, который был старшим специалистом СПС в корпусе, и с которым у майора завязались дружеские отношения. Сблизило их, наверное, то, что оба пришли в железнодорожные войска из других родов войск, пережив немало лишений и унижений. К их группе был прикреплён и водитель спецаппаратной рядовой контрактной службы Барсуков Саша из Вологодской части. Предварительно созвонившись, они все встретились в аэропорту Домодедово. Встретились как старые добрые друзья. По этому поводу, а также по поводу убытия в спецкомандировку распили бутылку водки. Теперь можно было подумать и о билетах на самолёт. Такое количество людей Евгению приходилось видеть, только когда отменялись или задерживались рейсы на самолёты в самый разгар отпускного сезона. Но тогда всё было окрашено в светлые весёлые цвета, да и лица были весёлые, загорелые. А ныне кругом один камуфляжный да чёрный цвет. Лица у всех серые, безрадостные, с красными от бессонницы глазами. </P> <P>Потолкавшись безрезультатно в очередях, Лукин и его группа решили попытать счастья у военного коменданта. Ведь не на гулянку едут, а на выполнение специального задания, как было указано в командировочных предписаниях. За застеклённой перегородкой сидел молодой старший лейтенант и не обращал никакого внимания на толпившуюся у его окошечка большую группу военных. Лукин, оценив, что в настоящий момент старше его по воинскому званию никого нет, решительно протиснулся к амбразуре окошечка.</P> <P>- Товарищ старший лейтенант! Мне срочно нужно три билета на Минеральные Воды. У меня спецкомандировка. Мне завтра утром надлежит быть в Моздоке, - обратился майор к офицеру, сидевшему за перегородкой с безразличным лицом. </P> <P>Тот даже не соизволив повернуть «головы кочан», выдавил сквозь зубы:</P> <P>- На Минводы билетов нет!</P> <P>- Что значит, билетов нет?! Я не к барышне лечу на свидание, а на выполнение спецзадания! Вы понимаете?!</P> <P>- А мне-то что?! Мне абсолютно неинтересно, куда вы должны лететь, - опять безразлично ответил старший лейтенант.</P> <P>- Хорошо! А куда билеты есть?! - повысил голос майор.</P> <P>- Никуда нет!</P> <P>Зазвонил телефон. Старший лейтенант с таким же безразличным видом, не торопясь, снял трубку.</P> <P>- Старший лейтенант Хазин! А, привет! Что? Кому? Ты знаешь, тут столько народу набилось! Не проср…..я! Подходи после трёх, что-нибудь придумаем!</P> <P>- Эй, ты, сопляк! - громко произнёс майор, - ты слышал, что мне нужно три билета на Минводы?!</P> <P>Старший лейтенант покраснел и резко повернул голову в сторону Лукина. Он долго, зло и пристально смотрел в глаза разъярённому майору. </P> <P>- Вы, товарищ майор, ведите себя прилично! Я не позволю меня оскорблять! Я сейчас пожалуюсь военному коменданту! Вас быстро проводят на Басманную! </P> <P>- Что-о-о?! Ме-е-ня-а-а?! На Басманную?! Давай зови! Я у него сейчас спрошу, почему на войну билетов нет! Зови, сучий потрох!</P> <P>Старший лейтенант потянулся к телефонной трубке. Юсипов и Барсуков быстро оттащили от окна разгоряченного майора. Освободившееся место у окошечка тут же было занято другими желающими получить заветные билеты.</P> <P>- Товарищ майор, успокойтесь! Нам сейчас проблемы ни к чему. Надо спокойно обдумать, что ещё можно предпринять, - слегка улыбаясь, обратился к Лукину старший прапорщик.</P> <P>- Пойдемте, перекурим это дело, - предложил Барсуков и протянул пачку “Примы”.</P> <P>- Спрячь, твои потом! Давай сначала мои! - ответил Лукин и протянул пачку сигарет “Столичные”.</P> <P>Группа вышла на улицу. Закурили. Евгений последний раз курил после сдачи государственного экзамена в академии. А сейчас сигареты взял так, на всякий случай. Курить и не хотелось совсем, отвык, но надо было как-то успокоиться и привести нервы в порядок. </P> <P>- Простите меня, пожалуйста, товарищи военные! - обратилась к ним вроде бы пожилая, а может, ещё и не пожилая женщина с красными, воспалёнными от недосыпания, слезившимися глазами. Она была одета во всё чёрное. За спиной висел старенький рюкзак.</P> <P>- Что, мать? В поход собралась?! - пошутил контрактник, выпуская дым изо рта.</P> <P>- Эх, сынок! Не дай Бог, чтобы твоя мать в такой поход сбиралась, - опустив глаза, тяжело вздохнула женщина. - Сынок у меня в плену у Дудаева. Месяц назад в армию забрали, а четыре дня назад нам из военкомата сообщили, что в плен попал мой Димочка. Сидит в подвале правительственного дома в Грозном.</P> <P>Из глаз женщины медленно потекли слёзы. У стоявших военных от вида плачущей матери пленного солдата запершило в горле. Но они не могли ещё осознать всю трагичность положения. Война, плен это из кино и из книг. Хотя и были Лукин и его подчинённые военными, и как бы их готовили воевать, но стреляли они не так часто по бумажным и фанерным мишеням и не очень-то задумывались о настоящей войне. Но все-таки им стало горько на душе. </P> <P>- Товарищи военные, - сквозь слёзы произнесла женщина, - вы туда?!</P> <P>- Туда! Мы все туда, - сглотнув слюну, тихо произнёс Евгений.</P> <P>- Возьмите меня с собой?! Вторые сутки я тут мучаюсь. А никто ничем помочь не может или не хочет. Военный комендант как меня увидит, бежит прочь, как чёрт от ладана! Никому тут ничего не надо! - женщина снова заплакала. Наступило тяжелое молчание. </P> <P>- Ждать меня тут! Никуда не уходить! - бросив сигарету, произнёс Лукин и скрылся в здании аэропорта. По городскому телефону он связался со знакомым, который был другом его родителей. Тот работал в Шереметьевском аэропорту. Лукин попросил его помочь достать четыре билета на Минводы. Поняв просьбу майора, на другом конце провода попросили перезвонить через полчаса. Пока Евгений ждал, шереметьевский друг перезвонил родителям майора:</P> <P>- Вы знаете, что Женька в Чечню собрался?! - спросил он, услышав голос матери Лукина.</P> <P>- Да, знаем! Он нам вчера об этом сказал, - волнуясь, ответила мать.</P> <P>- Он попросил меня помочь ему с билетами. Я ему их сделал. Отдавать или не отдавать? Что вы скажите?!</P> <P>- Отдавай, Слава! Отдавай! Что тут поделать? Не к батарее же его наручниками приковать! Да он и с батареей убежит!</P> <P>- Ну, смотрите! До встречи!</P> <P>Лукину эти тридцать минут показались вечностью.</P> <P>- Алло! Жень, слушай сюда! - услышал майор голос шереметьевского друга. - Двигай к военному коменданту, там сидит у него дежурный. Фамилия у того: то ли Разин, то ли Размазин? Ну, в общем, подойдёшь и скажешь ему, что от Гринько. Понял? От Гри-нь-ко! Гри-инь-ко-о! Да! Правильно! Ну, удачи тебе, майор! Зря под пули не лезь!</P> <P>Евгений держал телефонную трубку возле уха и чувствовал, как её холодный корпус постепенно нагревался. В трубке слышались монотонные, прерывающиеся гудки, а Лукин всё держал её. Эта пауза ему была нужна, чтобы взять себя в руки и не сорваться при встрече с тем молокососом. Узнав, от чьего имени опять появился шумливый майор, старший лейтенант, скрыв раздражённость, написал записку и предложил пройти в девятую кассу. </P> <P>- Вот гад! - уже возмутился старший прапорщик, когда они всей гурьбой пошли искать нужную кассу. - Билетов у них никуда нет! Шкура!</P> <P>Майор покосился краем глаза на Юсипова и улыбнулся. Он был доволен тем, что не позволил напоследок выдать что-нибудь обидное этому зажравшемуся старшему лейтенанту. Ведь устраиваются же такие проходимцы в армии! Его улыбку перехватила мать пленного солдата и впервые за четверо суток слегка улыбнулась. </P> <P>- Идите за мной! Я знаю, где девятая касса! - спокойно сказала она и уверенно пошла вперёд.</P> <P>Минводы встретили группу Лукина противным мелким дождём. </P> <P>- Ну, что? Давайте прощаться! Нас встречают, - сказал Лукин и показал на идущего к ним майора. Ему так и не удалось ни познакомиться, ни поговорить с матерью пленного солдата. Их места в самолёте оказались далеко друг от друга. </P> <P>- Спасибо вам, товарищ офицер! Простите, я не понимаю ничего в звёздочках. </P> <P>- Товарищ майор, - подсказал Барсуков.</P> <P>- Спасибо вам, товарищ майор! За всё спасибо! Вернитесь, мальчики, обязательно вернитесь живыми домой! </P> <P>Женщина каждого перекрестила и поцеловала. </P> <P>- Как же вы теперь? - спросил её Лукин. - Понимаете, мы не можем вас дальше с собой брать. Мы отправляемся в Моздок, а как дальше дело пойдет, мы не знаем. Да и сразу ли поедем в Моздок, неизвестно! Сейчас встречающий нас офицер скажет. Извините нас, пожалуйста!</P> <P>- Да ну что вы! Вы и так для меня много сделали! Бог даст, доберусь на попутках до Грозного. А там буду искать своего сыночка. Лишь бы жива была моя кровиночка!</P> <P>Женщина повернулась и пошла в здание аэропорта.</P> <P>- Товарищ майор!</P> <P> Барсуков вопросительно посмотрел на Лукина. Евгений всё понял без слов.</P> <P>- Давай!</P> <P>- По-о-до-о-жди-и-те-е! - крикнул контрактник и побежал догонять уходившую женщину.</P> <P>Она удивлённо обернулась на крик и остановилась. Подбежал Барсуков. Волнуясь, он протянул ей картонную коробку.</P> <P>- Что это?- удивилась женщина.</P> <P>- Это? Это сухой паёк!</P> <P>- Ой! Да зачем же?! - стала отказываться женщина. - У меня есть еда! Спасибо!</P> <P>- Это сейчас есть, а потом не будет! Неизвестно, что вас ждёт, и сколько вам придётся ещё скитаться! Вместе с сыном съедите, когда его найдёте! - выкрикнул контрактник, убегая, к ждущему его «уазику». Из окна машины группа Лукина видела стоявшую под противным дождём сгорбленную женщину, прижимающую к груди картонную коробку с сухим пайком.</P> <P>До места дислокации оперативной группы железнодорожных войск группа майора Лукина добралась без приключений. Приняв по описи спецаппаратную с документами и аппаратурой, начала свою работу. Иногда, когда выдавалась свободная минута, Лукин выходил на железнодорожную станцию. Она напоминала растревоженный улей. Прибывали воинские эшелоны с людьми и техникой. Рёв моторов, крики людей сливались в единый шум. Но хаоса не было. Всё было подчинено единым командам. Люди знали, куда надо идти и что надо делать. “Куда столько людей и техники нагнали? Ну, прямо как в Великую Отечественную войну!” - удивлялся Евгений. Войска, выгрузившись, уходили по известным им направлениям, и на станции на какое-то время воцарялась тревожная тишина.</P> <P>Лукину и Юсипову спать приходилось урывками. По мере того, как передовые части федеральных войск продвигались к Грозному, а следом продвигалось и формирование железнодорожных войск, объем принимаемой и передаваемой информации возрастал. Аппаратура работала на пределе. Но люди должны быть крепче и выносливее куска работающего железа. И вот аппаратура не выдержала. Лукин бросил взгляд на стол. Там лежала одна длинная перфолента. Евгений взглянул на часы. Сейчас это могло быть суточное донесение из командного пункта передового формирования. </P> <P>- Серёжа! Ставь резервную машинку и обработай эту ленточку. А я посмотрю, что с этой «шайтан машинкой».</P> <P>Беглый осмотр аппаратуры не дал ответа, почему она не работает. Разбирать аппаратуру в этих условиях не хотелось.</P> <P>- Товарищ майор! Резервная тоже не фурычит! - взволнованно произнёс старший прапорщик и выжидающе посмотрел на Лукина. </P> <P>- Этого ещё не хватало! Ты проверял исправность всей аппаратуры при приёме?! - Лукин строго посмотрел на Юсипова.</P> <P>- Только ту, которую выставили на боевое дежурство.</P> <P>- А резервную?</P> <P>- Меня капитан заверил, что лично всё проверил, перед тем как нам передать!</P> <P>- Эх! Серёжа, Серёжа! Тебе ли надо объяснять, что в таких условиях надо не доверяться кому-то, а лично всё прощупать, проверить! Он нам чертежи хотя бы оставил?!</P> <P>- Нет! Только техническое описание,- тихо произнёс старший прапорщик, понимая, что сел в хорошую лужу, доверившись сдающему офицеру, который отвечал за укомплектованность группы. Где его сейчас искать? Небось, сидит сейчас дома и пивко с рыбкой потягивает, а тут выкручивайся теперь!</P> <P>Зазвонил телефон. Майор с кем-то переговорил и обернулся к Юсипову.</P> <P>- Серёжа! Эту ленточку ждут оперативщики. Мне с ними удалось договориться. У нас с тобой есть только час. За этот час мы должны хотя бы одну машинку поставить на боевое дежурство. Будем разбирать, и работать по памяти. Тебе приходилось её раскидывать? - спокойным и уверенным голосом спросил майор.</P> <P>- Только на основные узлы.</P> <P>- А мне приходилось только старенькую. Новую тоже не приходилось. Ну, будем работать по интуиции. Никакой дядя нам сейчас не поможет. Лишь бы ещё ленточек связисты не подкинули. </P> <P>Стараясь выглядеть спокойным, Лукин приступил к разборке аппаратуры. В режиме ограниченного времени часто именно спокойствие и хладнокровие позволяют найти единственное верное решение. Лукин проверял каждый узел, про себя умоляя Бога, чтобы не было какой-нибудь неисправности в электрической схеме. С механической неисправностью проще было справиться, но её ещё надо найти. А вот тут-то как раз и была заминка. Раздался телефонный звонок. Юсипов снял трубку:</P> <P>-… Ещё немного, товарищ подполковник! Скоро доложим! Нет! Майор Лукин подойти не может, у него сейчас самая ответственная работа! Ни в коем случае ни на секунду нельзя отвлечься, а то всё пропадёт и придётся всё начинать с начала! Да, да! Вот такая у нас собачья работа! Понимаю! Сразу прибежим! Есть! Есть! Хорошо!</P> <P>Юсипов посмотрел на ждущего объяснения майора и смахнул со лба пот.</P> <P>- Торопят! Говорят, что уже интересовался генерал.</P> <P>- Ещё не хватало нам для полного счастья, чтобы он сам позвонил! - съязвил Евгений.</P> <P>На душе у него заскребли кошки. Уже час прошёл, а он не мог найти эту проклятую неисправность. Евгений представил, какой поднимется шум, если вскроется, что вся аппаратура находится в неисправном состоянии. Об этом быстренько донесут вплоть до командующего. Кому захочется брать ответственность на себя? Вот позор так позор! Стыдно будет, аж жуть! О-хо-хо!</P> <P>- Серёжа! Ну-ка посвети сюда! По-моему вот тут, на этом рычажке должна быть пружинка? А?! Посмотри-ка!</P> <P>Лукин показал старшему прапорщику на небольшой рычажок в глубине снятого узла.</P> <P>- По-моему так и есть, товарищ майор! - в надежде на удачу улыбнулся Юсипов.</P> <P>Он подобрал подходящую пружинку. Лукин закрепил её на рычажке и перекрестился.</P> <P>- Ну, милая, не подведи! Серёжа, собирай машинку и прогони её на работоспособность.</P> <P>Когда аппаратура безукоризненно заработала и выдала ожидаемую информацию, у Лукина и Юсипова будто воз с картошкой свалился с плеч. После того, как майор закончил доклад поступившей информации, они устроили себе небольшой праздник. Благо ещё оставалось немного технического спирта. Каждый прихватил с собой в командировку по фляжке, так, на всякий случай. А оказалось, что без него никак нельзя. Спирт снимал психическую усталость, давал возможность хоть на время отключиться от служебных проблем и просто чуть-чуть поспать. </P> <P>Обстановка в Чечне накалилась до предела. Боевики, предчувствуя неминуемую гибель, вконец озверели. Ежесуточно поступали сведения об их зверствах над пленными. От этой информации кровь стыла в жилах. Федеральные войска всё ближе и ближе подходили к Грозному.</P> <P>Волею судьбы Лукин оказался всего в нескольких километрах от Грозного на станции Червлённая-Узловая, что на левом берегу Терека. Это была маленькая, затерянная в центре Чечни станция, а рядом – небольшое чеченское село. Война прокатилась только по железнодорожной станции, разрушив её. На этой станции и расположилось передовое формирование железнодорожных войск со своим командным пунктом и двумя спецпоездами. На усиление командного пункта были отправлены офицеры по своим направлениям из головной оперативной группы. </P> <P>Днём, как правило, было спокойно, а ночью боевики пошаливали одинокой миномётной стрельбой. Но стрельба была у них неприцельная. Скорее всего давили на психику. Приданный для боевого охранения танковый взвод сухопутных войск, взвод боевых машин пехоты внутренних войск и отряд ОМОНа тут же дружно им отвечали. Ежедневно подвижные ремонтные группы на спецпоездах убывали на разведку разрушенных участков железной дороги, а к темноте возвращались в район сосредоточения. Двигаться в тёмное время суток было очень опасно. Ни убитых, ни раненых пока не было. </P> <P>Лукин со своим новым помощником прапорщиком Гущевым Алексеем так привыкли к стрельбе, что перестали её замечать и могли заснуть при любом грохоте. Спали по переменке тут же, в спецаппаратной, если не было работы. Они научились использовать любую свободную минуту для отдыха. Голова должна быть всегда свежей и отдохнувшей. Любая допущенная ошибка или неточность могли обернуться непоправимыми последствиями. От слаженной, оперативной, качественной работы восьмериков зависел успех любой задачи. Потому и пользовались они особым уважением. </P> <P>Старший прапорщик Юсипов был оставлен в Моздоке. Но каждое утро ровно в семь часов он должен был докладывать майору о состоянии дел на своём участке. В очередной раз Лукин взял трубку и услышал простуженный, с кашлем, голос Юсипова.</P> <P>- Серёжа, что с тобой случилось? - поинтересовался Лукин, выслушав доклад.</P> <P>- Товарищ майор! Вы уехали, и спиртовую профилактику не с кем теперь проводить. Вот и результат! - сквозь кашель произнёс старший прапорщик.</P> <P>- Если это так серьёзно, то, может быть, тебя заменить? Отправить домой? </P> <P>- Нет! Не надо! Выдюжу! Я тут привык, всё знаю! Меня тут все знают, таблеток всяких надавали. Новенькому будет трудно. Лучше уж я тут до конца буду! Да и вы давайте поскорей сюда возвращайтесь!</P> <P>Лукина будто кто за язык дёрнул. Он решил повеселить заболевшего прапорщика.</P> <P>- Серёжа, листок под руками есть? Хорошо! Пиши рецепт! На стакан спирта… Что? Можно и технический! Как нет? Я тебе чуть-чуть во фляжке оставил. Посмотри в ящике стола! Нашёл? Молодец! Пиши дальше! На стакан спирта две капли дистиллированной воды… Ну и что, что нет дистиллированной! Налей кипячёной! Только не перепутай! Две капли! Понял?! Принимать внутрь три раза в день натощак! Записал? Что значит, сопьёшься? А ты не болей! Ты мне нужен здоровым! - Лукин ждал, когда Юсипов, поняв шутку, рассмеётся. Но на другом конце провода рекомендация была воспринята совершенно серьёзно. Лукин с Гущевым, посмеявшись над незадачливым Юсиповым, решили дождаться следующего утра. В установленное время зазвонил полевой телефон. </P> <P>- Прапорщик Гущев! - сняв трубку, представился Алексей. </P> <P>С минуту он слушал, а потом, бросив трубку на стол, покатился по полу, держась за живот и заливаясь смехом. </P> <P>Лукин вскочил с топчана и удивлённо уставился на катавшегося прапорщика.</P> <P>- Что случилось?! Ты, почему в позе смеющейся беременной женщины?!</P> <P>- Ой, не могу-у-у! Возьмите трубку, товарищ майор! Там вас! Ой, не-е мо-о-гу-у-у!- сквозь выступившие от смеха слёзы произнёс прапорщик.</P> <P>- Лукин! Слушаю!</P> <P>В трубке едва был слышен шёпот старшего прапорщика Юсипова.</P> <P>- Товарищ майор! За прошедшие сутки происшествий не случилось. Аппаратура работает устойчиво…</P> <P>Лукин не стал дожидаться окончания доклада. Ему было жалко старшего прапорщика, и он прервал говорившего.</P> <P>- Серёжа! Что случилось? Что с твоим голосом?</P> <P>- Товарищ майор! Я сделал так, как вы посоветовали. Насморк прошёл, а голос пропал, - прошептал Юсипов. </P> <P>Евгений не знал, что ему делать. То ли плакать, то ли смеяться? Гущев продолжал трястись от смеха. </P> <P>- Серёжа! Ты что, не понял?! Это была шутка! Шу-у-тка-а-а! Понимаешь?! </P> <P>- Вот я и думаю, а почему только две капли воды? - услышал Лукин шёпот Юсипова.</P> <P>Евгений как стоял, так и плюхнулся на табурет.</P> <P>- Всё! Выздоравливай! Обязательно сходи в санчасть! - прервал разговор майор и посмотрел на примолкшего Алексея. </P> <P>- Ну, Юсипов! - только и смог произнести майор. </P> <P>На календаре был конец января, а снега почти не было. В предгорьях, заросших лесом, он лежал. Его было видно без бинокля. В стереотрубу на фоне снега, на склонах можно было увидеть передвижение небольших групп людей. То ли это были группы наших разведчиков, то ли боевиков. Поди разбери! Они все одеты одинаково. Бывало, что палили и по своим, но Бог миловал.</P> <P>Днём мороз стоял небольшой, а вот ночи были морозные. Лукин с Гущевым запаслись углём и обогревались в спецаппаратной маленькой печкой-буржуйкой. Спецаппаратная была самодельная на базе «Урала». До заводской ей было далеко, но жить можно. </P> <P>Федеральные войска вытеснили боевиков на правый берег Терека. Чтобы воспрепятствовать переходу федералов на их берег, были взорваны все мосты. Но мост возле Червлёной-Узловой остался цел. Сами военные железнодорожники под видом местных путевых обходчиков, под самым носом у боевиков перекрыли все подступы к нему. Когда боевики опомнились, то было уже поздно. Мост надёжно прикрывала пара танков, пара БМП, приданный артиллерийский расчёт и ОМОН. Мост и оборонявшие его силы подверглись интенсивному обстрелу боевиков из миномётов. Однако мост оставался невредимым. Боевики даже предприняли попытку взорвать мост с помощью боевика-смертника, который ворвался на мост на тепловозе, но и эта попытка сорвалась. </P> <P>- По данным нашей разведки на нашем направлении скопилось до восьмисот боевиков. Перед ними поставлена задача во что бы то ни стало мост уничтожить! Численность нашей группы с учетом приданных сил составляет всего триста человек. Прямо скажу: “Не густо!” Нападения следует ждать каждую минуту. Но и восстановление железнодорожных путей с нас никто не снимал. Необходимо усилить все наряды, все дежурные силы! Усилить бдительность, обо всём подозрительном немедленно докладывать на командный пункт! - на очередном служебном совещании доводил обстановку и ставил задачи заместитель командующего железнодорожными войсками. </P> <P>День шёл за днём, но всё было спокойно. На удивление даже ночные обстрелы прекратились. Майор Лукин сидел в спецаппаратной у окна и подшивал свежий подворотничок. День был солнечным. Луч солнца приятно веселил глаз, проникая сквозь окно. С улицы до слуха майора донеслись какие-то пьяные крики. Он выглянул в окно. Неподалёку от командного пункта между собой дрались пьяные танкисты. Дрались отчаянно, безжалостно, кровя друг другу грязные, обгоревшие лица. Со всех сторон к ним бежали бойцы ОМОНа и оказавшиеся неподалёку офицеры. Танкисты дрались каждый за себя. Перепадало и тем, кто пытался их растащить. Буча разрасталась. Выбежавший на шум заместитель начальника оперативной группы генерал Турчин попытался своим генеральским авторитетом прекратить драку. Он схватил одного дравшегося танкиста за воротник и потащил в сторону. Танкист вырвался из рук и с кулаками пошёл на генерала. Генерал от неожиданности даже остолбенел. </P> <P>- Ты чего, генерал, лампасная твоя морда, лапы распускаешь?! - заорал пьяный танкист с перекошенным от злости, чёрным от копоти и ожогов лицом. - Я в Грозном в танке горел! Я там Коляна с Пашкой потерял! Сгорели Колян и Пашка не за понюх табаку! А ты тут…</P> <P>В это время подбежал Лукин и сам того, не ожидая, врезал по пьяной роже танкиста. Подбежавший ОМОНовец заломил назад руки упавшему солдату и надел наручники.</P> <P>- Остынь немного, защитничек! Твою мать! - зло проговорил милиционер. </P> <P>Остальные танкисты с бешеной яростью сопротивлялись подбежавшим милиционерам. ОМОНовцы хорошо знали своё дело, тем более были на две головы выше разбушевавшихся пьяных танкистов. Генерал, придя в себя, опять попытался влезть в толпу дерущихся.</P> <P>- Товарищ генерал! Пожалуйста, не лезьте! Не генеральское это дело возиться с пьяной братией! Тут есть кому утихомирить этих вояк! - загородил дорогу Евгений. </P> <P>Быстро уложив на землю разбуянившихся танкистов, нацепив на них наручники и закурив, ОМОНовцы вяло вели с ними матерную перепалку.</P> <P>- Отправьте их на гауптвахту! Вон тот товарный вагон под неё оборудован. Пусть проспятся, а завтра будем с ними разбираться, - сказал генерал и скрылся за дверью командного пункта. </P> <P>Когда танкисты проспались, то рассказали много интересного. Несколько дней подряд возле них крутился какой-то пожилой чечен. Он их всех жалел и подкармливал домашней едой. Посидит, поговорит с ними вроде бы ни о чем, да и пойдет себе восвояси. Обычно приходил он где-нибудь во второй половине дня, ближе к вечеру. А вчера пришёл утром. Сказал, что праздник у него. Сын вернулся! Сказал, что и они тоже чьи-то сыновья и их тоже дома ждут, а потому он принёс домашнего вина, чтобы выпили за возвращение и здоровье его сына. Только он предупредил, что по чеченским обычаям вино надо пить на следующий день после того, как его подарят, чтобы лучше пропиталось теплом души дарящего. Откуда они могли знать чеченские обычаи и что он вешает им лапшу на уши? Но они, понятное дело, не стали ждать следующего дня и тут же приложились к бутыли. Что потом произошло, помнят смутно. Кто-то из офицеров по описаниям танкистов припомнил старика, который иногда прохаживался вдоль полотна железной дороги. Приходил он со стороны села. Добрый такой, разговорчивый, но сегодня его никто не видел. Боевые расчеты срочно были приведены в боевую готовность. Усилено патрулирование бойцов ОМОНа. Уж больно подозрительным показался этот старик, да и случай с танкистами был подозрительным. Танкистов отправили по своим боевым машинам. Заменить их просто было некем. </P> <P>Пошёл крупный снег, выбелив всю округу. День заканчивался, тишина стояла такая, будто и не было никакой войны. Но каждый знал, что враг рядом, что может быть, именно сейчас смотрит в прицел снайперской винтовки. Ведь был же случай, как раз перед приездом группы Лукина, когда на перроне железнодорожного вокзала в Моздоке снайпер уложил офицера десантника. В офицерской среде нашлись и такие, кто снял с себя все знаки различия. Получалось, что они таким образом прятались за спины солдат. Командование на это не обращало никакого внимания. Эти офицеры так приросли к своим бронежилетам, что даже в них и спали. Евгений таких офицеров презирал и при встрече не подавал руки. Он даже в пику им снял свой бронежилет и ходил по расположению без него. За это неоднократно получал нарекания от начальства. А потом от него отстали. </P> <P>В наступивших сумерках подошёл полк из корпуса генерала Рохлина. После взятия Грозного он отводился к месту постоянной дислокации. Эшелон с личным составом полка ушел в Моздок, а вот погрузка боевой техники затянулась. В начале ночи офицеры, с которыми у Лукина сложились приятельские отношения, пригласили к себе в вагон, где жили, на рюмку «чая». Остаток ночи Евгений решил провести у них в гостях, там и поспать. После такого бурного дня приятно было в вагоне вытянуться на купейной полке. </P> <P>Неожиданно раздался взрыв. Потом ещё. Затрещали автоматные очереди. Все, кто был в вагоне, ничего не понимая, моментально выскочили из вагона и укрылись за его колёсами. Началась беспорядочная пальба. Трассирующие пули бойцов ОМОНа прошивали ночную мглу и улетали в сторону села. Кто? Что? Куда? Ясности никакой не было. Сквозь ведущуюся стрельбу Лукин не услышал ни единой команды каких-нибудь командиров. Лежавшие под вагонами солдаты самостоятельно вели огонь в сторону окраины села. Лукин плюхнулся рядом с подполковником из инженерной службы, с которым сидел пару часов назад за одним столом и пил водку из одной кружки. Евгений приподнялся и постарался разобраться в ситуации. В темноте ночи, возле едва различимых силуэтов каких-то построек, он успел заметить автоматные вспышки. Над головой защёлкали пули, разрывая обшивку вагона. </P> <P>- Пригнись! А то в лоб схлопочешь! - выкрикнул подполковник и ударил Лукина рукой по спине. Лукин заметил впереди, метрах в ста, метнувшийся силуэт и вспышку автоматного огня.</P> <P>- Ах, ты, сволочь! - сквозь зубы выдавил майор и выпустил короткую очередь. - Ну почему же никто не руководит боем?! Где отцы-командиры?!</P> <P>- Это ты меня спрашиваешь? !- огрызнулся подполковник, матерясь, посылая пули короткими очередями в смертельную ночь. - Я сам ничего не понимаю! </P> <P>Раздался оглушительный взрыв. Лукин и его сосед лицами уткнулись в землю. У Евгения зазвенело в ушах. </P> <P>- Ни хрена себе, долбанули!! - выкрикнул он, но не услышал своего голоса.</P> <P>По соседнему пути локомотив протащил горящую факелом на открытой платформе БМПешку. На подножке платформы стоял какой-то офицер и подавал сигналы машинисту. Как потом выяснилось, это был вновь назначенный на станцию Червленная-Узловая военный комендант. Он, рискуя жизнью с машинистом локомотива, под огнём боевиков оттаскивал горящую, начинённую боеприпасами боевую машину пехоты подальше от вагонов с беженцами.</P> <P>- Мне надо к своей машине! - прокричал Евгений почти в самое ухо подполковнику. </P> <P>- Ты чего так орёшь?! Я тебя прекрасно слышу! Давай! Чеши, пока стрельба чуть стихла!</P> <P>Лукин кивнул и перекатился через рельсы. Вскочив на ноги, он пустился бежать вдоль путей к своей спецаппаратной. Рядом запрыгали фонтанчики снега. Еще днём он был белый-белый, а сейчас война его окрасила в красный цвет. Лукин бежал и думал лишь об одном, чтобы его свои не приняли за бегущего боевика. Обидно будет получить пулю от своих.</P> <P>- Товарищ майор! Сюда! Сюда! - услышал Лукин знакомый голос солдата телеграфиста. </P> <P>Евгений тут же юркнул за угол полуразрушенного каменного сарая. Там он увидел столпившихся связистов. </P> <P>- Чего тут столпились?! Вам что, делать больше нечего?! На бегу выкрикнул он и вскочил на подножку лестницы своей машины.</P> <P>- Лёшка, ты здесь?! - позвал он прапорщика Гущева. </P> <P>- Я тут, товарищ майор! - услышал Евгений из темноты салона. </P> <P>- Лёш! Я немного разберусь со связистами, а ты пока подготавливай документы и технику к ликвидации. Нам на нашей «ласточке» в случае чего отсюда не смыться! Свои же замуровали! Демоны! Звонков никаких не было? Указания какие-нибудь поступали?! - бросал Лукин в темноту вопросы.</P> <P>- Нет! Телефоны КП молчат. Я несколько раз туда пытался прозвониться, но они не отвечают! Товарищ майор, дверь прикройте, я включу аварийку.</P> <P>Гущев спокойно, без суеты стал готовиться к ликвидации спецаппаратной, будто этим ему приходилось заниматься чуть ли не каждый день. </P> <P>- Жень! Что будем делать? - спросил подошедший подполковник, исполняющий обязанности начальника связи в этой оперативной группе.</P> <P>- Вы какие-нибудь распоряжения получали от наших отцов-командиров? - в свою очередь спросил Лукин и обернулся в сторону командного пункта.</P> <P>Вокруг КП никого не было видно, но в окнах здания и у его входа горел свет.</P> <P>- Свет хотя бы додумались выключить! - выругался Лукин.</P> <P>- Не было, Жень, никаких распоряжений, - подполковник покачал головой. - Что делать будем?</P> <P>Лукин понял, что все стоявшие тут ждут его решения. Он не стал задумываться над тем, почему именно он должен был сейчас распоряжаться. Конечно, в другое время он послал бы их всех к «едреней фене». Мол, вы тут начальники, вот и думайте, а у меня своих забот полон рот! Но почему-то именно сейчас от его решения зависела жизнь каждого доверившегося ему человека. </P> <P>- Значит так! В аппаратных оставить по одному человеку дежурных смен! Все бензоагрегаты заглушить! Работать на аварийном питании! Свет погасить, соблюдать светомаскировку! Антенны быстро демонтировать! Водителям находиться в кабинах и быть готовыми в любую минуту быстро завести машины и выскочить в безопасное место. Как и куда, пока не знаю! Офицерам и прапорщикам находиться возле своих аппаратных! Остальным занять оборону вокруг расположения узла связи в окопах! Огонь открывать только по команде! Даже если рядом будут боевики, ни в коем случае не раскрывать себя! Кто ослушается, кого подведут нервы, кто выстрелит без команды, того лично расстреляю! Всё! Действуйте! </P> <P>Нависшая смертельная опасность объединила и командиров, и подчинённых. </P> <P>Лукин забрался в спецаппаратную. Гущев уже успел разложить по всем столам документы, аппаратуру собрал в одно место и расчехлил. </P> <P>- Ну что, Алексей, Алёшенька, сынок?! Всё сделал правильно! Теперь вот сюда, в машинки положи по гранате. Хорошо! Раскрой канистру с бензином и поставь возле документов. Вот так! Твоё место вот тут за перегородкой. Автомат возьми, но он тебе не потребуется. Мы должны всё уничтожить, если, не дай Бог, супостаты сюда ворвутся! Ты понимаешь, Лёша, что и мы будем того…Нам отсюда не уйти! А это всё не должно достаться боевикам! - Лукин посмотрел на Гущева. </P> <P>- Понимаю, - спокойно ответил прапорщик, будто речь шла вовсе не о жизни и смерти, а о чём-то обыденном. </P> <P>- Тогда бери в руки по гранате и садись. Запоминай! Ежели чего, я бросаю гранаты в дверь и стреляю! Ты должен в первую очередь сорвать чеку у гранат в машинках! Свои гранаты бросишь в салоне! На всё про всё у тебя только четыре секунды! Успеешь?!</P> <P>- Успею! Не волнуйтесь, товарищ майор!</P> <P>Евгений, тоже взяв в руки по гранате, устроился у двери. Чтобы наблюдать за происходящим на улице, он, потушив в салоне аварийный свет, открыл настежь дверь. В лицо ударил свежий морозный воздух. В небе ярко мерцали январские звёзды, изредка освещаемые всполохами взрывов. Стрельба не прекращалась. </P> <P>- Лёш, а тебе, сколько лет? - спросил Лукин, пытаясь в темноте разглядеть прапорщика.</P> <P>- Двадцать восемь летом стукнет, - ответил Гущев из темноты.</P> <P>- А ты женат?</P> <P>- Нет!</P> <P>- А девушка есть?</P> <P>- Была да сплыла! Вот, думал, приеду и найду себе другую…</P> <P>Оба помолчали. Лукин продолжил разговор:</P> <P>- У твоих родителей, кроме тебя, есть ещё дети?</P> <P>- Нет! Один я у них.</P> <P>Лукин всполошился:</P> <P>- Как я забыл?! Вот голова моя садовая! Значит так! Возьми мой вещмешок, сложи туда все журналы учёта, туда же положи наши удостоверения личности и дуй на КП! Оттуда мне позвонишь! Понял?</P> <P>- Нет! Не понял, товарищ майор! Я не пойду и вас тут одного не оставлю! Будем вместе!</P> <P>Лукин посмотрел в темноту, откуда доносился голос Алексея. Сглотнул подступивший к горлу комок. Вот ведь как бывает. Служит себе незаметно где-то рядом паренёк, особенно ничем от других не отличается. А в критическую минуту спокойно делает то, что от него требуется. И в этом вся его красота, вся его надёжность. И нет на земле в такую минуту роднее и ближе человека! </P> <P>- Так! Это как понимать?! Бунт на корабле?! Не потерплю! - нагнав на себя кажущуюся строгость, пошутил майор. </P> <P>Прапорщик молчал, но Евгению показалось, что в темноте он увидел улыбнувшееся лицо Алексея. </P> <P>На освещенное заревом пожарища открытое место выбежали несколько бородатых человек с грязно-зелёными повязками на головах. Лукин постарался сосчитать их. Боевиков было не более десятка. Присев, они осматривались, водя стволами автоматов в разные стороны. У Лукина побежал по спине холодок.</P> <P>- А вот и гости пожаловали, - тихо произнёс он. - Сиди тихо! Но будь на стрёме! Я сейчас, - стараясь не шуметь, он спустился из машины на землю. Короткими перебежками майор двигался от машины к машине, от окопа к окопу.</P> <P>- Передать по цепочке! Огонь не открывать! Сидеть тихо! Ждать моей команды! - шёпотом отдал он распоряжение прильнувшим к автоматам связистам. </P> <P>На восточной окраине, со стороны выходной стрелки, вспыхнула ожесточенная перестрелка. В той стороне находились основные силы группы прикрытия бойцов ОМОНа. Боевики, пригнувшись, кинулись в ту сторону. Немного подождав и поняв, что опасность миновала, Лукин вернулся на своё место. Он чувствовал, как под нижней рубахой струился холодный пот. Раздалась длинная пулемётная очередь, потом несколько взрывов, и всё стихло. Наступила тишина, но у Евгения в ушах всё ещё стоял звон. Лукин не сразу сообразил, что руки у него окоченели. Пальцы, сжимавшие гранаты, почти не слушались. Он тупо уставился на них, пытаясь ими пошевелить. Раздался тихий стук в стенку салона.</P> <P>- Жень, ты тут? - услышал майор голос и.о. начальника связи.</P> <P>- Тут! А где же ещё мне быть?! - отозвался Лукин.</P> <P>- Кажись, пронесло! А?!</P> <P>- Бог его знает! Может, и пронесло! Поживём – увидим!</P> <P>- Жень, а ты чё с гранатами-то сидишь? - вполголоса хихикнул подполковник. </P> <P>- Да хотел их в штаны от боевиков спрятать, но уж больно холодные! Побоялся одно место отморозить! - улыбнулся Лукин. </P> <P>- Правильно! Побереги! Оно ещё пригодится! Ладно, пойду связь налаживать.</P> <P>Лукин посмотрел вслед ушедшему связисту и понял, что очень устал. Двигаться совсем не хотелось. Тело майора била мелкая дрожь, то ли от холода, то ли ещё от чего-то.</P> <P>- Лёха! Приводи-ка, дружок, всё в исходное! Неровен час, начнётся у нас с тобой работа. Я в разведку схожу на командный пункт. Погляжу, что там к чему. </P> <P>Прихватив автомат и папку с чистыми бланками телеграмм, майор, стараясь не выходить на освещённые места, направился на КП. Его удивило, что возле входа не было ни одного часового. Он даже обошёл здание кругом, заглянул в вырытый накануне окоп. Часовых и след простыл. Ухмыльнувшись, Евгений вошёл в здание, где в мирное время размещались бригадиры ремонтных бригад, а теперь размещался командный пункт. В тусклом свете от табачного дыма он увидел утомлённого, заросшего щетиной заместителя командующего, руководителя всеми восстановительными работами. Тот сидел за столом и молчаливо смотрел в окно. Напротив него сидели ещё два генерала с такими же небритыми, осунувшимися лицами и потухшими взглядами. Этих генералов Евгений не знал, хотя несколько раз видел их то в Моздоке, то на Червлённой-Узловой. На вошедшего майора никто не обратил внимания. Вдруг на улице раздалась длинная автоматная очередь, за ней другая.</P> <P>- Звягин! Посмотри что там такое! - встрепенулся начальник оперативной группы. У генерала, которому предназначалось это распоряжение, на лбу заблестели капельки пота. На лице отразилась болезненная гримаса. Генерал, согнувшись, схватился за живот.</P> <P>- Я не могу! - тихо произнёс он. </P> <P>Начальник оперативной группы с презрением взглянул на своего помощника.</P> <P>- Ну, я честно не могу! - продолжая держаться за живот, согнувшись ниже, жалостливее произнёс генерал.</P> <P>Лукин выбежал на улицу. Вдоль полотна железной дороги широкой цепью шли бойцы ОМОНа и солдаты-железнодорожники. Они вели зачистку района расположения. Лукин вернулся в помещение и доложил о проводимой зачистке. Генерал молча выслушал доклад и погрузился в свои мысли. </P> <P>Взгляд Лукина привлекло лежащее на краю стола удостоверение личности офицера. Оно было пропитано кровью. Свежая кровь ещё дышала, медленно капая на грязный пол. Лукин смотрел на эти бурые капли не в силах оторвать взгляд.</P> <P>- Кто? - тихо спросил он проходившего мимо оперативного дежурного. </P> <P>- Военный комендант. Недавно был назначен на эту станцию. Да он вместе с тобой приехал! А вон сидит его помощник, - ответил дежурный и пошёл по своим делам. </P> <P>«Военный комендант, военный комендант. Да он с тобой приехал», - продолжали звучать в ушах слова дежурного. </P> <P>Лукин пытался вспомнить лицо приехавшего с ним военного коменданта, но никак не мог. Много офицеров с ним тогда ехало. Разве всех упомнишь? Лукин перевёл взгляд на старшего лейтенанта. Тот захлёбываясь слезами, кричал в телефонную трубку:</P> <P>- …Да! Да! Товарищ полковник! Сегодня приблизительно около четырёх часов утра подверглись нападению боевиков численностью приблизительно до ста человек!</P> <P>«Когда успели подсчитать-то?», - ехидно подумал Лукин.</P> <P>- … Товарищ полковник! Ивана Петровича уби-и-и-ли-и-и! - сказав это, помощник военного коменданта еще сильнее заплакал и грязной рукой стал размазывать слёзы по лицу.</P> <P>- Ребёнок совсем, - подумал майор, глядя на плачущего старшего лейтенанта, и отвернулся. </P> <P>Через три недели группе Лукина пришла замена.ась вниз, так, что дух захватывало. Стояла тишина. Было тепло. Бабье лето, как-никак.</P> <P>- Хорошо-то как! - подумал Лукин, потягиваясь в кабине машины. Он любил природную тишину и всякий раз искал случая, чтобы сбежать из штаба, от штабной суеты, и побыть на природе наедине с собой. </P> <P>- Во, блин! Как в Швейцарии, - произнёс солдат, посмотрев в ту сторону, куда смотрел Лукин.</P> <P>- Да, красота! Я раньше такой красоты не видел. Нет, конечно, лес-то осенний я видел, но только снизу, а чтоб так увидеть осеннюю тайгу, да ещё с высоты сопки…</P> <P>- А я только и видел что каменные дома, - с сожалением в голосе произнёс солдат.</P> <P>- Как так? </P> <P>- Я москвич и до армии успел чуть-чуть поработать таксистом. Особо никуда не выезжал. Да и куда было выезжать, если постоянно стоял на ремонте. Машину мне дали плохую. Из-за неё несколько раз попадал в аварию. А тут хоть на Дальний Восток посмотрю. А вы, товарищ капитан, как сюда попали?</P> <P>- Я-то? Сам попросился. После окончания училища попал в Загорск. Преподавал в учебке, а как её расформировали, то попросился на Дальний Восток. Хотел службу начинать подальше от “Арбатского округа”. Я ведь родом из Подмосковья. Слышал про такой город – Шатура?</P> <P>- А как же! Конечно, слышал. Там ещё эту… как её…? Электростанцию первую построили.</P> <P>- Вот-вот. Выходит, что мы с тобой земляки, - улыбнулся капитан.</P> <P>- Да, товарищ капитан, земляки! И хорошо, что меня к вам направили.</P> <P>- Это почему же? - удивился Лукин.</P> <P>- А у вас служба какая-то спокойная, скрытная. Все вас уважают. Вот наш командир автобатальона, подполковник Мокин, как увидит, что вы появились, сразу торопится к вам навстречу. А на своих офицеров так орёт при солдатах, что радиаторы у машин кипеть начинают. Да и сержанты у вас какие-то особенные. Всегда чистенькие, ухоженные. Держатся особняком. И ваш “ГАЗон” с будкой стоит в отдельном боксе под охраной.</P> <P>Время шло, а солдат не торопился принимать какие-нибудь меры к тому, чтобы продолжить поездку.</P> <P>- А меня на этот “ГАЗон” посадят?</P> <P>- Нет! На него тебя не посадят! Тебя посадят в другое место за болтовню. И не посмотрят, что ты мой земляк. Долго мы ещё тут будем торчать?! - недовольно спросил Лукин.</P> <P>Солдат обиженно посмотрел на офицера. Поправив пилотку на голове, он продолжал сидеть в кабине. Это ещё больше рассердило капитана.</P> <P>Какой-то лопоухий солдат, без году неделя как в армии, а ведёт себя так, будто не я офицер, а он! И не он водитель, а я! Другой бы на его месте пулей вылетел из машины и кинулся разбираться, в чем тут дело, попытался бы побыстрее устранить неисправность. А этот сидит себе на “ лаврах земляка” и в ус не дует - всё больше распалялся Лукин. </P> <P>- Так! В чём дело?! Почему стоим?!</P> <P>- Да аккумулятор сел. Его заряжать надо, - чересчур спокойно ответил водитель.</P> <P>- Это ты мне говоришь?! Это я должен заряжать аккумулятор?! - стараясь держать себя в руках от накипающей злости, спросил Лукин, - Ты, почему не подготовил машину к выезду? Знаешь армейский закон?</P> <P>- Какой армейский закон? - заинтересовался солдат.</P> <P>- Нужно с вечера чистить сапоги, чтобы утром их надеть на свежую голову! Вот какой! - отрекошетил капитан.</P> <P>Солдат засунул черный замасленный палец в ухо и почесал. </P> <P>- А это как понять, товарищ капитан?</P> <P>- А это значит, что нужно всё делать заранее! Ну-ка, бери “кривой стартер” - и вон из кабины заводить машину!</P> <P>Солдат схватил заводную ручку, которая лежала у него под ногами, и выскочил из кабины. Открыв капот машины, что-то там поколдовал. Потом несколько раз крутанул ручку. Молча сел в кабину. Губы его надулись, как у обиженного ребёнка. Пилотка развернулась, как папаха, по лицу бежали мелкие капельки пота. На рядом сидевшего офицера даже не взглянул.</P> <P>Лукину вспомнилось, как прошлой осенью, когда уже гуляли холода, он по каким-то делам попал на железнодорожную перевалочную базу. Оставив солдата у машины, сам ушел. А когда вернулся, то солдата не было на месте. Вот незадача! Куда боец запропастился? </P> <P>Лукин тогда обошёл вокруг машины, солдата нигде не было. Посигналил. Безрезультатно. </P> <P>“Каков начальник, такие и подчинённые!, - вспомнилась армейская пословица, - хорош начальничек! Нечего сказать! Солдата потерял! “, - сам себя ругал Лукин.</P> <P>А холод не тётка, начал пронимать до костей. Ноги в хромовых сапогах стали замерзать и беспокоить. Уж не уснул ли где в тепле этот разгильдяй?</P> <P>Лукину показалось, что он услышал какой-то шорох с другой стороны машины. Обойдя её, от неожиданности остановился. Перед ним, съежившись от холода и страха, нахлобучив шапки по самые плечи, стояли два солдата. Они испуганно смотрели на офицера и громко хлюпали красными носами. Как по команде, солдаты вытерли носы рукавами шинелей. На рукавах тут же остались замерзшие полосы. В грязных руках цвета кирзовых сапог у одного из солдат был огромный кусок ярко-жёлтого сливочного масла. Солдат прижимал этот замерзший кусок к своей видавшей виды шинели, от чего вся грудь была измазана маслом. Длинные, давно нестриженные, грязные ногти вонзились в середину куска, пытаясь разодрать его на две половины. От увиденного у Лукина к горлу подступил противный сладковатый комок. </P> <P>“ Ну, прямо пугала огородные!”, - подумал Лукин.</P> <P>Воспользовавшись замешательством офицера, солдат еще яростней принялся ногтями раздирать неподдающийся кусок. </P> <P>- Что вы тут делаете? Откуда у вас этот кусок масла?</P> <P>- Товарищ капитан, нам бы чайку попить. Товарищ капитан…</P> <P>- Вы что?! Совсем, что ли, чокнулись?! Посмотрите на себя! В каком вы виде?! - выражая своё негодование, воскликнул Лукин. - Что ж вы в свиней-то превращаетесь! Видели бы сейчас вас ваши невесты! - давил на мужскую гордость Лукин.</P> <P>- Да мы чего, товарищ капитан? Нам бы чайку попить! - жалобным голосом продолжал бубнить его водитель.</P> <P>«На халяву и уксус сладкий, а хлорка творогом идёт!», - усмехнулся про себя Лукин. - Значит так! Масло отдать товарищу! Самому бегом марш в машину! По прибытии в подразделение сдать машину командиру взвода, и пусть он мне позвонит. А тебя… чтобы после этого я не видел! Понятно?! </P> <P>- Так точно!</P> <P>И вот опять нерадивый солдат попался. Лукин посмотрел на водителя. Тот углом металлической крышки от какой-то банки пытался завести машину. Машина от такого неуважения только фыркала и чихала.</P> <P>- Это что ещё за новости? Ты, почему заводишь машину какой-то крышкой? - строго и в тоже время удивлённо спросил Лукин.</P> <P>- Да ключа нет!</P> <P>- Как нет?! А куда же он делся?</P> <P>- Да в кармане, - сохраняя олимпийское спокойствие, ответил горе-водитель.</P> <P>Ответ солдата настолько озадачил офицера, что он на какое-то время потерял дар речи: «Странно. Ключ от зажигания в кармане, а он пытается завести машину какой-то металлической крышкой?»</P> <P>- Если ключ у тебя в кармане, то достань его и заводи нормально машину! Смотри, уже всё гнездо замка зажигания разворотил!</P> <P>- Это ещё до меня гнездо разворотили, товарищ капитан. А ключ в кармане искать надо.</P> <P>- Что-о-о?!! - зашипел Лукин. В его голосе смешались и гнев, и смех, и удивление. - А ну-ка вылезай из машины! Живо! Смирно! Руки по швам! Пятки вместе, носки врозь! Голову поднять! Живот подтянуть! Вояка, твою мать! - уже не на шутку завёлся Лукин.</P> <P>Солдат вытянулся по стойке “смирно”. Вид солдата был настолько жалок и смешон, что гнев офицера сразу куда-то улетучился. Перед ним стоял настоящий, живой солдат Швейк. Карманы его засаленных бриджей оттопыривались так, как будто в них было спрятано по маленькому арбузу. От этого бриджи наполовину сползли с его откормленного на солдатских харчах живота. Мотня свисала до уровня колен.</P> <P>- Ха-ха-ха! Вот тебе и москвич! Господи! Кто же тебя ко мне прислал такого?! - смеясь, спросил Лукин.</P> <P>- Наш командир взвода послал. Спросил меня, хочу ли я служить у “восьмериков” при штабе, иначе он за себя не ручается! Вот я и согласился.</P> <P>- Вывернуть карманы!</P> <P>На бетонку посыпались гаечки, винтики, пружинки, пуговицы, эмблемы и ещё всякая всячина. Вскоре образовалась приличная кучка солдатского богатства.</P> <P>- Ищи ключ! Быстро!</P> <P>Вскоре злополучный ключ был найден. Солдат попытался высыпанное опять распихать по карманам.</P> <P>- Отставить! В машину!</P> <P>- Товарищ капитан, а это…? - солдат умоляюще смотрел на офицера своими большими, голубыми, как небо над головой, глазами. </P> <P>- Бе-го-о-ом, марш! В машину!</P> <P>И тут Лукин вспомнил, где раньше видел этого солдата. Да, конечно, именно его он встретил недели три назад ночью на просёлочной дороге. Шли учения. Штаб разместился на запасном командном пункте в лесном массиве. Закончились первые сутки учений. Прихватив фонарик, Лукин отправился проверять систему охраны и световую маскировку района расположения командного пункта. Было очень темно, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно, и только отчетливо ярко холодным светом мерцали на небе звёзды. Лукин зябко поёжился. Казалось, холод от звёзд залез под воротник шинели. </P> <P>- Однако ночь будет холодная, - вслух произнёс Лукин. </P> <P>Луч его фонарика выхватывал из темноты сонные деревья и кусты. Капитан шёл по едва заметной тропинке, протоптанной не одним десятком ног. Днём всё было просто и понятно, а ночью всё выглядит совсем по-другому. Лукин шёл медленно, не торопясь. Вдруг до него ясно донеслось шуршание осенних листьев. Кто-то шёл навстречу. Шаги приближались. Не зная почему, Лукин выключил фонарик и спрятался за дерево. Глаза, привыкнув к темноте, рассмотрели идущую фигуру. “Кто это тут в такое время шастает?” - заинтересовался Лукин. Он вышел из-за дерева и включил фонарик. Луч осветил солдата, который от неожиданности едва не выронил котелок. </P> <P>- Вы кто? - спросил солдат чуть дрожащим голосом. </P> <P>- Я-то? Капитан Лукин, - ответил офицер и осветил себя фонариком. - А вот ты откуда тут взялся и куда путь держишь? - в свою очередь поинтересовался Лукин.</P> <P>- Рядовой Киреев! Ходил за обедом на полевую кухню и возвращаюсь в расположение своей роты, - отчеканил солдат.</P> <P>- А почему вы, товарищ солдат, не в составе своего подразделения идёте?</P> <P>- А они меня прогнали. Вот я и пошёл тут, срезая путь.</P> <P>- Как прогнали? За что? - удивился Лукин.</P> <P>Солдат замялся, обдумывая ответ. Что-то Лукину показалось странным, но он никак не мог понять что. Вообще-то ничего удивительного не было. В первый день учений тыл, как правило, всегда отставал и кормил личный состав завтраком в обед, обедом – в ужин, а то и в завтрак на следующий день. А сегодня повара постарались, приготовили обед в середине ночи. Капитан смотрел на солдата и ждал ответа. </P> <P>- Подожди-ка, подожди-ка! А что там на обед? - поинтересовался Лукин.</P> <P>- Как всегда, суп из консервов, шрапнель с тушёнкой и компот.</P> <P>“Если был полный ассортимент обеда, то почему у солдата в руках только котелок? Почему нет крышки от котелка, куда накладывают второе и где кружка с компотом?”, - задумался капитан. Он посветил в котелок. Сколько Лукин прослужил в армии, на каких только учениях ни бывал, в какие условия ни попадал, но такого ещё не видел. В котелке с супом из консервов перемешалась перловая каша с тушёнкой и компотом, а сверху этого залитого жиром месива лежали две толстые варёные груши. От увиденного офицер поперхнулся. Сглотнув неприятную слюну, сдавленным голосом спросил: </P> <P>- Это что? Это что за помои, я спрашиваю?! </P> <P>- Это обед. Товарищ капитан, в желудке же всё равно всё перемешается, а так и нести котелок сподручнее, - ответил солдат.</P> <P>Вне себя от негодования за дурацкую солдатскую смекалку Лукин вырвал котелок из рук солдата и выплеснул содержимое на жухлую листву.</P> <P>- Иди за мной! - скомандовал капитан и быстрым шагом пошёл туда, где находилась солдатская полевая кухня. Следом за офицером, едва поспевая, семенил солдат. Лукин протянул котелок повару, раздававшему еду. Повар удивлённо посмотрел на офицера. Солдаты, стоявшие в очереди за получением обеда, недовольно забурчали. Не обращая внимания на их недовольство, капитан требовательным голосом произнёс: ”Наливай, как положено!” </P> <P>- Товарищ капитан, а для вас…, - повар осёкся, встретившись глазами с Лукиным. </P> <P>Капитан, получив солдатскую пайку, под ропот солдат отдал её Кирееву.</P> <P>- Ешь тут! При мне!</P> <P>Солдат, красный от стыда, под шутки других солдат давился едой. И пока Киреев всё не проглотил, Лукин, как надсмотрщик, стоял перед ним. “Боже упаси меня от таких вот подчинённых”, - подумал он тогда. </P> <P>…“Вот ведь где опять пришлось встретиться. Прямо какое-то наказание мне Господнее! Где это я так сподобился нагрешить?”- усмехнулся Лукин.</P> <P>Машина, довольно заурчав, медленно начала движение. Киреев не отрываясь, смотрел в зеркало бокового вида на своё удаляющееся, теперь уже потерянное, имущество. Ведь обязательно найдётся какой-нибудь ушлый водила, который на халяву подберёт всё, что с таким трудом и усердием не один день собиралось по всему автопарку.</P> <P> Эх! Жизнь солдатская!</P> <P> </P> <P>ПЕРЕПОЛОХ</P> <P>В двадцать один час по местному времени в квартире капитана Лукина зазвонил телефон. Лукин знал, что в это время ему звонит дежурный сержант, чтобы доложить о состоянии дежурства.</P> <P>-То-то-то-варищ капитан! З-з-за время м-м-моего дежурства пр-пр-про-о-о-исшестувий не-е-е случилось…</P> <P>В телефонной трубке слышался неуверенный, какой-то странный голос старшего сержанта Гратия.</P> <P>“Что-то всё-таки случилось”, - промелькнуло в голове капитана. </P> <P>Голос сержанта его неприятно удивил. Через минуту Лукин уже бежал по сонному военному городку в штаб. Одинокие прохожие с удивлением провожали взглядом бегущего офицера.</P> <P>- Бегущий офицер в мирное время вызывает удивление, а в военное время – панику, - пошутил над собой Лукин.</P> <P>Он мигом, стараясь не шуметь, проскочил мимо полусонного оперативного дежурного. Опера привыкли, что Лукин часто прибегает на службу среди ночи. Уж такая у него беспокойная работа, да и сержанты его всю ночь на ногах. То они бегут к связистам, то связисты к ним. Спокойно вздремнуть не дадут. По этой причине на него они не обратили никакого внимания. Капитан по лестнице одним махом влетел на второй этаж штаба. А вот и его железная дверь. Лукин остановился. Немного успокоил дыхание. Прислушался. Тихо. За дверью будто бы ничего не происходило. Открыв дверь, он быстро вошёл в зал боевого дежурства. Дежурный старший сержант Гратий сидел за столом, обхватив голову руками, спиной к вошедшему капитану. Это был высокий, коренастый, широкоплечий украинец с тёплыми, добрыми глазами и густыми, чуть свисающими усами. Его помощник по дежурству, сержант Гладков, с бледно-зелёным лицом, поджав ноги в сапогах к животу, скорчившись, лежал на диване. Услышав шум за спиной, Гратий, неуверенно покачиваясь, поднялся. Он понял, что пришёл начальник. Развернувшись на пятках, попытался доложить: ” То-то-о-варищ ка-а-а-питан…”</P> <P>- Отставить! - оборвал его Лукин.</P> <P>Гладков тоже неуклюже попытался подняться со своего места.</P> <P>- Доложите, что тут происходит? Почему вы в таком состоянии? - не дожидаясь ответов, сыпал вопросы Лукин.</P> <P>Он успел одним взглядом осмотреть всё помещение. В зале боевого дежурства был порядок. Всё на своих местах. Чисто, ничего лишнего.</P> <P>- Так, в чём дело?! - уже строже спросил капитан.</P> <P>Он подошёл вплотную к старшему сержанту и почувствовал какой-то кислый, неприятный запах.</P> <P>- Да вы пьяны!!! - вскричал Лукин.</P> <P>Ему вдруг стало обидно. Его лучшие сержанты, которым он доверял, как себе, которые в трудные минуты помогали ему, с кем он ел из одного котелка и делился всем своим, бессовестно предали его, наплевали на его доверие!</P> <P>«Эх, Гратий, Гратий! Предал ты меня!», - пронеслось в голове у Лукина.</P> <P> - Оба - в мой кабинет!</P> <P>Два сержанта, войдя в кабинет один за другим, с виноватым видом выстроились в одну шеренгу. Капитан сел за рабочий стол и с каменным лицом испытывающе посмотрел на подчинённых.</P> <P>- Ну и как это понимать? Вы что – забыли, на какой работе находитесь?! Или служба мёдом стала казаться?! - пытаясь унять свой гнев, спросил Лукин.</P> <P>Сержанты, опустив головы, молчали.</P> <P>- Ну что молчите?! Какую дрянь вы пили?! Где взяли это пойло?! Или со связистами снюхались?! - капитан расстреливал вопросами провинившихся.</P> <P>- Да не пили мы, товарищ капитан! Так получилось…, - попытался ответить Гладков. Лицо его вдруг исказилось. - Разрешите…</P> <P>Он резко прикрыл рот двумя руками и выскочил из кабинета. Вскоре в тишине раздались характерные звуки рвоты.</P> <P>- Вот тебе и не пи-и-ли, - нараспев произнёс капитан и осуждающе посмотрел на старшего сержанта. - Живо к своему помощнику в туалет! Два пальца в рот! Понял?! И чтоб никакого шума я не слышал. Неровен час, появится оперативный. А он тут же найдет способ, как быстро доложить начальнику штаба о случившемся. Позор!</P> <P>Спустя какое-то время сержанты – взлохмаченные, с мятыми, серыми лицами – предстали перед офицером. В душе у Лукина злость и обида продолжали клубиться и клокотать, как раскалённая лава внутри вулкана. Они искали выход наружу.</P> <P>- Объявить учебную тревогу всему личному составу отделения! - распорядился Лукин. - Как себя чувствуете?</P> <P>- Немного полегче, - ответил Гратий.</P> <P>- Идите, готовьтесь к сдаче дежурства! Я вас снимаю с дежурства!</P> <P>- Не надо, товарищ капитан. Мы сможем додежурить. А ребята и так сегодня только сменились. Не позорьте, товарищ капитан! - Гратий вопросительно посмотрел своими тёмно-карими, со смешинкой глазами на Лукина. Он всегда нравился Евгению тем, что смотрел прямо в глаза. </P> <P>- Нет, Стёпа! Уж больно сильно ты меня обидел. Сам знаешь, что на нашей работе нужна свежая голова и чёткий разум. А ты.… Посмотри на себя в зеркало. В кого ты превратился? Не я тебя опозорил, а ты меня! Всё! Иди! </P> <P>Вскоре в полной экипировке прибежали остальные сержанты. Увидев своего начальника и расстроенных товарищей, они в нерешительности остановились посреди зала. </P> <P>В голове офицера мысли метались, как пойманные бурундучки: «Что делать? Как поступить?» Злость и обида мешали Лукину принять верное решение. Он стоял и смотрел на своих подчинённых. Те в свою очередь стояли и смотрели на своего начальника. Ждали его указаний. В это время Гладков, оттолкнув товарищей, опять выскочил в коридор и помчался в сторону туалета.</P> <P>- Что это с ним? - спросил удивлённо один из сержантов.</P> <P>- Может, грибов объелся, - негромко проговорил Гратий, но Лукин услышал. Его будто кипятком ошпарило. Кровь ударила в лицо.</P> <P>- Что-о-о? Грибов? Каких грибов? Где вы их набрали?! - воскликнул капитан.</P> <P>Гратий поднял глаза и виновато посмотрел на своего начальника.</P> <P>- В тайге. Когда шли на дежурство, то срезали путь по тайге. По дороге и насобирали.</P> <P>- Стёпа, ты же одессит! Ты собирал когда-нибудь грибы?</P> <P>- Нет! Мне Вовка, то есть сержант Гладков, показал какие надо собирать.</P> <P>Появился Гладков. Он широко хватал воздух открытым ртом, но никак не мог отдышаться.</P> <P>- Гладков! Какие грибы вы ели?</P> <P>На бледном лице сержанта выступил румянец. Он с укоризной посмотрел на Степана. В свою очередь Гратий взглянул на него и опустил голову.</P> <P>- Нормальные. </P> <P>- Что значит нормальные? Какие грибы вы собирали? Как и где вы их готовили? - у Лукина неприятно засосало под ложечкой. - Ты собирал когда-нибудь грибы в своей Коломне?</P> <P>- Нет. Я запомнил, какие грибы собирала моя бабушка.</P> <P>- Вы хотя бы их отваривали, грибники хреновы?!</P> <P>- Нет. А зачем?</P> <P>- А затем, что вы, скорее всего, могли отравиться грибами! Бестолочи! - вспылил Лукин.</P> <P>Дело принимало плохой оборот. Это уже скандал на всю дивизию. И Лукину, как начальнику, не поздоровится. Да это Бог с ним! Это пережить можно. “Меньше взвода не дадут. Дальше Кушки не пошлют, а в Анадырь и сам поеду!”, - просвистела в голове офицерская прибаутка. Эту прибаутку Лукин впервые услышал от своего командира взвода на третьем курсе военного училища. Тогда весь взвод курсантов, за исключением Лукина и Вовки Янкина, командира второго отделения, упились на зеркальнофурнитурном заводе. Их взвод послали на хозработы. Была суббота. В училище оставались только дежурные офицеры. Поэтому курсанты чувствовали себя намного свободнее. А если где-то предстояло поработать на стороне, вне занятий, так вообще красота! Не углядел Лукин за своим отделением, а как оказалось, что и за всем взводом. Дела-то все переделали, за что получили благодарность от руководства завода, а вот как в училище возвращаться? Тогда он впервые в жизни увидел, как пьют подсолнечное масло из горлышка бутылки. Пьют, как воду, чтобы начальство не почувствовало запаха алкоголя. А Сашку Камельченко больше всех развезло, и подсолнечное масло не помогало. Решили его закрыть в летней каптёрке. Пусть бы в ней отоспался до вечерней поверки, а там, глядишь, и пронесёт. Благо дело, что и каптёрка находится на территории поста. Кроме часового, никого не бывает. Но надо было так случиться, что Сашка, проснувшись в каптёрке, не разобравшись, где он и что с ним, начал ломиться в дверь. Старый часовой сменился, а другого не предупредил. Вот новый часовой и взял непрошенного гостя на мушку, вызвав дежурную смену караула, как того требует Устав караульной службы. Начальник караула, соответственно, доложил дежурному по училищу. И поехало и завертелось… Хорошо, что вовремя Лукин случайно узнал о происшествии. Деваться некуда! Как могли, объяснили ситуацию своему командиру взвода. Он тогда был дежурным офицером в роте. Мол, давай, отец-командир, выручай, а то и тебе за это тоже перепадёт. Уж ясное дело по головке не погладят. Как их старшему лейтенанту удалось уладить скандал – одному Богу известно. Вот тогда-то и услышал Лукин ту летучую прибаутку.</P> <P>… Но надо что-то делать! Одного из сержантов Лукин отправил к себе домой за банкой сметаны, которую жена минувшим днём купила для маленького сына. Приказным порядком заставил Гратия и Гладкова есть эту сметану. Он был почему-то уверен, что сметана поможет оболтусам.</P> <P>- Что ещё ели, кроме грибов? - спросил капитан давящихся сметаной сержантов.</P> <P>- Больше ничего, - ответил Гратий.</P> <P>- Только немного выпили, - добавил Гладков и тут же осёкся.</P> <P>- Чего выпили?! Ну что я вас, как партизан, пытаю! Отвечать! - повысил голос Лукин.</P> <P>- Пива, - едва слышно произнёс Гладков с полным ртом сметаны.</P> <P>- Где взяли пиво?! Его в гарнизоне не продают, а до ближайшего магазина в посёлке добрых десять километров! Вы что же – в самоход ходили?! - съязвил капитан.</P> <P>- Нет! Связисты угостили, - тихо произнёс Гратий, - Но, товарищ капитан…</P> <P>- Жуй! - оборвал его Лукин.</P> <P>Сержанты, стоящие в стороне, улыбнулись. Они знали своего начальника. Раз он так обрывает, то разборок со связистами устраивать не будет, и предавать своих подчинённых за откровенность не станет. Конечно, скажет начальнику связи, чтобы тот присмотрел за своими. Мол, есть подозрения, что твои ходят в самоход… </P> <P>Гратий и Гладков веселее заработали ложками в банке.</P> <P>- Да аккуратнее вы, оглоеды! Банку мне не разбейте, - в свою очередь усмехнулся Лукин.</P> <P>Сержанты между собой обменялись взглядами. Один из них произнёс:</P> <P>- Простите нас, товарищ капитан. Мы вам завтра полную банку сметаны достанем.</P> <P>- Это вы чего тут разболтались?! Служба мёдом показалась?! - напустил на себя сердитый вид Лукин. Он заметил, что виновникам переполоха стало гораздо легче. </P> <P> В дверь позвонили.</P> <P>- Товарищ капитан! Вас спрашивает оперативный дежурный, - сообщил один из сержантов.</P> <P>Лукин вышел в тамбур. На пороге стоял оперативный дежурный, ещё не совсем отошедший от дремоты.</P> <P>- Слушай, Лукин, что тут у вас случилось? Что за беготня среди ночи по штабу и гарнизону? Из роты позвонили, что твои орлы убежали сюда в штаб по тревоге. А я ничего не знаю! Начальнику штаба я еще не звонил.</P> <P>- И правильно сделал, что не звонил. Как говорится: “Спите спокойно, родимые братья”, - отшутился Лукин. - Я у себя провожу внезапную проверку боевой готовности. “Гвардейцы “ работают хорошо, уверенно!</P> <P>- Да уж вижу! Мимо меня пролетели, как пули. А ты-то как в штаб просочился, что я не заметил?</P> <P>- А я замаскировался под нечищеный паркет, - улыбнулся Лукин.</P> <P>- Ёксель-моксель! Точно! Надо наряд заставить пол подраить и натереть! А то начальник штаба всё скажет, что обо мне думает! - засуетился оперативный дежурный.</P> <P>- Мне бы сейчас твои проблемы, - усмехнулся вслед уходящему дежурному Лукин и захлопнул за собой железную дверь.</P> <P>Сержанты стояли так же, как и несколькими минутами раньше. Лукин скользнул взглядом по их виноватым лицам.</P> <P>- Значит так, орлы! Учитывая, что вы хреновые подчиненные, а я у вас хреновый начальник, займёмся трудотерапией. Дабы дурь каждого не оказывала вредного влияния на ближнего. Порядок будем наводить от потолка и до утреннего построения! Как говорится – ночь нам союзница! Форма одежды – голый торс! Делай, как я! - отдав распоряжение, капитан быстро снял с себя офицерскую рубашку.</P> <P>- Товарищ капитан! А вы-то зачем? - удивились сержанты.</P> <P>- А затем, мои доблестные боевые товарищи, что и я виноват не меньше вашего! Сам спать не буду, но и вам не дам! Вместе кашу заварили, вместе и расхлёбывать будем. Отставить разговоры! Приступить к работе!</P> <P>В Лукине проснулась огромная физическая энергия, появился азарт, как перед каким-нибудь испытанием. Ему захотелось показать своим подчинённым, как они сильно его подвели. И пусть теперь, если у них ещё осталась хоть капля совести, устыдятся. Устыдятся того, что их начальник с тряпкой и скребком ползает по этому паркетному полу и проклинает самого себя. А правильно ли он поступает? Не теряет ли он свой авторитет в глазах сержантов? Лукин был воспитан на воспоминаниях своих дядек, офицеров, ветеранов войны. Они всегда с большой теплотой говорили о своих бывших подчинённых и учили его, мечтающего о военной службе, всегда приходить на помощь своим подчинённым в трудную минуту. “Ты будешь офицером, - говорили они, - значит должен уметь всё! И не гнушаться грязной работы, если требует того сложившаяся ситуация”. А сейчас и есть такая ситуация. Что-то ему подсказывало, что он угадал, как надо поступить. </P> <P>Где бы он ни начинал работу, тут же рядом с ним появлялись сержанты и с усердием и быстротой её завершали. Шла психологическая борьба – кто кого. Лукин решил не сдаваться и довести дело до конца.</P> <P>- Товарищ капитан! Может, вы пойдёте отдыхать, а мы тут всё сделаем. Семья, наверно, волнуется, - неуверенно произнёс один из сержантов.</P> <P>- Что-то вы обо мне и моей семье раньше не беспокоились! - ответил Лукин, с яростью соскребая старую мастику с паркета.</P> <P>Когда уже почти рассвело и солнце запрыгало по верхушкам деревьев, Лукин разогнул спину. Всё тело его ныло и горело. По лицу тоненькими струйками стекал пот.</P> <P>- Значит так, бойцы! До начала рабочего дня осталось полтора часа. Я схожу домой, приведу себя в порядок, а вы к моему приходу должны всё закончить! Понятно?!</P> <P>- Так точно! - дружно ответили сержанты. На их лицах заиграла улыбка, как солнечный луч играет на звёздочках новеньких лейтенантских погон.</P> <P>Когда Лукин в своём кабинете одевался, кто-то осторожно постучал в его дверь. Вошёл сержант Гратий.</P> <P>- Разрешите, товарищ капитан! Разрешите обратиться! Вы простите нас за случившееся. Сами не понимаем, как это произошло. Будто нашло что-то, - тихо, но уверенно заговорил Степан.</P> <P>- Что нашло? - спросил Лукин, присаживаясь на угол рабочего стола.</P> <P>- Понимаете, связисты – бисовы дети подначили! Вы там, говорят, у себя своему начальнику заднее место лижете, а он на вас и катается! Знаете, так стало обидно! - Степан в сердцах махнул рукой.</P> <P>- Дурак ты, Стёпа! - беззлобно ответил Лукин.</P> <P>- Да вижу теперь, что дурак! Лучше бы вы, товарищ капитан, мне и Вовке по мордам съездили. Нам бы было легче. А так…</P> <P>- Что так? - искренне удивился капитан.</P> <P>- Знаете, когда вы по нашей вине с нами по паркету ползали …, совесть замучила. Ей Богу! Товарищ капитан, лучше бы по мордам!</P> <P>- У тебя всё? Тогда свободен. Иди, работай, - у Лукина сердце прыгало от радости. Значит, всё-таки он их одолел! Значит, верят в него его подчинённые, иначе бы не пришли просить прощения. И самому себе преподал хороший урок. Ну, мы ещё повоюем! Сон улетучился. На душе было светло и радостно, как погода в это осеннее утро.</P> <P>- Привет, Лукин! - услышал капитан знакомый голос, когда повернул на чистую и уютную аллею военного городка. </P> <P>- Уж, не из штаба ли в такую рань? - поинтересовался его сосед по подъезду. Он был медиком и служил в гарнизонном госпитале. У его ног пристроился на поводке пёс неизвестной породы. Может быть, и двортерьер, хорошо откормленный на хозяйских харчах.</P> <P>Лукин покосился на собаку. У него как-то сразу с этим четвероногим другом не завязалась дружба. То ли от Лукина пахло котом, которого однажды сынишка приволок с улицы и которого они оставили жить у себя, потому что даже на четвёртом этаже в квартире осенью периодически появлялись мыши. То ли еще по какой причине, но собака именно его всякий раз при встрече пыталась облаять и схватить за брючину. И чего он ей сделал плохого?</P> <P>- Не жалеешь ты себя, Лукин! Думаешь, памятник тебе при жизни поставят? Нет, дорогой! Памятники ставят по другой причине, - продолжал свою попытку завязать разговор приставучий сосед. - Ты же помнишь дядю Толю?</P> <P>- Какого дядю Толю? - думая о своём, переспросил Лукин.</P> <P>- Да того, что мусорщиком работал в городке. У него ещё левая рука и нога были парализованы.</P> <P>Лукин знал этого добродушного, невысокого старика. Тот всегда ходит в одном и том же пиджаке с медалью на лацкане “За победу над Германией” и в яловых сапогах. В тех новеньких яловых сапогах, которые Лукин ему подарил. Пожалел старика, что тот ходил при медали в старых, рваных кирзовых сапогах. С тех пор дядя Толя с Лукиным всегда здоровается за руку, а по праздникам присылает поздравительные открытки. Хотя живёт по соседству, через дом. </P> <P>- Погоди-ка! Что значит работал? - Лукин приостановился и посмотрел на розовощекого, упитанного, как рядом бегущий, пёс, медика.</P> <P>- Ну, Викторыч, ты даёшь! Ты что же ничего не знаешь? - в свою очередь удивился сосед. - Да весь гарнизон только и обсуждает эту новость!</P> <P>- Нет! А что случилось-то?</P> <P>- Ты сейчас обхохочешься! - весело затараторил медик. - Представляешь, этот дядя Толя на днях привёл к себе домой чужую бабку. А квартира его вон в том доме на первом этаже. Так вот. Пока его бабка в большой комнате смотрела телик, этот дядя Толя с чужой бабкой на кухне прямо на полу занялся любовью! Представляешь?! Старику, наполовину парализованному, за семьдесят, а у него любовь-морковь! И это ещё не всё. На кухню зашёл сын дяди Толи, а там порнуха! Ну, сын сгоряча и врезал по-сыновьи дяде Толе в правый глаз. Бабку, знамо, под зад коленом. Хи-хи-хи! Но и это ещё не всё. На другой день этот дядя Толя с огромным фингалом под глазом отдаёт концы. Наша бравая милиция, конечно же, сына под белы рученьки. Мол, поймали убивца! Ну, повезли мы покойника в Хабаровск на вскрытие. А там нам заявляют: “Чего это вы «жмурика» так долго не привозили?” Сечешь?! «Как это долго? Как умер, так и привезли!», - отвечаем. «Да нет! Он у вас еще три дня назад умер». Тут уже мы рты раззявили: «Как это три дня назад? Да он ещё вчера чужую бабку на полу… любил!». «А фингал под глазом откуда?». «За любовь мужик пострадал!». «Да нет, ребята! Этого быть не может. У него все лёгкие три дня назад сгнили!». Ты представляешь, Викторыч? Старик на спирту ещё три дня лишних прожил и умер мужиком! А пил он, ты сам знаешь, как. Вот, брат, как бывает! </P> <P>Медик наслаждался произведенным эффектом от своего рассказа.</P> <P>Лукин смотрел в лоснящееся, улыбающееся лицо соседа, а перед глазами стоял живой дядя Толя: “Доброго здоровьица, Евгений Викторович! На службу торопитесь? Ну-ну! Ещё повоюем!” Он снимал с полысевшей головы свою видавшую виды мятую кепку и махал вслед спешащему офицеру. А вот теперь его нет.</P> <P>Мужиком умер! - звучало в ушах у Лукина. Он поднялся на свой четвертый этаж. Прислушался. За дверью было тихо. “Мои ещё спят”, - подумал Лукин и тихо, на цыпочках, вошёл в квартиру. Но не успел он намылить лицо для бритья, как раздался телефонный звонок. Капитан метнулся к телефону, чтобы тот перестал трезвонить.</P> <P>- Товарищ капитан! - раздался в трубке голос сержанта Песковского. - Вас вызывает к себе начальник штаба!</P> <P>- Понял! Сейчас буду!</P> <P> </P> <P>ПУЛЕМЁТ</P> <P>За окном маячило серое, удушливое утро. Солнце, спрятавшись вчерашним вечером за могучими кедрами, не торопилось занимать своё исконное место на небосводе. Ночь не принесла желанной прохлады. </P> <P>Военный городок, скрытый в тайге, ещё спал или мучился, пытаясь как-нибудь уснуть в изнуряющей, влажной духоте. И только шумливые воробьи нарушали утреннюю тишину.</P> <P>Надо было вставать. Лукин несколько минут ещё полежал с закрытыми глазами под влажной от пота и воздуха простынёй. Он чувствовал себя разбитым и уставшим. “Ещё бы хоть пару часов поспать”, - подумал Лукин и осторожно выскользнул из под простыни, чтобы не потревожить жену. Прихватив телефон, Лукин на цыпочках прошёл на кухню. Пока кипятился чайник, капитан с удовольствием окатился холодной водой. Если её можно было так назвать в эти жаркие дни и ночи. Смыв последние остатки сна, он оделся в полевую форму. Не торопясь, позавтракал и, удобно облокотившись спиной о стену кухни, закрыл глаза. Он ждал телефонного звонка.</P> <P>Через какое-то время приоткрыв глаза, посмотрел на часы, потом на телефон. Телефон молчал. Евгений ещё с вечера проверил надёжность телефонной связи, а сейчас убрал громкость телефонного звонка. В сонной тишине любой звук казался рёвом реактивного двигателя.</P> <P>- Ну, давай же, трещи! - мысленно подгонял Лукин.</P> <P>Вчера в коридоре штаба он столкнулся с начальником боевой подготовки майором Круцевичем. Мих-Мих, как его звали в офицерской среде, шепнул Лукину, что завтра неожиданно в шесть часов утра будет подъём по тревоге. Они вместе зашли к начальнику связи, чтобы уточнить систему связи в случае приведения в боевую готовность. В это время в кабинет забежал посыльный по штабу. Увидев строгое лицо майора Круцевича, солдат, растерявшись, произнёс:</P> <P>- Товарищ майор, простите, не вы будете подполковник Ферапонтов? Вас вызывает начальник штаба!</P> <P>- Нет, сынок! Не я! Мы его сами тут ждём! Иди, мы передадим ему, как он появится.</P> <P>Когда солдат удалился, оба офицера расхохотались до слёз. Вспомнив вчерашний случай, Лукин улыбнулся: “Вот тебе и анекдот из жизни!”</P> <P>Самое нудное – ждать этот проклятый сигнал, когда знаешь, во сколько он должен случиться. Лучше бы уж действительно был неожиданно. Тогда мозг работает только в одном направлении, а так.… Ну, скорей бы уж!</P> <P>Телефон нервно затрясся от напряжения. Его телефонная душа тужилась разразиться громогласным звонком, но предусмотрительный Лукин не позволил ему этого сделать.</P> <P>- Товарищ капитан! Тревога! - услышал Евгений голос сержанта Мальцева. Лукин посмотрел на часы. Была одна минута седьмого.</P> <P>- Товарищи офицеры! Построиться в полной экипировке перед штабом! - объявил оперативный дежурный, когда все мероприятия по сбору штабных офицеров были выполнены.</P> <P>Штабные автомобили, вытянутые в колонну, по-деловому урчали.</P> <P>- Красиво сработали водилы! - ни к кому не обращаясь, произнёс начальник физической подготовки майор Качуба.</P> <P>К построившимся в две шеренги офицерам подошёл начальник штаба.</P> <P>- Товарищи офицеры! Тренировка по оповещению и сбору офицеров штаба прошла хорошо! Норматив выполнен! Штабные машины в установленное время уложились! Майор Новосельцев! Почему вы свой спецавтомобиль подогнали к центральному входу штаба, а не к запасному выходу, как это раньше делал капитан Лукин, не мешая общей погрузке штаба? А вы создали ненужную толкучку!</P> <P>Майор Новосельцев, Пал Иваныч, как звали его в штабе, был помощником капитана Лукина. Три месяца назад его освободили от должности начальника 8 отделения одной из воинских частей и прислали в помощники к Лукину. “На перевоспитание”, - сказали ему из Москвы.</P> <P>“Нашли, понимаешь, воспитателя!”- хмыкнул Лукин, глядя на покрасневшего Новосельцева. </P> <P>Они познакомились несколько лет назад на сборах в Загорске. Во время сборов жили в одной комнате. Новосельцев был на три года старше Лукина. Пал Иваныч рано полысел, но всячески скрывал свою лысину. При ходьбе ноги ставил, приподнимаясь на мысках, кисти рук слегка отводил в стороны, а голову наклонив на бок. От этого его походка напоминала походку танцовщицы. Когда он с кем-нибудь здоровался, то щеки его покрывались лёгким румянцем. Он мягко улыбался и опускал свои глаза.</P> <P>- Он такой застенчивый, - говорили о нём в городке. - За что его могли снять с должности? Вон поскольку книг каждый день носит из библиотеки!</P> <P>И действительно, чтение книг было любимым занятием Пал Иваныча. Рассказывали, будто однажды, где он служил раньше, Пал Иваныч забежал домой. А там его жена с его подчинённым прапорщиком в постели…</P> <P>Прапор-то был помоложе и поздоровее. </P> <P>- Я только книгу заберу и уйду! Не буду вам мешать! - якобы извиняясь, проговорил Пал Иваныч. Жена после этого так и осталась с тем прапором жить. А майор поехал укреплять дальневосточные рубежи нашей Родины. Книги он читал везде: и дома, и на службе. Все книги, которые приносил из библиотеки, «проглатывал» за ночь. Он мог часами взахлёб рассказывать о жизни монархов, при этом помнил все исторические даты и события. Но что касается руководящих документов по службе, то извините! По этой причине у него не завязались отношения с подчиненным личным составом, который отказывался с ним служить. Лукину пришлось применять власть к сержантам. Хотя в душе понимал, что его сержанты правы. “Но бунт на корабле! Не потерплю!”, - шумел тогда Лукин. </P> <P>- Пал Иваныч! Вам бы в школе учителем истории работать, а не в армии быть. Ведь как начнёте рассказывать про жизнь какого-нибудь короля, заслушаешься! А руководящих приказов не знаете! Вам перед подчиненными сержантами-то не стыдно?! - как-то в личной беседе, после очередной жалобы сержантов, спросил Лукин. Тот только, опустив голову, улыбался и молчал, как школьник на разборке у директора школы.</P> <P>- Вы мне можете что-нибудь ответить! - давил на “вы” капитан. Он сознательно ставил дистанцию между собой и Пал Иванычем, между начальником и подчинённым. Тем самым давая понять, что старое знакомство – знакомством, а служба – службой. Вне службы, пожалуйста! Хоть что говори и делай, а тут не дозволено нарушать тот порядок, который установил Лукин.</P> <P>… - Товарищ полковник! Я не мог подогнать машину к запасному выходу по причине того, что там перекопано! - ответил из строя Новосельцев.</P> <P>Окна кабинета начальника штаба выходили как раз во двор штаба и находились около запасного выхода. Полковник Ильичёв часто наблюдал из своих окон за тем, как восьмерики отрабатывали погрузку в свой спецавтомобиль. Лукин с секундомером в руках помногу раз заставлял подчинённых грузиться и разгружаться со своей аппаратурой. Ошибки личного состава разбирал тут же, без крика и нервотрёпки, заставляя повторять действия снова и снова. Начальник штаба, довольный увиденным, говорил кому-нибудь из офицеров штаба:</P> <P>- А шустрые эти восьмерики!</P> <P>Но чтобы там было перекопано...? Тем более без его ведома? Это что-то новенькое!</P> <P>- Идите, товарищ майор, и проверьте! Перекопано ли там? - повысил голос начальник штаба.</P> <P>Через несколько минут Пал Иваныч танцующей походкой возвратился.</P> <P>- Ну, что?! Докладывайте! - начальник штаба уничтожающе посмотрел на невозмутимо стоявшего майора.</P> <P>- Товарищ полковник! Там перекопано! - чётко доложил Пал Иваныч.</P> <P>У полковника Ильичёва лицо перекосилось, как от сильной зубной боли, и пошло пятнами.</P> <P>- Идите и ещё раз проверьте! Хорошенько проверьте, товарищ майор!</P> <P>Офицеры, всё еще находясь в строю, потихоньку начали посмеиваться над незадачливым майором. Лукину стало не по себе.</P> <P>- Товарищ полковник! Я его начальник и несу за него ответственность! Разрешите мне идти вместе с майором Новосельцевым?!</P> <P>- Нет, капитан! Стой тут! Любуйся на своего подчинённого при мне! - жёстко ответил полковник Ильичёв.</P> <P>Пал Иваныч в этот раз задержался дольше, а когда вернулся, также невозмутимо доложил:</P> <P>- Товарищ полковник! Там перекопано!</P> <P>- Что-о-о-о?! - начальник штаба с выпученными от ярости глазами смотрел на стоящего перед ним майора. Было видно, что он лихорадочно подыскивает выражение для этого “наглого” офицера. Вдруг он схватил опешившего майора за руку и потащил за собой к запасному выходу. Офицеры в предвкушении спектакля потянулись следом.</P> <P>- Где тут перекопано?! То-о-о-ва-а-а-рищ майор! - зашипел начальник штаба, глядя на Пал Иваныча, как удав на кролика.</P> <P>Пал Иваныч осторожно высвободил свою руку из руки начальника штаба и, внимательно осматривая землю, обошел всю территорию возле запасного выхода. Офицеры штаба с нескрываемым интересом наблюдали за ним. Майор строевым шагом подошёл к полковнику. </P> <P>- Товарищ полковник! Докладываю, что тут было перекопано! - также невозмутимо доложил Пал Иваныч и по-детски посмотрел в лицо багровеющего начальника штаба.</P> <P>Полковник Ильичёв в сердцах сорвал со своей головы фуражку и хватил ею о землю. Офицеры, не в силах более сдерживать хохот, повалились на свежую, нетоптаную траву…</P> <P>После постановки задачи штаб в полном составе выехал в батальоны для проверки хода батальонных учений. Лукин со своими подчинёнными был оставлен в штабе. Сутки заканчивались, а конца штабной тренировки что-то не было видно. Раньше никогда такого не случалось. Ну, подняли, ну проверили, и отбой, а потом – на проверку учений в подчинённых частях! А тут как-то не так.</P> <P>Рядовой Моисеев из взвода связи батальона охраны по привычке тащил катушку с телефонным проводом. Ему была поставлена задача протянуть связь от командно-наблюдательного пункта батальона с наблюдательным пунктом пятой роты. Он, весело насвистывая незамысловатую мелодию, раскручивал провод по тайге. Солнце уже высоко поднялось над деревьями. Комары и мошка почему-то не донимали. </P> <P> - Хорошо-то как! - подумал Моисеев, - как у нас в Шатуре!</P> <P>Ему вспомнился родной город, дом. Вспомнились друзья, от которых вчера получил смешное письмо. Вспомнил, как он ходил за грибами в лес под Осаново. Там лес чем-то напоминал эту тайгу. Однако тут лес-то побогаче будет! Тайга, одним словом! Эка куда его занесло срочную служить. Чуть ли не на край земли! Моисеев выбрался на бруствер окопа. Прямо на него смотрел ствол ручного пулемета Калашникова. Рядом никого не было.</P> <P>- Вот тебе раз! Привет! - как с человеком, поздоровался Моисеев с РПК. - Ты чего тут один стоишь? А?! Где твой хозяин?</P> <P>Солдат спрыгнул на дно окопа. Посмотрел в одну сторону, потом в другую. Вдалеке он заметил периодически вылетающую на бруствер окопа землю. Связист забрался на бруствер и посмотрел в ту сторону, откуда вылетала земля. Он увидел сгибающуюся и разгибающуюся голую спину солдата. Тот увлечённо работал сапёрной лопаткой. И больше ни души. </P> <P>- Это и есть твой хозяин? - спросил Моисеев, обернувшись к пулемёту. - Вот голова садовая! Оставил пулемёт и поминай, как звали! А тут до китайцев рукой подать! Ну, погоди у меня! Я тебя научу бережно относиться к своему оружию! Солдат кулаком помахал в спину пулемётчика. Затем взял пулемёт и спрятал его под коряжкой. Хорошенько приметил место.</P> <P>- Вот сейчас связь протяну и вернусь. Срублю с тебя, олуха, пару пачек сигарет и банок сгущенки за оружие, - посмотрев в сторону копающего солдата, произнес Моисеев.</P> <P>И надо же было тому случиться, что спустя минут десять в воздух взвился красный сигнал ракеты. Отбой! По тайге разнёсся смех и бряцание оружия. Солдаты, занимавшие свои позиции, выходили на построение. Горе-пулемётчик, прихватив обмундирование, побежал к месту построения. А связист срочно начал сматывать свой провод.</P> <P>- Построиться в линию взводных колонн! - разнеслось по тайге. - Проверить экипировку личного состава и наличие оружия! </P> <P>Эхо подхватило:</P> <P>- И я! И я! И я!</P> <P>Командир взвода, недавно окончивший военное училище лейтенант, старательно, лично проверял каждого своего солдата.</P> <P>- Где ваше оружие, рядовой Бугров?</P> <P>- Ой, товарищ лейтенант! В окопе забыл! - всполошился Бугров.</P> <P>- Ты что?! Очумел?! - лейтенант от неожиданности даже присел.</P> <P>- Сейчас, товарищ лейтенант! Я мигом! - Бугров метнулся в кусты. “Растяпа!”, - выстрелили из строя ему в спину обидное слово. </P> <P>- Да куда же он делся?! Вот тут же он стоял! - говорил сам себе, моментально вспотевший солдат. Он обшарил всё вокруг. Пулемёта нигде не было. Бугров устало опустился на бруствер окопа. Подбежали лейтенант и сержанты взвода. После вопросов-допросов принялись все вместе обшаривать местность. Но всё напрасно. Пулемёта нигде не было!</P> <P>- А тут никто больше не появлялся? - спросил лейтенант, понимая, что больше всего от начальства не поздоровится ему.</P> <P>- Нет! Точно никого не было! Я бы видел! - ответил Бугров, ползая на коленках под кустами.</P> <P>- Ну не мог же он сквозь землю провалиться! - выкрикнул один из сержантов и запустил сухой палкой в Бугрова. Проискав ещё битых полчаса, лейтенант вынужден был о случившемся доложить командиру роты.</P> <P>Уже давно закончились учения. Весь личный состав воинской части стоял на вертолётной площадке, а пятая рота всё не появлялась. В район полевого расположения роты были отправлены посыльные офицеры, но и те как в воду канули! Это очень удивило и разозлило командира части. Прошёл час, потом второй, а рота и посланные на поиски офицеры не возвращались. </P> <P>Командир части генерал Бесстонов собрался уж было самого комбата отправлять на поиски пропавших, как раздались крики: “Идут! Идут!”</P> <P>Медленно, как после тяжёлых, изнурительных боёв, пятая рота входила на вертолётную площадку и занимала своё место в общем строю. Все офицеры роты, несмотря на безжалостно палящее солнце, были бледны. К ним поспешил командир батальона с офицерами своего штаба. Посланные на поиски пропавшей роты офицеры выстроились перед генералом. К ним же присоединился и командир батальона. О чём говорил генерал, не было слышно. Он метался около выстроившихся перед ним офицеров и размахивал руками. Лишь изредка лёгкий летний ветерок доносил обрывки генеральских фраз:</P> <P>- Да я вас… мать! Да вы у меня ….матери!</P> <P>Всем было понятно, что что-то произошло. И произошло из рук вон выходящее. Но что? По казармам никого не распускают. Даже офицеры штаба дивизии стоят в строю. Что же всё-таки случилось? Спустя время появились офицеры особого отдела. Они о чём-то поговорили с командиром воинской части, комбатом, а потом все вместе направились к пятой роте. За этой группой с интересом наблюдали сотни пар глаз. Разрешено расслабиться, курить, посидеть в тени. </P> <P>Лукин в штабе изнывал от безделья. Он любил, когда учения или штабные тренировки проходят с большой нагрузкой, а тут сплошная маета. Батальонные учения закончились, а никто из офицеров штаба не возвращался. И командование куда-то всё подевалось. Лукин спустился к оперативному дежурному.</P> <P>- Что-нибудь слышно? - спросил он курившего помощника дежурного.</P> <P>Тот в ответ только покачал головой и пожал плечами. Появился оперативный дежурный.</P> <P>- Слушай, Серёга! Позвони дежурному по батальону охраны. Может быть, у того какая-нибудь есть информация?</P> <P>- … Ни хрена себе! - произнёс оперативный после разговора с батальонным дежурным и почесал стриженый затылок. - Такого тут ещё не было!</P> <P>- Да не тяни же! Говори! - торопил в нетерпении Лукин.</P> <P>Оперативный окинул взглядом ждавших ответа офицеров.</P> <P>- На учениях в пятой роте пулемёт потеряли, - тихо произнёс Серёга и посмотрел по сторонам. - Принято решение учения продолжать. Офицеры переведены на казарменное положение. Тебе, Лукин, приказано неотлучно находиться тут, в штабе.</P> <P>Помощник дежурного присвистнул и полез за новой сигаретой.</P> <P>- Да погоди ты дымить! - прикрикнул на него оперативный. - Дай дух перевести! Дыму-то от тебя – хоть топор вешай! Да, не везёт нашему командиру. От одного чепе ещё никак не отмылись, а тут другое. </P> <P>Лукин понял, о чём говорит оперативный дежурный. Дело было, кажется, месяц назад или чуть больше. Военторг отмечал какой-то праздник. Как водится, пригласили командование. Рюмка за рюмкой, праздник удался на славу. Весь городок слышал, как распевали песни бравые сотрудницы военной торговли. Уж как там дело дальше было, наверно, никто не знает, а только оказался командир с начальницей отдела кадров этого военторга в заброшенной раздевалке гарнизонного стадиона. Ну а там… Эта кадровичка была баба в теле, правда, на голову нужно было ведро надевать. Но после обильного возлияния – все женщины красавицы!</P> <P>Был у этой кадровички муж, прапорщик. Ростом ей по плечо. Такой худой, что Кащей бессмертный по сравнению с ним – упитанный мужчина. Но был он мужик хозяйственный и семьянин хороший. Со своей жены пылинки сдувал. А в этот день был у него день рождения, и собирался он его отметить со своей ненаглядной в тесном семейном кругу. Детей у них не было. До поздней ночи просидел бедный муж у накрытого стола. Уже было за полночь, когда появилась изрядно подвыпившая супруга. На все упрёки мужа она только махала руками, а потом не выдержала и выдала законному супругу: “ Заткнись, прапор недорезанный! У меня сам генерал сегодня был за кавалера! Вот это настоящий мужик! Проверила!“ </P> <P>У какого мужа после таких слов крыша не поедет? Хватил он залпом полбутылки водки, не закусывая, потом схватил топор и обухом ударил по голове спящую жену. Вся подушка моментально пропиталась кровью. Жена захрипела. Муж испугался и рванул, как был – в трусах и майке – через весь городок в штаб, к оперативному дежурному. А дежурил как раз Серёга. У дежурного глаза на лоб повыскакивали. Стоит перед окошком дежурного мужик в трусах, в руке окровавленный топор и кричит, что он жену убил. Ну, взяли прапорщика под белы рученьки. К нему на квартиру сразу помчался дежурный врач с милицией. Особисты подключились. Дело завертелось. А главное, что в этой истории командир замешан был. Кадровичка чудом осталась жива. А за прапорщика сам командир вступился. Уголовное дело закрыли, но резонанс каким-то образом дошёл до Москвы.</P> <P>Заканчивались третьи сутки, а положительного результата поисков не было. Генерал ходил мрачнее тучи. Он изредка появлялся в штабе. Вызывал к себе Лукина, интересовался поступившими документами из Москвы и снова исчезал в батальоне охраны. Созданные группы поиска обшарили всю прилегающую местность, исползали вдоль и поперёк всю территорию, где проходили учения. Ничего не нашли. Спустили всю воду в водоёмах, излазили всё дно. Ничего! Работали миноискатели, но пулемёт исчез.</P> <P>Рядовой Моисеев не на шутку испугался. Он и предположить не мог, во что выльется его шутка. Сознаваться было поздно, да и страшно. Можно было попасть на губу, а до этого ещё и свои пацаны отвалтузят так, что мало не покажется. А тут ещё эти особисты всех участников учений по одному трясут. Собирают информацию, где кто был, кто что слышал или видел? Чего доброго и до него доберутся. А узнают, что он тащил связь через тот злополучный окоп, то пиши-пропало! Надо как-то побыстрее достать этот пулемёт. Моисеев сам напросился в группу поиска и стал выжидать удобный момент. </P> <P>Лукин сидел в своём кабинете и пил чай с лимонником. Вошёл дежурный сержант и доложил о поступившей телеграмме из Москвы. Она была от маршала артиллерии Бойчука Ефима Васильевича на имя командира части. Прочитав текст, Лукин почувствовал, как у него запылали щёки. Такую телеграмму надо везти самому. Подъехав на командирской “Волге” к вертолётной площадке, он в нерешительности остановился. Увидав Лукина, генерал махнул ему рукой, чтобы тот подошёл. Лукин видел, как менялось лицо командира по мере того, как он читал текст телеграммы. Руки у него тихо затряслись, а лицо покрылось красными пятнами. Крепко сжатые губы побелели. Сзади к командиру покачивающейся походкой подошел начальник штаба. Его позолоченные очки сверкали на солнце. На лице играла едва уловимая улыбка. Маникюрной пилкой он подравнивал ногти на руке. Через плечо командира он заглянул в телеграмму:</P> <P>“Бесстонову А.Н.</P> <P>По докладу начальника штаба вы систематически пьянствуете, нередко не появляетесь на службе. Потеря оружия явилась прямым следствием вашего пьянства. За подобные преступления в войну расстреливали!</P> <P>Даю вам сутки на поиск оружия!</P> <P>Бойчук”</P> <P>- Товарищ генерал! Разрешите мне отойти в сторону! - обратился Лукин к командиру. Генерал оторвал взгляд от телеграммы и удивлённо посмотрел на стоящего перед ним капитана. Казалось, что он не совсем понял, что тот от него хотел. Он ещё раз взглянул на капитана.</P> <P>- Да, пожалуйста! Отойдите!</P> <P>Генерал обернулся и встретился глазами со своим заместителем. Начальник штаба поспешно отошел чуть дальше от Бесстонова.</P> <P>- Лукин! - позвал генерал. - Возьмите телеграмму и ждите меня в моём кабинете!</P> <P>Только в машине Лукин смог перевести дух и немного успокоиться.</P> <P>- Ай да начальник штаба! - подумал Евгений. Ему по-человечески стало жалко своего командира. - Не хотел бы я иметь такого зама, да и ходить под началом такого начальника плохое удовольствие. А командир молодец! Сдержался!</P> <P>“Волга” подкатила к центральному входу штаба. Выскочивший оперативный дежурный гаркнул: “Сми-и-и-и-рно!” И было направился с докладом к вылезшему из машины капитану.</P> <P>- Вольно! - ответил Лукин и улыбнулся.</P> <P>- А, чтоб тебя! - беззлобно огрызнулся дежурный. </P> <P>На ступеньках его помощник, замеревший по стойке “Смирно” ещё минуту назад, от души расхохотался.</P> <P>- Ну, что рот раззявил! Глистов простудишь! Страх потерял?! - напустился на него Серёга. - Я тебе сейчас устрою службу! Ге-е-е-не-е-ра-а-л при-и-ехал! Ге-е-не-е-ра-а-л приехал!</P> <P>- Да не шуми ты! - успокаивал дежурного Лукин. - Сейчас действительно Бесстонов сюда приедет. Жди!</P> <P>Когда появился командир, Лукин сидел в приёмной и читал газету. Увидав вошедшего командира, быстро вскочил.</P> <P>- Заходи! - распорядился генерал и первым вошёл в кабинет. - Давай эту телеграмму!</P> <P>Он ещё раз пробежал её глазами. Долго смотрел в окно. О чём-то думал, нервно постукивая пальцами по столу. Лукин сидел за длинным столом и ждал. Генерал нарушил молчание:</P> <P>- У тебя спирт есть?</P> <P>- Есть, товарищ генерал! Только он у меня технический. Для аппаратуры. </P> <P>- Ничего! Принеси полстакана.</P> <P>Лукин в граненом стакане принёс спирт и поставил перед генералом.</P> <P>- Разрешите выйти!</P> <P>- Подожди! Сядь! - командир продолжал о чём-то думать.</P> <P>Затрещал зуммер телефона ЗАС. Бесстонов снял трубку:</P> <P>- Слушаю!</P> <P>Лукин, стараясь не греметь, сел за стол.</P> <P>-Алло! Говорите! Я вас не слышу! Алло! - кричал в трубку командир, а сам смотрел повеселевшими глазами на Лукина. Лукин слышал, как в трубке звучал металлический голос:</P> <P>- Это Бойчук! Вы что там вытворяете, генерал?!</P> <P>- Алло! Я вас не слышу! Алло!</P> <P>- Да я вас под суд отдам! Вам генеральские погоны тяжелы стали?! Я вас…. матери!</P> <P>- Алло! Я вас не слышу! Алло! Перезвоните, пожалуйста! - Бесстонов положил трубку и, улыбаясь, ещё раз посмотрел на Лукина. </P> <P>- Вот так! Они думают, что своими звонками очень помогут мне! Да пошли они все…</P> <P>Командир схватил стакан и залпом выпил содержимое. Уже в дверях остановился и обернулся к следовавшему за ним капитану:</P> <P>- Вы оставайтесь у себя. Ждите моих указаний! Ещё спирт есть? Поставьте стакан в эту тумбочку. Он указал рукой на тумбочку у двери и быстро вышел из кабинета.</P> <P>Поисковые группы, закончив безрезультатные поиски, опять собрались на вертолётке. Ждали дальнейших указаний. Появился генерал. Он поднялся на трибуну и обратился к стоящим в строю:</P> <P>- Сынки! Нам дали сутки на поиск оружия! За всё несу ответственность я! Но это полбеды! Беда в том, что позорное пятно ложится на нашу часть, на все Вооруженные Силы! Сынки! Я просто прошу вас постараться и ещё раз более тщательно обследовать всё вокруг! Тому, кто найдёт это оружие, будут предоставлены десять суток отпуска! Приступить к поиску!</P> <P>Через несколько минут вертолётка опустела. Только один командир части остался стоять на трибуне, да в конце площадки стояли три его зама и нервно курили.</P> <P>Моисеев, улучив момент, прокрался к тому месту, где был спрятан пулемёт. От страха сердце учащённо билось. Солдат постарался перевести дух. Осторожно осмотрелся по сторонам. В стороне копошились другие солдаты, не обращая внимания на Моисеева. Пошарив для блезира по кустам, он запустил руку под знакомую каряжку. Пальцы руки ощутили холодный ствол пулемёта. Связист ещё раз огляделся по сторонам. Рядом никого не было.</P> <P>- Вот ты родимый! Век бы тебя больше не видеть! На-а-а-ашёл! - во всю свою глотку радостно закричал солдат. Он поднял пулемёт над головой и через кусты рванулся к товарищам скорее от этого проклятого, злополучного места!</P> <P>- Ура-а-а-а! - подхватили крик другие солдаты. Все поисковики бегом пустились напрямки в сторону вертолётки. Вскоре радостные солдаты, а с ними и офицеры, и прапорщики собрались на вертолётной площадке. В воздух полетели пилотки и офицерские фуражки. Комбат подвёл счастливого связиста к трибуне. Генерал приказал им подняться и обратился к строю:</P> <P>- За умелые действия по поиску пропавшего оружия рядовому… Как твоя фамилия, сынок? Рядовому Моисееву объявляю десять суток отпуска!</P> <P>- Служу Советскому Союзу! - громко и радостно выпалил покрасневший солдат.</P> <P>Начальник особого отдела, было, поспешил к командиру части. Но не успел его остановить. Командир уже объявил поощрение солдату.</P> <P>- Товарищ генерал! Подождите! Надо разобраться! Мои люди там, где был найден пулемёт, не один раз всё обшарили с миноискателем. А этот солдат пошёл и нашёл! Разрешите с ним поработать?!</P> <P>- Я своих приказов не отменяю! - ответил враз уставший командир и взглянул со злостью на подошедшего к нему подполковника.</P> <P>На следующий день начальник особого отдела, все замы и Лукин сидели за длинным столом в кабинете у генерала Бесстонова. Начальник особого отдела докладывал:</P> <P>- …Таким образом, рядовой Моисеев сам спрятал пулемёт, чтобы проучить этого нерадивого пулемётчика.</P> <P>- Да, дела! А я ведь на радостях объявил ему десять суток отпуска. Явно поторопился! Откуда этот солдат призван? </P> <P>- Из Подмосковья, товарищ генерал! Из Шатуры!</P> <P>- Далековато! Погодите-ка! Лукин, уж не ваш ли это земляк? - командир посмотрел на красного, как помидор, капитана. </P> <P>Все присутствовавшие в кабинете посмотрели на Лукина, будто он в этом был тоже виноват. </P> <P>- Что же с ним делать? - продолжал генерал. - Пять суток ареста объявить? Так вроде бы солдат хотел хорошее дело сделать! Проучить хотел разгильдяя, чтобы оружие не бросал! А с другой стороны устроил вон какой переполох! Аж до Москвы докатился! </P> <P>Командир посмотрел на начальника штаба. У того уши вспыхнули, как закат на небосводе.</P> <P>Все молчали. Что тут можно было сказать? Казус вышел! Да ещё какой казус! </P> <P>- Товарищ генерал! - осторожно начал капитан Лукин. - А может быть на гауптвахту не сажать и в отпуск не отпускать. Плюс с минусом дают ноль, то есть ничего. Думаю, что связист и так натерпелся страху. Он и этому будет рад, что так всё обошлось. А нерадивого пулемётчика предлагаю наказать властью командира батальона. </P> <P>- Ну, вот! Теперь уже за земляка заступаться начал! - улыбнулся генерал Бесстонов. - Не тушуйся, капитан! Пошутил я! Хорошо! Пусть будет так! Отправляйте донесение в Москву!</P> <P> </P> <P>ЧЁРНАЯ КОШКА</P> <P>День как-то не задался сразу. Буквально всё валилось из рук. Отпуск, которого так ждали капитан Лукин и его семья, не радовал. И отпуск был по графику, но начальник штаба всё переносил и переносил срок, ссылаясь на какое-нибудь непредвиденное обстоятельство. Отношения Лукина с начальником штаба в последнее время очень сильно разладились. Конечно, этому было много причин, и Лукин, сжав зубы, как мог, терпел нападки своего начальника. </P> <P>А всё началось прошлой осенью. В то время Лукин получил новенькую спецаппаратную СА-9 на базе Газ-66. Это была куколка, а не машина. Большой, вместительный салон с рабочими столами, мягкими вращающимися кожаными креслами, встроенным освещением, гамаками для сна и телефонами. В салоне все было предусмотрено для комфортной работы в полевых условиях. Но самым драгоценным была электропечка. В старой спецаппаратной была обычная, сваренная из листов железа, печка. Она разогревала салон так, что личный состав раздевался до трусов. А через час, если не подкладывать дрова, то можно было вспотеть дрожавши. А тут электропечь! Да еще с регулируемой температурой! Красота! </P> <P>Начальник штаба сразу глаз положил на эту машину. Решил сделать её своей штабной машиной. Лукин со своими подчинёнными перебьётся и в старой спецаппаратной. На служебном совещании, которое проводил начальник штаба, и произошла их первая стычка. Дальше – больше. В середине осени полковник Ильичёв собрал группу офицеров штаба, якобы для проведения рекогносцировки нового района расположения запасного командного пункта. Под видом командно-штабной тренировки оперативная группа во главе с начальником штаба выехала в намеченный район. В состав группы была включена и новенькая СА-9 без восьмериков. Лукин чувствовал, что что-то тут не так. Но что мог сделать капитан против своего начальника, полковника? Офицер должен в совершенстве знать только четыре слова, как-то его учил старый капитан Гречкин Анатолий Иваныч, когда разъярённый Лукин вышел из кабинета начальника штаба после очередного промывания мозгов.</P> <P>- Запомни, молодой! Офицер должен знать только четыре слова: Есть! Так точно! Никак нет! И … какое ещё? - Гречкин, хитро улыбаясь, загнув пальцы на руке, смотрел на Лукина.</P> <P>- Какое? Не знаю! - в растерянности развёл руками Лукин.</P> <P>- Эх, ты! Устав ни хрена не знаешь! - довольно расплылся в улыбке старый капитан. И, подняв гордо вверх указательный палец, со значением изрёк:</P> <P>- Ура!</P> <P>Лукин сначала непонятливо посмотрел на улыбающегося капитана, а потом и сам закатился смехом. Тяжесть в душе сразу исчезла. Но сейчас он чувствовал, что под командно-штабной тренировкой проводится что-то другое. Но что? В штабе никто особенно ничего не рассказывал. Но вот однажды, когда Лукин находился в кабинете заместителя командира части полковника Кедрова, раздался телефонный звонок. В трубке слышался взволнованный голос. Капитан смотрел на потускневшее лицо полковника. </P> <P>- А с чем же я теперь поеду в Москву? Что же я там скажу?!</P> <P>Лукин почувствовал неладное. Предчувствия его не обманули. Через несколько дней в коридоре он столкнулся с начальником штаба. Тот был явно чем-то расстроен. От его некогда холёного вида не осталось и следа. Перед собой Лукин увидел небритого, измятого, уставшего полковника. Обычно тот не упускал случая, чтобы при встрече не зацепить каким-нибудь замечанием Лукина. А тут молча, бросив беглый взгляд на капитана, скрылся за дверью своего кабинета. От удивления Лукин даже присвистнул. Он поспешил в отдел боевой подготовки, где увидел майора Качубу с перевязанной головой.</P> <P>- Анатолич! Что у вас произошло?!</P> <P>- А ты что, не знаешь?</P> <P>- Нет! Ты что такой перевязанный?</P> <P>Майор встал, выглянул в коридор. За спиной Лукина поплотнее прикрыл дверь.</P> <P>- Слушай! По-моему мы с начальником штаба вляпались в дерьмо!</P> <P>- Как это?</P> <P>- Понимаешь, мы тоже думали, что едем на рекогносцировку района. Но уж какой-то странный был состав оперативной группы. Да и тебя почему-то не взяли. А твою машину с чужим водителем прихватили. В ней на ночёвку собиралась вся наша группа. Машина, конечно, хорошая! Мы забирались в такие места, куда Макар телят не гонял! Не всякая техника в те места заползёт. Ильич пробирался на твоей машине. Она в грязь садилась по самую кабину. Но умница! Сама себя вытаскивала! Представляешь? Но сколько можно было испытывать судьбу?! Спалили к чёртовой матери сцепление! И это на необкатанной машине! В те места Ильич нас с собой не брал. Возле него всегда крутились два прапора. Ну, эти… “шестёрки” из батальона охраны. Непонятно для чего в их распоряжение был выделен зелёный медицинский “батон”. Они и медиками-то сроду не были. Да ладно, не моё это дело! Твой “Газон” надо было как-то тащить. Прикинь, что придумали! Твою “ласточку” берут на мягкую сцепку, к чему бы ты думал?! К бензовозу! И это тогда, когда на дороге гололёд, а бензовоз наполовину с бензином! Старшим на бензовоз Ильич посадил Ферапонта, а меня на твой “Газон”. То ли Ферапонт с водителем заснул, то ли ещё чего, но свалился тот бензовоз в кювет. Нас за собой так дёрнул, что я и испугаться не успел. Это было у самого моста через Хор. Слетели мы с четырехметровой высоты. Легли рядом с бензовозом. Как бензовоз не взорвался, до сих пор, понять не могу! Чудо какое-то нас тогда спасло! Прикинь, какой мог получиться факел! Покувыркались прилично. Кабину сплющило с моей стороны и голову мне зажало. Как жив-то остался? Хорошо, что я маленького роста! Водилы сами выбрались, а меня и Ферапонта попыхтели вызволять. Ферапонт незначительными ушибами отделался, а у меня башку так долбануло, что до сих пор шум стоит в ушах. Наш полкаш так забегал, засуетился! Но не подумай, что нас спасать. Нет! С этими двумя прапорами из твоей машины в медицинский “батон” рыбу перетаскивать! Кету! Ты знаешь, сколько её было в салоне?! Под самый потолок! Ильич так суетился, так шустро сам таскал – ты бы видел! И куда только его холёность делась? “ Батон ” потом быстренько с этими прапорами куда-то умчался. А тут и гаишники подкатили… </P> <P>В общем, сейчас стоит твоя “ласточка” брошенной посреди автопарка. Даже в бокс не удосужились её поставить. Башка раскалывается! А полкаш распорядился сидеть в штабе до его указаний. Никого не отпустил домой!</P> <P>- Я столкнулся с ним в коридоре, - поникшим голосом ответил Лукин. Когда капитан со своими специалистами СПС появился в автопарке, то его взору открылось печальное зрелище. Посреди пустого автопарка сиротливо стояла его когда-то “куколка”. Кабина с правой стороны была сильно покорёжена. Лобовое стекло разбито. В нескольких местах кузов имел рваные сквозные пробоины. Задняя дверь покорёжена и не закрывалась. Салон от потолка до пола был испачкан рыбой. Через разбитые боковые окна залетал первый снег. На потолке кое-где примёрзла красная икра.</P> <P>- Ни-и-и-че-е-е-го себе! По-о-о-гу-у-у-ля-а-а-ли-и! - произнёс старшина Стёпа Гратий и почесал затылок.</P> <P>Лукина душила злость и обида. На глаза навернулись слёзы.</P> <P>- Сволочь! - только и смог сказать капитан и пошел прочь из автопарка. Специалисты СПС едва поспевали за ним. </P> <P>- Лукин! Тебя к начальнику штаба! - встретил капитана оперативный дежурный.</P> <P>Евгений постарался взять себя в руки и унять кипевшую в его душе злость.</P> <P>- Товарищ капитан! Я вам даю две недели на восстановление спецаппаратной! Меня не интересует ваше мнение! Чтобы через две недели машина была боеготова! Всё! Идите!</P> <P>Какое-то мгновение Лукин стоял не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Невероятным усилием воли он сдерживал желание врезать по этой бессовестной, наглой роже. Круто развернувшись, он вышел из кабинета и, как бы случайно, со всей силы хлопнул дверью. Он прямиком направился в особый отдел.</P> <P>Вот с того злопамятного времени между капитаном Лукиным и его начальником, полковником Ильичевым, пробежала чёрная кошка. Машина к установленному сроку была восстановлена и даже покрашена. А к происшествию подключилась военная прокуратура. Несколько раз подполковника Ферапонтова и майора Качубу, а следом и полковника Ильичева вызывали к следователю. Дело было благополучно закрыто, а подполковник и майор за совершение ДТП получили по строгому выговору. А вот к капитану Лукину требовательность, а по правде сказать, придирки со стороны начальника штаба участились. Однажды, когда Лукин ещё не прибыл на службу, полковник Ильичёв устроил в помещении отделения настоящий погром. Он кричал на специалистов СПС, выворачивал содержимое ящиков письменных столов на пол, срывал и бросал под ноги крышки столов. С пеной у рта он подбежал к вытянувшемуся старшине Гратию и, выпучив глаза, брызгая слюной в лицо, закричал:</P> <P>- Я вас вместе с вашим начальником тут сгною! Я научу вас порядку, дармоеды! Вы ещё попомните меня, борцы за справедливость, вашу мать!</P> <P>В это время появился капитан. Он осторожно переступал через разбросанные по всему полу вещи. </P> <P>- А вот и праведник! Вы, товарищ капитан, вместо того, чтобы жаловаться на начальника штаба, у себя под носом навели бы порядок! - обернувшись к Лукину, закричал полковник - Вы мне, Лукин, соли на хвост насыпали! Вам это даром не пройдёт! Вы как бельмо в глазу штаба!</P> <P>И тут Лукин не выдержал. Со всей силой он ударил кулаком по двери. Полковник умолк и попятился от него. Сержанты и старшина испуганно смотрели на своего начальника. Таким они его ещё никогда не видели.</P> <P>- Товарищ полковник! Я не позволю вам оскорблять личный состав и меня! Орите дома на свою жену, когда она вам подаст прокисшие щи! Я вам не холуй, а офицер, и служу не вам, а Родине! Если у меня в отделении непорядок, то готов понести за это наказание! Но если вы сейчас не покинете помещение, то я за себя не ручаюсь! Вы поняли?!</P> <P>Лукин, красный от напряжения, сжав кулаки, сделал шаг в сторону оторопевшего полковника. Наступила тревожная тишина. Начальник штаба какое-то мгновение испуганно смотрел на приближающего капитана и выскочил из помещения. Лукина била нервная дрожь.</P> <P>- Где Новосельцев?</P> <P>- Ещё не прибыл!</P> <P>- Как появиться, чтобы зашёл ко мне! Наведите тут порядок! - Лукин посмотрел на обступивших его подчинённых.</P> <P>- Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют, а в Анадырь и сам поеду! </P> <P>На лице капитана было что-то вроде улыбки. Он ещё раз окинул взглядом весь погром и вышел. Самым удивительным для Лукина оказалось то, что никаких последствий произошедшего инцидента не было. Казалось, что и стычки никакой не было вовсе. Только однажды капитан Гречкин поинтересовался: </P> <P>- Слышь, Жень?! А что за стычка у тебя была с Ильичём?</P> <P>- Да никакой стычки не было. Состоялся обычный обмен мнениями с начальником, как ты сам всегда говоришь: “ Зашёл со своим, а вышел с мнением начальника! Вот и всё!” - улыбнулся Лукин.</P> <P>- А-а-а! Ну-у-у да-а-а! Конечно! Ты только еще запомни: если пьянка мешает работе – бросай… работу! Понял?!</P> <P>- Это ты к чему? </P> <P>- Да так, к слову, - в свою очередь улыбнулся старый капитан и пошёл раскачивающейся походкой по коридору, широко выбрасывая в стороны свои длинные ноги в хромовых, с загибающимися кверху мысами, сапогах сорок последнего размера. В руках он нёс свёрнутую в трубу топографическую карту для начальника штаба. Командование части доверяло склеивать топокарты только капитану Гречкину. Он это делал быстрее и лучше других. Гречкин находился в прекрасном настроении, не подозревая, какую злую шутку сыграет с ним судьба. Приложив к губам край свёрнутой в трубу топокарты, старый капитан с наслаждением загудел, как сирена. В это время начальник штаба на первом этаже в дежурном помещении проводил инструкторско-методическое занятие с новыми сменами оперативных дежурных. Он подошёл к пульту управления. Сорвав печать на ярко-красной крышке, открыл её. Под крышкой была большая чёрная кнопка.</P> <P>- Вот это, товарищи офицеры, самая важная и святая кнопка!</P> <P>Полковник Ильичёв поднял вверх указательный палец и многозначительно посмотрел на окружающих.</P> <P>- Это сигнал о ядерном нападении противника! Если вы её нажмёте, то немедленно раздастся тревожный сигнал тут, у руководства Хабаровского края, в штабе Дальневосточного военного округа и в Москве!</P> <P>Объясняя, начальник штаба поднёс большой палец к кнопке. И в этот самый момент раздался душераздирающий вой сирены. Все находящиеся в дежурном помещении офицеры остолбенели от ужаса. Начальник штаба моментально стал белым, как свежепобеленная стена. Руки его тряслись. В глазах застыл ужас.</P> <P>- Я-а-а-а, я-а-а-а, я-а-а же не-е-е на-а-а-жи-и-и-мал! Я-а-а же не нажимал! - в страхе шёпотом повторял одно и тоже смертельно перепуганный полковник. - Я же не нажимал! Ведь, правда, же, товарищи офицеры?! Я не нажимал!</P> <P>После первого шока к нему постепенно возвращалось сознание. Звук сирены как-то странно раздавался откуда-то со второго этажа и медленно уплывал. Полковник Ильичёв опрометью бросился вверх по лестнице, следом за ним кинулись и все офицеры. А по коридору вышагивал, ничего не подозревающий, капитан Гречкин и с наслаждением гудел в самодельную топографическую трубу.</P> <P>- Гре-е-е-е-е-чки-и-и-и-ин! - вне себя от ярости заорал полковник Ильичёв.</P> <P>- Я-а-а! - Гречкин, как бравый солдат, развернулся на каблуках сапог в сторону возмущенного полковника. Свёрнутую трубой карту, как винтовку, он лихо приставил к ноге и вытянулся в строевой стойке.</P> <P>- Грее-е-е-чки-и-ин! Строгий выговор!</P> <P>- Есть! Строгий выговор! А за что-о-о?! - Гречкин от удивления открыл рот, да так и застыл, глядя на пунцового полковника.</P> <P>Лукин от греха подальше спрятался за своей железной дверью. </P> <P>А вот теперь наконец-то Евгений со своей семьёй едет в отпуск. Но особой радости не было. Перегорел, что ли? Он выехал с семьёй из гарнизона за шесть часов до вылета самолёта. Этого времени было предостаточно, чтобы с маленьким ребёнком не торопясь добраться до аэропорта. Служебная машина подбросила семью капитана Лукина до автобусной остановки ближайшего таёжного посёлка. Капитан не любил использовать служебный транспорт в личных целях. Стыдился он этого, что ли? Рейсовый автобус пришёл с опозданием на целый час, но это не особенно волновало Евгения. Времени ещё было предостаточно. Но автобус уж очень неохотно ехал в Хабаровск. Каждый подъём ему давался с огромным трудом. Он пыхтел от натуги так, что все пассажиры невольно напрягались, чтобы как-то помочь бедолаге. На краю города водитель автобуса, изрядно измучившийся сам и измучивший пассажиров, отказался ехать в центр города до автостанции, заявив, что по техническим причинам автобус отправляется в парк. Никто и возмущаться не стал. Хватит! Наездились! Лучше хорошо стоять в трамвае, чем плохо сидеть в этом автобусе. Прихватив нехитрые вещички, пассажиры, как горох, высыпали из опостылевшего автобуса. Вдали показался трамвай.</P> <P>- Ой! У меня сумку спёрли! - запричитала толстая пожилая тётка в обтягивающих до неприличия джинсах. Весь её внешний вид говорил о том, что она едет торговать на вещевой рынок. - Вон тот шкет украл! Он всё время возле меня в автобусе тёрся.</P> <P>Стоявшие на остановке посмотрели в ту сторону, куда рукой показывала торговка. Никто не тронулся с места. Каждый осмотрел свои вещи и проверил, на месте ли кошелёк.</P> <P>- Ой! Что же мне теперь делать? - причитала обворованная тётка.</P> <P>А шкет в поношенной спортивной куртке, грязной бейсболке, натянутой по глаза, засунув руки в карманы штанов, не торопясь, переходил трамвайные пути.</P> <P>Лукин, передав ребёнка жене, направился вслед за удаляющимся юнцом. На вид тому было лет пятнадцать, не больше. </P> <P>- Жень, ты куда? Стой! Вернись! - крикнула жена.</P> <P>- Ой! Дамочка! Пусть ваш военный его окаянного поймает! Как же я без сумочки-то? Ну, как же я без сумочки-то?</P> <P>Рядом стоявшая старушка, подхватила разговор:</P> <P>- Беречь надо было шибче свою сумочку! А вдруг у этого бандита нож или револьвер? Как пульнёт! Что тогда? Куда потом эта молодуха с ребятёночком-то? Ох! Беда!</P> <P>- Эй, парень! Погоди-ка! - окликнул вора Лукин.</P> <P>Тот обернулся и увидел быстро приближающегося офицера. Не раздумывая, бросился бежать вдоль путей. Поняв, что скоро офицер его нагонит, вор бросил сумочку на железнодорожные пути под колеса, проезжавшего мимо трамвая, и, отбежав на безопасное расстояние, помахал офицеру кулаком. </P> <P>- Вали! Вали! - огрызнулся беззлобно капитан. </P> <P>Подождав, пока проедет трамвай, Лукин поднял сумочку. Трамвай был переполнен. Яростно работая локтями, стоявшие на остановке с трудом пропихивались в вагон. И уже не было ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни стариков, а были лишь желающие поскорее оказаться в вожделённом вагоне.</P> <P>- Вот ваша сумочка! - Лукин протянул сумочку торговке.</P> <P>- Спасибочко! Спасибочко большое! - заплывшее жиром лицо торговки расплылось в улыбке, отчего её щёки, красные, как спелые яблоки, ещё ярче заблестели. </P> <P>- Посмотрите, все ли деньги на месте?</P> <P>- Да какие там деньги?! Там и были-то всего две пятерки с мелочью! Так, на мелкие расходы. - А основные-то вот где! - торговка погладила себя по необъятной груди. - Эй, потеснись, народ! Э-э-эх! </P> <P>Толстуха со всем торгашеским упрямством так поднажала на толпившихся в дверях пассажиров, что оказалась на верхней ступеньке вагона. Двери тут же захлопнулись, и трамвай, скрежеща железом, покатил дальше. На остановке остался только капитан и его жена с маленьким сыном.</P> <P>- Ну! Оно тебе надо было! - напустилась на него жена. - Благородным захотел быть! А семья так себе! Приставка к вашему благородию! Ни один из мужиков не дёрнулся, а тебе всегда больше всех надо! Что нам теперь делать? Следующий трамвай будет только через полчаса!</P> <P>- Тань! Да не расстраивайся ты так! Всё же обошлось. Сейчас такси поймаем и сразу в аэропорт. Погоди чуток!</P> <P>Лукин вышел на проезжую дорогу. Но, как назло, ни одного такси не было. Правда, пару раз несколько машин пронеслись мимо, полные под завязку. Через полчаса подошёл трамвай. Ехать до железнодорожного вокзала, где была конечная остановка, нужно было не менее часа. Оттуда удобнее всего добираться до аэропорта. Но время…</P> <P>Лукин не оставлял надежду перехватить где-нибудь по пути свободное такси. Он, не отрываясь, смотрел на проезжую часть, где мимо проезжали автомобили, но ни одного такси так и не было. </P> <P> “Что за напасть? - подумал Евгений. -Куда такси подевались? “. </P> <P> В трамвае с каждой остановкой становилось всё теснее. Как будто бы сегодня весь народ выбирал для поездок только трамвай. Лукин начинал потихоньку нервничать, но виду жене не показывал. Он посмотрел на Татьяну. Та, вся раскрасневшаяся, со сбитой прической и расползающейся тушью, обидчиво отвернулась. Евгений взял у неё ребёнка к себе на руки. Сынишка, понимая, что не время сейчас для капризов, мужественно переносил неудобства. Отец был ему за это благодарен и даже горд им. Вот что значит сын офицера! Понимает ситуацию! На очередной остановке Лукин увидел одиноко стоявшее такси. И что больше всего обрадовало, такси было свободно! Лукин попытался выбраться из вагона. Но это оказалось непростой задачей. Кое-как ему удалось протиснуться к выходу. Но в тот момент, когда, казалось, что проблема уже решена, двери захлопнулись, и трамвай деловито покатил дальше. Евгений с сожалением смотрел на удалявшееся такси. В голове моментально созрел план. На очередной остановке он пулей выскочил из вагона и помчался в сторону оставленного такси. Молодые, тренированные ноги, быстро и легко несли капитана к заветной цели. На проверках по физической подготовке так усердно капитан не бегал, как сейчас. Такси как будто ждало только его. Лукин бежал и не сводил с него глаз. Евгений стрелой пронёсся целую трамвайную остановку. И вот, когда уже до заветной цели оставалось каких-нибудь метров двадцать, в такси сел дедок с палочкой. Евгений сначала и не понял, что произошло. Он подбежал к машине, когда на ней загорелся левый поворотник.</P> <P>- Шеф! Довези до аэропорта! Опаздываю! - выдохнул запыхавшийся офицер.</P> <P>- Не могу! У меня пассажир.</P> <P>Лукин рванул дверь, возле которой сидел насупившийся дедок.</P> <P>- Отец! Выручи! На самолёт опаздываю! А у меня жена с маленьким ребёнком! Мы все поместимся! Войди в положение!</P> <P>- Нет! Не могу! - дедок отвернулся от Лукина. - Мне нужно в другую сторону!</P> <P>Лукин вопрошающе посмотрел на таксиста. Тот глянул на офицера. Потом на нахохлившегося старика. Развёл руки в стороны.</P> <P>- Извини, друг! Желание пассажира для нас закон!</P> <P>- А-а-а! Чтоб тебя-а-а! - Лукин со злостью захлопнул дверь автомобиля.</P> <P>Проехав пару остановок на очередном трамвае, Евгений вышел к поджидавшей его семье.</P> <P>- А где такси? - спросила его жена и прожгла таким взглядом, от которого Лукину стало не по себе.</P> <P>- Нет такси! Из-под самого носа увели! И по закону подлости – в обратную сторону! - извиняющимся голосом произнёс Евгений.</P> <P>- Да всё у тебя так! Всё у тебя из-под носа уводят! Смотри и меня так скоро из-под носа твоего уведут! - съязвила Татьяна. Откуда было знать Лукину, что через несколько лет так и произойдёт? Сынишка подошёл к Евгению, взял его за руку и молча прижался к ноге отца.</P> <P>С горем пополам добравшись до железнодорожного вокзала, Лукин ужаснулся, увидев огромную очередь на стоянке такси. О рейсовом автобусе в аэропорт можно было и не думать. Тот должен был отправляться только через полтора часа. А до вылета как раз столько времени и оставалось. В очереди за такси можно было простоять до следующего утра. Раньше на привокзальной площади их было, как тараканов, а сегодня с огнём не сыщешь! Поставив жену с сыном в очередь, Лукин ушёл на перехват такси. После нескольких неудачных попыток ему удалось остановить такси, которое направлялось с пассажирами на железнодорожный вокзал. Договорившись с водителем о двойной оплате, он стал ждать машину в указанной подворотне. </P> <P>Подъехав, к ожидающей легковой транспорт очереди, Лукин разыграл целый спектакль неожиданной встречи с любимой, которую он разыскивал по всему Хабаровску. Но не все стоявшие в очереди поверили в эту уловку. Некоторые из более крикливых кинулись к машине, пытаясь занять место.</P> <P>- Да они жулики! Сговорились с водилой! А тут стой, дожидайся! Этот капитан нарочно сюда свою бабу с ребёнком поставил!</P> <P>Если бы не умение и хитрость таксиста, то было бы худо. Евгений с Татьяной немного пришли в себя после того, как смогли пройти регистрацию на рейс. Они позволили себе немного расслабиться. На них навалилась вдруг такая усталость, будто они разгрузили целый вагон с картошкой. Пока не объявили посадку в самолёт, решили подняться в кафе покормить ребенка, да и самим что-нибудь перекусить. “Боже! Как хорошо, что теперь не надо никуда спешить”, - подумал Евгений, - но что-то уж кажется, долго не объявляют посадку?</P> <P>- Тань, ты не слышала? Посадку не объявляли?</P> <P>- Нет! Что-то там неразборчиво прохрипели и всё.</P> <P>- Будьте тут, а я пойду, узнаю, что к чему.</P> <P>Лукин, не торопясь, обошёл весь зал аэропорта, нигде не было никаких объявлений о посадке. Он посмотрел на информационное табло, на котором была информация о других рейсах. И вдруг он услышал голос информатора:</P> <P>- Закончилась посадка на рейс номер двадцать шесть по маршруту Хабаровск – Москва…</P> <P>- Как закончилась?! А мы?! </P> <P>Лукин кинулся за своей семьёй. Он сграбастал одной рукой сына, другой рукой схватил за руку Татьяну и помчался в ближайший терминал. На объяснения не было времени. Татьяна и так всё поняла. </P> <P>Только на борту самолёта Лукина прошиб пот, а жена молчаливо заливалась слезами. Сесть рядом им не удалось. В авиабилетах были указаны места в разных концах салона. Меняться местами никто из пассажиров не захотел. Оставив сына жене, Лукин прошёл вперёд салона на своё место. Соседом был лысый, интеллигентного вида, мужчина, лет пятидесяти с лишним, с портфелем. Этот мужик первым не захотел меняться местами и теперь сидел с видом обиженного ребёнка, у которого чуть было не отобрали его любимую игрушку. Он крепко прижимал к груди новенький, из жёлтой кожи, портфель. Лукину этот сосед сразу не понравился. От него пахло дорогим одеколоном, лицо было гладкое, холёное и сытое, а от Евгения пахло только потом. Лукин снял китель, рубашка на спине была насквозь сырая. Интеллигент брезгливо потянул носом воздух. Покосившись на офицера, чуть наклонился в сторону и прикрыл нос сложенной газетой. Это не ускользнуло от внимания Евгения, и выбила его из колеи. Не так часто в последнее время Лукину приходилось быть в обществе пассажиров. Да и ранее, если ему предстояло куда-то ехать в поездах, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он уходил в тамбур вагона и ждал, пока все его соседи по купе не улягутся спать, а утром раньше всех вставал и опять уходил в тамбур или стоял у окна в коридоре. От своей стеснительности он всегда испытывал дискомфорт, но поездки любил. Больше нравилось летать самолетами. Там он себя чувствовал более раскрепощённым, но сегодня ему не повезло. Евгений прикрыл глаза и в душе проклинал и начальника штаба за то, что тот дал ему сейчас отпуск, и все автобусы и такси, от которых зависит судьба человека, и этого лысого интеллигента, который и в армии-то, наверно, никогда не служил, и самого себя, за то, что он такой растяпа и неудачник в обыденной жизни. С этими мыслями Лукин провалился в неглубокий сон. </P> <P>- Уважаемые пассажиры! Приготовьте, пожалуйста, столики, которые находятся в спинках впереди стоящих кресел. Через несколько минут вам будет предложен горячий завтрак, - услышал сквозь сон Евгений.</P> <P>В салоне самолёта возникло оживление. Лукин приподнялся и поискал глазами жену с сыном. Татьяна помахала ему рукой, давая понять, что у них всё в порядке.</P> <P>- Ну, вот сейчас перекусим! - хлопнув в ладоши, произнёс Евгений. Он постарался быть уверенным в себе человеком.</P> <P>Лысый интеллигент только покосился на него и, ничего не сказав, опять отклонился в сторону от капитана.</P> <P>«Будь ты неладен!», - выругался про себя Лукин и осторожно проверил на себе одежду. Пуговицы на ширинке брюк были застёгнуты. Но Евгений опять залился краской стыдливости. Ему казалось, что он всё делает не так, что все его действия и слова неуместны. Есть сразу расхотелось. Стюардесса с улыбкой принесла горячий завтрак. Лысый интеллигент внимательно изучил содержимое подноса Лукина, потом принялся за еду из своего. Он так наклонился над своим подносом, будто прятал его от капитана, чтобы тот чего доброго его не отобрал. В правой руке он держал вилку двумя пальцами: большим и указательным, а остальные были оттопырены. В левой руке у него был кусок хлеба, обернутый наполовину бумажной салфеткой. При этом все свободные пальцы также были оттопырены. Он медленно и старательно пережёвывал пищу и глазами осматривал содержимое своего подноса и подноса сидевшего рядом офицера. От этого у Лукина кусок в горло не лез. Горячий рис и кусок жареной курицы потеряли всякий вкус. “Скорей бы уж всё это кончилось!” - подумал Евгений. Ему захотелось выпить горячего чая. Лысый интеллигент так медленно ел, что казалось, что ему только что принесли поднос с едой. Лукин осмотрел свой поднос: ”А где же чай? Варенье - тут! Сахар - тут! Пирожное - тут! Кипяток в чашке - тут!” Евгений увидел белый бумажный пакетик на ниточке. К кончику ниточки приклеен был маленький бумажный квадратик.</P> <P>- Это что за чудеса? - сам себя спросил Лукин, - что с этим делать?</P> <P>Он решил понаблюдать за лысым соседом, тем более, что тот наконец-то управился со своим рисом и курицей. Но лысый сосед не торопился. Было заметно, что он краем глаза наблюдает за офицером.</P> <P>«Дал же Бог соседа!», - возмутился про себя капитан.</P> <P>И тут он вспомнил, как поступали его сержанты. Они кипятили в чайнике воду, а потом в кипяток высыпали полпачки заварки. Немного подождав, разливали душистый чай по кружкам. </P> <P>- Ах, вот для каких целей этот пакетик! - догадался Лукин. - Заварка уже упакована по порциям! Он решительно разорвал упаковку и высыпал содержимое в чашку с кипятком. Через секунду заварка стала набухать и пениться. Она и не думала опускаться на дно чашки. Это напоминало зарождение вулкана. Заварка увеличивалась на глазах. В её недрах что-то клокотало. Появилась коричневатая пена. И вот уже эта разрастающаяся масса стала вырываться из чашки, заливая поднос.</P> <P>«Что-то я сделал, по-видимому, не так!», - подумал оторопевший от происходящего Лукин.</P> <P>Лысый интеллигент с широко раскрытыми глазами чуть ли не носом клюнул в чашку капитана. Затем он долго и удивлённо рассматривал лицо Евгения. </P> <P>- Вы что-то хотели мне сказать? - стараясь сохранять невозмутимое спокойствие, обратился к нему Лукин.</P> <P>Лысый интеллигент резко отстранился и занялся своим чаем. Он аккуратно взял пакетик и, удерживая его за ниточку, опустил в чашку. Кипяток тут же окрасился в приятный рубиновый цвет. </P> <P>«Какой же я дубина!, - разозлился на себя Лукин. - Из какой дремучей тайги я вылез?!».</P> <P>Откуда ему было знать, что сервис аэрофлота ушёл вперёд? Раньше приносили уже заваренный чай, а теперь милости просим – вам пакетик на ниточке! Заваривайте сами, как вам будет угодно! Хорошо, что еще рис с курицей в пакетиках на ниточке не принесли, чтобы самому приготовить. Эх, дремучесть! Подошла стюардесса.</P> <P>- Простите, пожалуйста! Я могу взять ваш поднос? - обратилась она к красному, как помидор, офицеру. - Ой! А это что такое?!</P> <P>Стюардесса с удивлением смотрела на бурлящую чашку и залитый чаем поднос. Лысый интеллигент, перестав прихлёбывать чай, тоже ждал ответа. </P> <P>- Хотел почифирить, но передумал. А то не усну до Москвы! Не могли бы вы принести мне стаканчик минералки?</P> <P>Евгений был готов провалиться от стыда сквозь обшивку самолёта.</P> <P>Оставшееся время до посадки, откинувшись в кресле, Евгений делал вид, что спит. Он сидел с закрытыми глазами, и перед ним протекала картина минувшего дня. После приземления в Домодедово он чувствовал себя совершенно разбитым. Но невезения на этом не кончились. Москва встретила холодной моросящей погодой. Не было хорошей погоды и в Подмосковье. Шли дожди или стояли пасмурными дни. А вот на Украине, в Донецке, откуда была Татьяна, погода, как сообщали синоптики, была тёплая и солнечная. Но как только семья Лукина перебралась в Донецк, то погода резко ухудшилась. Стало холодно и дождливо. Целыми днями отпускники сидели дома. Не хотелось выходить на улицу. А тут и отпуску подошёл конец. Возвращались через Москву, ещё пару дней провели в родном городе Евгения. И, хотя отпуск не удался, возвращаться на край земли не хотелось. Родные места есть родные места! И ничего тут не попишешь!</P> <P>Вылетать решили через аэровокзал. Когда-то Лукин часто этим пользовался. Удобно! Добрался на метро до авиавокзала, зарегистрировал свой билет, сдал вещи, как в аэропорту, и считай, что ты уже летишь! На автобусе прямо к нужному самолёту привезут. Удобно и никаких проблем!</P> <P>До аэровокзала капитан с семьёй добрался без приключений. Оставался целый час до начала регистрации на рейс. Лукин нашел свободные места в зале ожидания. Удобно устроившись в креслах, он с Татьяной стал ожидать объявления о начале регистрации. Прошёл час, но регистрацию не объявляли. Не показывая вида, что опять что-то неладно, Лукин спустился к дежурному администратору. Тот отправил его в справочную. Выстояв длинную очередь, Евгений услышал ответ, от которого его бросало то в жар, то в холод. Регистрация на данный рейс в аэропорту не производилась, а только непосредственно в аэропорту отправления. Лукин взглянул на часы. До вылета оставался час, но и ехать до Домодедова тоже час. Нельзя медлить ни секунды! Действовать нужно было решительно и быстро. Он схватил вещи, жена взяла ребёнка на руки, и они ринулись вон из аэровокзала, расталкивая всех, кто попадался на их пути. Однако Евгений успел заметить освободившегося таксиста, который помогал пассажиру донести вещи до стойки регистрации.</P> <P>- Друг, выручай! Лечу с семьёй в Хабаровск, а посадка на самолёт,</P> <P> Оказывается, только в Домодедово! На службу опаздываю!</P> <P>- А на остановку…</P> <P>- Да, на какую остановку! - оборвал таксиста Лукин. - Час всего остался!</P> <P>- Помогите нам! Пожалуйста! - уже взмолилась Татьяна и крепче прижала к себе сонного ребёнка.</P> <P>- Ладно! Идите вон за ту гостиницу и ждите меня там. Я сейчас подъеду! - согласился таксист.</P> <P>Но этот разговор услышал другой таксист. Всё его лицо было в прыщах. Он подбежал к конкуренту и схватил его за грудки:</P> <P>- Ты что же, гад, наших пассажиров уводишь?! - зашипел прыщавый.</P> <P>- Отпусти его! Это я просил его со мной поехать! На службу опаздываю! Я давно заказал и поджидал его, пока он не освободится! Понял?!</P> <P>Капитан так рванул руки прыщавого, что у оторопевшего таксиста затрещала куртка.</P> <P>- Ладно! Валите! Но я его ещё встречу! - бросил вслед прыщавый.</P> <P>И только Лукин с семьёй расположились в такси, как дорогу преградила белая “Волга”. На заднем стекле у неё была прикреплена табличка “бригадир”. Из “Волги” вылез грузный мужчина. Он подошёл к такси, которая была уже готова рвануться вперёд.</P> <P>- Здравствуйте! - вежливо со всеми поздоровался мужчина. - Я бригадир пятнадцатого таксомоторного парка. Моя фамилия Фролов. Пожалуйста, товарищи пассажиры, перейдите в мою машину. А вас, товарищ водитель, я снимаю с маршрута. Дайте мне ваш водительский номер!</P> <P>Таксист глубоко вздохнул. Обиженно посмотрел на рядом сидевшего офицера и заглушил мотор. Лукин выскочил из машины и отвёл в сторону бригадира. Он торопливо и эмоционально что-то объяснял бригадиру. Сидевшие в такси не слышали всего разговора, но видели, как капитан махал руками. Потом, пожав руку бригадиру, бегом бросился к машине.</P> <P>- Заводи! Поехали! Ничего не спрашивай! Всё потом! Если можешь, то гони! Я попросил бригадира, чтобы тебя поощрили за чуткое отношение к людям. Всё!</P> <P>- Эх, родимая! Выручай! - выкрикнул повеселевший таксист и рванул с места. - Не боись, капитан, успеем! Я тут короткую дорогу знаю! </P> <P>Они мчались по каким-то подворотням, маленьким улочкам и проулочкам и, наконец, выскочили на широкий проспект. Машина не просто быстро мчалась, а летела над дорогой. Её можно было останавливать не за превышение скорости, а за то, что низко летела. Когда мчались по освещенному вечерними фонарями проспекту, к ним сзади пристроилась машина ГАИ. Она помигала фарами. Таксист выругался и, сбросив скорость, стал прижиматься к обочине. Машина ГАИ поравнялась с такси. Лукин выглянул из-за таксиста. Он жестами стал показывать то на часы, то провёл рукой по своей шее, то, как бы смахнул звёздочки с погона. Удивительно, но сидевшие в машине милиционеры эти жесты поняли. Они махнули рукой, чтобы такси продолжало движение, но для острастки таксисту помахали кулаком.</P> <P>- Уф! И тут пронесло! - улыбаясь, сказал таксист.</P> <P>- Да! Дай Бог, чтобы и дальше нам повезло, - ответил капитан. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Татьяна на заднем сиденье перекрестилась и ничего не сказала. Машина выскочила из города и уверенно побежала по трассе. Большая часть пути уже была позади, когда неожиданно заглох мотор.</P> <P>- Ах, чтоб тебя! - таксист ударил ладонью по чёрной баранке машины. - Бензин кончился! Не доглядел!</P> <P>- Картина Репина “Приплыли!” расстроено произнёс Лукин. Ему стало понятно, что теперь уж точно они опоздали на свой рейс.</P> <P>- Погодь, капитан! Не дрейфь! Должны успеть! - с мальчишеским задором произнёс таксист. </P> <P>Уверенность таксиста немного успокаивала, но как он собирается без бензина успеть в аэропорт? Лукин посмотрел на таксиста. Тот сосредоточенно смотрел на дорогу. На вид ему было лет двадцать пять – тридцать, не больше. Машина продолжала по инерции катиться по трассе. Впереди Лукин увидел заправочную станцию. Машину свернула к ней и продолжала катиться по инерции мимо скопившихся в очереди машин. Вот она поравнялась с грузовиком. Его водитель как раз собирался завести машину, чтобы подъехать к заправочной бензоколонке. Автомобиль такси юркнул вперед и встал впереди грузовика.</P> <P>- Эй, ты! Чучело! Куда прёшь! Не видишь – моя очередь! - высунувшись из кабины, заорал водитель. </P> <P> Но таксист ловко без суеты орудовал заправочным шлангом и не обращал внимания на крики. Вылезшему с монтировкой водителю и еще паре других шофёров преградил дорогу офицер.</P> <P>- Так бы объяснил! Козёл! А то прёт тут на дурняка! - уже беззлобно в сторону таксиста произнёс водитель грузовика.</P> <P>- Всё! Поехали! - крикнул Лукину таксист. Всё произошло так быстро, что Евгению показалось, будто не прошло и минуты. Оставшуюся часть пути проехали молча. О чём думал каждый из сидевших в такси, знала только эта звёздная ночь. Такси подлетело к самому центральному входу аэропорта. </P> <P>- Капитан, беги оформлять билеты, а я помогу твоей жене с вещами.</P> <P>Лукин выскочил из такси и помчался к месту регистрации. В этот момент стойка регистрации закрылась. Ему объяснили, что регистрация давно закончилась, а посадка была на третьем терминале. Его фамилию несколько раз объявляли по радио. Евгения пропустили в третий терминал. Там сотрудница аэропорта, ответственная за посадку, объяснила, что посадка давно закончена, и лайнер, наверное, с двенадцатой стоянки вырулил на взлётную полосу.</P> <P>- Сынок! Ты давай-ка беги в двадцать пятую комнату. Там тебе поставят печать, и ближайшим рейсом ты улетишь, - посоветовала сердобольная дежурная.</P> <P>Евгений поплёлся обратно. У входа в терминал его ждала семья и водитель такси.</P> <P>- Не успели! - сказал Лукин и пожал руку таксисту. - Спасибо вам за всё. Я и не знаю, как вас отблагодарить. Может, возьмёте деньги? </P> <P>- Эх! Капитан, капитан! На деньги совесть перевести хочешь! А разве просто по-человечески друг другу помогать уже нельзя?!</P> <P>- Простите меня, пожалуйста!</P> <P>- Да ладно уж, чего там! Ты вот что! Оставь-ка мне свой адресок. Если чего на работе у меня произойдёт… Ну, ты помнишь того бригадира? Я тебе черкану, а ты уж отпиши чего-нибудь в мою защиту. Ладно?</P> <P>- Ну, какие разговоры! Конечно, обязательно напишу! Давайте мне адрес вашего таксопарка. А это вам мой адрес. </P> <P>Попрощавшись с таксистом, Лукин пошёл искать двадцать пятую комнату. Отыскал он её довольно быстро. Комната была битком набита народом. Каждый присутствующий держал в руках билеты. Капитан с трудом протиснулся к окошку. </P> <P>- Простите, пожалуйста! Я опоздал на самолёт! Мне бы только печать поставить и всё! - обратился он к очереди.</P> <P>Раздался взрыв хохота.</P> <P>- Дорогой! А мы тут что, за пирожками, что ли, стоим? Тут все опоздавшие! - произнёс кто-то из очереди.</P> <P>Лукин растерянно посмотрел на очередь.</P> <P>- Капитан! Суй свои бумажки! - обратился к нему стоявший первым у окошка небритый мужик в военном старом бушлате с рюкзаком на плече. Когда Лукин вернулся к жене, то увидел рядом с ней знакомую дежурную. Сынишка продолжал сладко спать на руках Татьяны.</P> <P>- Так это вы на Хабаровск, что ли?!</P> <P>- Да! Мы! - не сговариваясь, хором ответили Лукины.</P> <P>- Печать поставили? Хорошо! Идите за мной!</P> <P>Лукин не совсем понимал что происходит, но, прихватив вещи, заторопился за дежурной. Они миновали терминал и вышли на посадочную площадку. Подъехал вагончик для перевозки пассажиров. </P> <P>- Коленька! Это я тебя вызывала, дорогой! Отвези этих ребят к хабаровскому борту. Поищи его где-нибудь около двенадцатой стоянки!</P> <P>- Хорошо, Тамара Никитична! Сделаем! Садитесь!</P> <P>Водитель вагончика помчался, если так можно было назвать эту езду, на двенадцатую стоянку. </P> <P>- Так! Тут его уже нет! А где его теперь искать? - вслух рассуждал водитель. - А не тот ли это борт? Ну-ка, давай туда к нему подскочим!</P> <P>Лукин посмотрел в ту сторону, куда показал водитель. Он увидел, как ИЛ-62, ревя турбинами, выруливал на взлётную полосу и вдруг, сбросив обороты, остановился. К нему на всех парах спешил автотрап. Когда к лайнеру подъехал вагончик, из лайнера выбежала стюардесса и спустилась по трапу к Лукиным. </P> <P>- Это вы на Хабаровск?</P> <P>- Да, мы!</P> <P>- Ой! А вас трое! А мне сказали, что двоих забрать, - растерянно произнесла стюардесса. - У меня еды только на двенадцать человек! </P> <P>Не совсем понимая, что говорит эта симпатичная девушка в синей униформе, Лукин почувствовал, что надо действовать напористо.</P> <P>- Девушка! Милая! Я потерплю! У нас найдется что поесть! Только уж заберите нас с собой поскорее!</P> <P>Никогда Евгений не желал так улететь, как в эту минуту. Его и Татьяну била мелкая дрожь. Стюардесса улыбнулась.</P> <P>- Хорошо! Проходите в самолёт!</P> <P>Поднялись на борт. Лукин обернулся и посмотрел вниз. Внизу у трапа стояли водители вагончика и автотрапа. Они, улыбаясь, помахали офицеру рукой.</P> <P>- Спа-а-а-си-и-и-бо-о-о! - крикнул Лукин что есть мочи и помахал в ответ рукой. Но его крик заглушил рёв моторов прилетевшего лайнера. В салоне самолёта царил полумрак. Было тепло. Лукин с Татьяной в нерешительности и удивлении остановились в проходе. Салон был пуст.</P> <P>- А где же пассажиры? - с удивлением спросила Татьяна.</P> <P>- Они все в первом салоне. Их всего десять человек. С вами теперь будет тринадцать. Проходите и выбирайте удобные для вас места, - улыбнулась стюардесса и первой прошла в первый салон.</P> <P>Только в воздухе Лукин поверил, что они летят домой. Татьяна, отвернувшись к тёмному иллюминатору, тихо плакала. </P> <P>- Что же мне с вами делать? - обратилась стюардесса к пассажирам. - А знаете что?! Давайте я вас сейчас всех покормлю! Потом принесу пледы, у меня, их на всех хватит и даже по два. И спите-ка вы до Хабаровска!</P> <P>Евгений сидел, не совсем понимая то, что произошло этой ночью. Если бы кто ему это рассказал, то не поверил бы ни в жизнь! Ну, чудеса! </P> <P>К обеду следующего дня Лукины были уже в своей квартире в военном городке. Оставались еще одни сутки до окончания отпуска. Неожиданно в их квартире раздался телефонный звонок. Евгений и Татьяна удивлённо переглянулись. Они никому не говорили о своём возвращении. Как узнали-то? Ведь, кажется, никого не встретили по дороге?</P> <P>- Лукин! Слушаю!</P> <P>- Товарищ капитан! - в трубке раздался радостный баритон Стёпы Гратия. - С приездом!</P> <P>- Спасибо! - ухмыльнулся капитан. - Надеюсь, что за моё отсутствие вы ничего не натворили?!</P> <P>- Нет! Что вы! От генерала все наши получили благодарность за командно-штабную тренировку! Володя Гладков получил десять суток отпуска! Даже майора Новосельцева отметили! </P> <P>- Иди ты! А ты что же, Стёпа, подкачал с отпуском? - подковырнул старшину Лукин.</P> <P>- Да он мне как бы и ни к чему. Итак скоро уже домой, на дембель. </P> <P>- Стёп! Не надумал остаться на прапорщика?</P> <P>- Товарищ капитан, с вами хоть куда! Даже на край света, а на краю света я с вами уже служу! Понимаете, не по мне эта военная муштра! Домой хочется! А там поглядим!</P> <P>- А как вы узнали, что я сегодня вернулся?</P> <P>- Товарищ капитан! Мы где служим-то?! Какой начальник – такие и подчинённые! Сами же учили…</P> <P>Лукин молча слушал и чему-то улыбался. Ну, вот он и дома. Все дорожные приключения остались позади. Теперь можно и отдохнуть, в запасе есть еще целые сутки отпуска! </P> <P>- Товарищ капитан! - вернул Евгения из задумчивого состояния Гратий. - Поздравляем вас с присвоением очередного воинского звания – майор! Три дня назад телеграмму получили от маршала артиллерии Бойчука!</P> <P>- Стёпа! Дай я немного посплю, а потом ты мне ещё раз расскажешь, что за телеграмму вы там получили! Хорошо?</P> <P>Разница во времени с Москвой составляет плюс семь часов. Лукин удобно устроился на диване и крепко заснул</P> <P> </P> <P>КОМАНДИРОВКА</P> <P>Кто бы мог подумать, что так круто перемениться жизнь? Жили, не тужили и – на тебе! Перестройка! Закружило, затрясло так, что только держись! Сколько бед она принесла. Может быть, это когда-нибудь смогут подсчитать, если, конечно, захотят. А если не захотят, то рано или поздно всё забудется, затянется, зарастёт, смоется тёплой солёной слезой. Будто бы ничего и не было. Каждый постарается забыть тот кошмар и, с надеждой на лучшее, будет жить дальше.</P> <P>Изрядно потрепав, житейские волны выбросили семью майора Лукина на берег родного подмосковного города. Той страны, которой майор присягал служить верой и правдой, больше не было. В новой России появились новые русские. Любовь к Родине, долг, честь стали ненужным хламом, от которого старались освободиться. Те идеалы, которые были впитаны с молоком матери, растоптаны импортными штиблетами, завалены яркими этикетками иностранных фирм, забиты новыми вывесками на иностранном языке. Всё реже слышалась русская речь, кроме процветающей матерщины. Правда, кое-какие слова всё-таки оставались. Например «долг». Вся страна, как и её народ, была в долгах, как в шелках. «Благородство», то есть благое родство – когда вспомнили о существующих родственниках за границей и о своей дворянской родословной. Создавалось впечатление, что в стране жили одни дворяне, но до поры до времени скрывавшие своё происхождение. </P> <P>Армия, которой лучшие свои годы отдал майор Лукин, со всех сторон поливалась грязью. Она стала не нужна и фактически была брошена на самовыживание. Радио, телевидение, газеты уверяли народ, что больше нет врагов, кругом только одни друзья. И эти “друзья” со слезами на глазах только и хотят, чтобы новая Россия процветала, но без своей некогда сильной армии. Офицеры стали уходить на гражданку. А кому они там были нужны? На первые роли вышли криминал и торговля. Жуткое было время. Страшное было время.</P> <P>Майор Лукин, окончивший к тому времени военную академию, оказался у “разбитого корыта”. Он успел послужить и в Чехословакии, но там началась “бархатная революция”, и единое государство перестало существовать. Советские войска, дислоцировавшиеся там, вернулись на родину нежданными гостями. От них постарались избавиться или куда-нибудь засунуть подальше от центра. И без них проблем хватало. Успел послужить и на Украине, в западной её части. Но на Украине стала создаваться своя армия. Лукин, отказавшись принимать присягу на верность новому украинскому государству, подался в Россию. Но кому он был нужен? За бутылку дорогого коньяка прикомандировали его в родном городе к военкомату. Однако в военкомате тоже не знали, как с ним поступить. Хорошо ещё, что какие-то деньги платили, но их хватало только на скудное пропитание. И вынужден был майор, не уволенный из армии, но офицер без армии, пойти торговать на рынок. Новое занятие его сначала увлекло. Появились деньжата, вроде бы жить стало полегче. К тому времени у Евгения с Татьяной уже подрастали два сына. Старший заканчивал школу, а младший учился в начальном классе. Устроилась семья в маленькой комнатке городского общежития. Хорошо, что хоть какая-то крыша была над головой. Татьяна не могла устроиться на работу, вот и взвалил Евгений на себя все хлопоты о семье. Он отпустил бороду и стал торговать. Поначалу так противно ему это было, но надо было себя пересилить. Противно не противно, а семью кормить надо! Ведь до этого даже самую дешевую жвачку не мог детям купить. Не все ещё забыли его в родном городе. Многим чудно было, что офицер, майор, торгует шмотками на рынке. Евгений старался как-то оправдать себя в собственных глазах. Сам, что ли, он в торгаша превратился?! Это его мачеха-государство погнала за прилавок! Местные рэкетиры, эти новые хозяева и покровители торгового люда, к Евгению не приставали. А после лёгкой стычки даже здороваться стали, как старые знакомые. Тосковал майор по военной службе. Очень тосковал. А тут неожиданно к нему сотрудник прокуратуры прицепился. Мол, вы офицер, и вам торговать не положено. </P> <P>- Ты, что ли, мою семью кормить будешь?! Или твой полупьяный перевёртыш-президент будет о ней заботиться?! - вскипел он тогда. </P> <P>Но после этого разговора Лукин потерял всякий интерес к торговле. Понял, не его это дело! Один знакомый подсказал, что стоит на окраине города воинская железнодорожная часть. В настоящий момент ей как раз нужен восьмерик. Правда, должность капитанская, но зато можно квартиру получить. Для офицеров и прапорщиков этой части в центре города строится жилой дом. Подумал майор, пораскинул мозгами. Служил он в элитных войсках. Американцы пуще всего их боялись. Им в угоду новые хозяева новой страны порезали эти войска. Что же теперь? Идти мало того, что в какой-то железнодорожный стройбат, так ещё и с понижением в должности?! Эти войска и за войска-то никогда не считали. Так, дешёвая рабочая сила на строительстве БАМа! И какие там секреты? Ну, какое там скрытое управление войсками? Так, баловство одно! </P> <P>Но, коль так жизнь оборачивается, что родным войскам оказался не нужен, то надо соглашаться, ради семьи соглашаться. И оказался майор Лукин в железнодорожных войсках. Сложно шло становление Евгения в новом воинском коллективе. Всё было не так. </P> <P>“Мы БАМ строили! Сопли там морозили в сорокоградусные морозы! Нам не до военного этикета!” - часто слышал Лукин в свой адрес, когда он отчитывал какого-нибудь офицера в грязной военной форме за нарушение режима секретности и низкую штабную культуру. “Чистоплюя какого-то прислали!” - слышал Евгений за своей спиной. Одним словом – был он чужаком.</P> <P>Шло время. Пообвыкся Лукин, привыкли и к нему. Зауважали его в части от солдата до офицера. За справедливость зауважали. Потянулся к нему военный народ. Шёл, как на исповедь к священнику, со своими проблемами. Не к замполиту шёл, а к нему, восьмерику. То ли умел Евгений просто слушать пришедшего к нему, то ли ещё по какой причине, но людям становилось спокойнее на душе, светлее. Не одного офицера майор спас для военной службы после судов офицерской чести. </P> <P>Через служебные препоны и хитрости удалось-таки Лукину получить квартиру в построенном доме. Жизнь неспешно стала налаживаться. Теперь можно было подумать и об увольнении. Как-никак, а двадцать лет службы за плечами уже есть. </P> <P>Но тут вскрылся чеченский нарыв. Долго он созревал. Заполыхало на Кавказе так, что каждую семью в России затронуло. А тут ещё и старший сын аккурат перед самым новым годом по собственной воле призвался в спецназ внутренних войск. Тогда уже появились хитрецы, умеющие избежать службы в армии, а этот не просто в армию запросился, а в софринскую бригаду специального назначения внутренних войск, которая не вылезала из горячих точек. Не привык Лукин прятаться сам и детей своих не прятал. Это сейчас кто откосил от армии, тот герой, а тогда это считалось позором. </P> <P>В Чечне шла настоящая война, а правительство во главе с президентом боялись войну назвать войной, придумали назвать её контртеррористической операцией. Свежеиспечённый министр обороны, горячая головушка, договорился до того, что он одним батальоном десантников справится с целой республикой. И полилась человеческая кровь не ручьями, а реками. </P> <P>Лукин в свободные часы прилипал к экрану телевизора и жадно хватал любую информацию о боевых действиях. Сводки были неутешительные. Паркетные генералы губили своих солдат. Не мог майор спокойно сидеть в штабе и перекладывать бумажки с места на место. До последнего дня Евгений никому ничего не говорил. Спустя две недели, как он с Татьяной проводив в армию старшего сына, убыл в Чечню. Состав его группы был небольшим. Вместе с Лукиным вызвался поехать старший прапорщик Юсипов Сергей, который был старшим специалистом СПС в корпусе, и с которым у майора завязались дружеские отношения. Сблизило их, наверное, то, что оба пришли в железнодорожные войска из других родов войск, пережив немало лишений и унижений. К их группе был прикреплён и водитель спецаппаратной рядовой контрактной службы Барсуков Саша из Вологодской части. Предварительно созвонившись, они все встретились в аэропорту Домодедово. Встретились как старые добрые друзья. По этому поводу, а также по поводу убытия в спецкомандировку распили бутылку водки. Теперь можно было подумать и о билетах на самолёт. Такое количество людей Евгению приходилось видеть, только когда отменялись или задерживались рейсы на самолёты в самый разгар отпускного сезона. Но тогда всё было окрашено в светлые весёлые цвета, да и лица были весёлые, загорелые. А ныне кругом один камуфляжный да чёрный цвет. Лица у всех серые, безрадостные, с красными от бессонницы глазами. </P> <P>Потолкавшись безрезультатно в очередях, Лукин и его группа решили попытать счастья у военного коменданта. Ведь не на гулянку едут, а на выполнение специального задания, как было указано в командировочных предписаниях. За застеклённой перегородкой сидел молодой старший лейтенант и не обращал никакого внимания на толпившуюся у его окошечка большую группу военных. Лукин, оценив, что в настоящий момент старше его по воинскому званию никого нет, решительно протиснулся к амбразуре окошечка.</P> <P>- Товарищ старший лейтенант! Мне срочно нужно три билета на Минеральные Воды. У меня спецкомандировка. Мне завтра утром надлежит быть в Моздоке, - обратился майор к офицеру, сидевшему за перегородкой с безразличным лицом. </P> <P>Тот даже не соизволив повернуть «головы кочан», выдавил сквозь зубы:</P> <P>- На Минводы билетов нет!</P> <P>- Что значит, билетов нет?! Я не к барышне лечу на свидание, а на выполнение спецзадания! Вы понимаете?!</P> <P>- А мне-то что?! Мне абсолютно неинтересно, куда вы должны лететь, - опять безразлично ответил старший лейтенант.</P> <P>- Хорошо! А куда билеты есть?! - повысил голос майор.</P> <P>- Никуда нет!</P> <P>Зазвонил телефон. Старший лейтенант с таким же безразличным видом, не торопясь, снял трубку.</P> <P>- Старший лейтенант Хазин! А, привет! Что? Кому? Ты знаешь, тут столько народу набилось! Не проср…..я! Подходи после трёх, что-нибудь придумаем!</P> <P>- Эй, ты, сопляк! - громко произнёс майор, - ты слышал, что мне нужно три билета на Минводы?!</P> <P>Старший лейтенант покраснел и резко повернул голову в сторону Лукина. Он долго, зло и пристально смотрел в глаза разъярённому майору. </P> <P>- Вы, товарищ майор, ведите себя прилично! Я не позволю меня оскорблять! Я сейчас пожалуюсь военному коменданту! Вас быстро проводят на Басманную! </P> <P>- Что-о-о?! Ме-е-ня-а-а?! На Басманную?! Давай зови! Я у него сейчас спрошу, почему на войну билетов нет! Зови, сучий потрох!</P> <P>Старший лейтенант потянулся к телефонной трубке. Юсипов и Барсуков быстро оттащили от окна разгоряченного майора. Освободившееся место у окошечка тут же было занято другими желающими получить заветные билеты.</P> <P>- Товарищ майор, успокойтесь! Нам сейчас проблемы ни к чему. Надо спокойно обдумать, что ещё можно предпринять, - слегка улыбаясь, обратился к Лукину старший прапорщик.</P> <P>- Пойдемте, перекурим это дело, - предложил Барсуков и протянул пачку “Примы”.</P> <P>- Спрячь, твои потом! Давай сначала мои! - ответил Лукин и протянул пачку сигарет “Столичные”.</P> <P>Группа вышла на улицу. Закурили. Евгений последний раз курил после сдачи государственного экзамена в академии. А сейчас сигареты взял так, на всякий случай. Курить и не хотелось совсем, отвык, но надо было как-то успокоиться и привести нервы в порядок. </P> <P>- Простите меня, пожалуйста, товарищи военные! - обратилась к ним вроде бы пожилая, а может, ещё и не пожилая женщина с красными, воспалёнными от недосыпания, слезившимися глазами. Она была одета во всё чёрное. За спиной висел старенький рюкзак.</P> <P>- Что, мать? В поход собралась?! - пошутил контрактник, выпуская дым изо рта.</P> <P>- Эх, сынок! Не дай Бог, чтобы твоя мать в такой поход сбиралась, - опустив глаза, тяжело вздохнула женщина. - Сынок у меня в плену у Дудаева. Месяц назад в армию забрали, а четыре дня назад нам из военкомата сообщили, что в плен попал мой Димочка. Сидит в подвале правительственного дома в Грозном.</P> <P>Из глаз женщины медленно потекли слёзы. У стоявших военных от вида плачущей матери пленного солдата запершило в горле. Но они не могли ещё осознать всю трагичность положения. Война, плен это из кино и из книг. Хотя и были Лукин и его подчинённые военными, и как бы их готовили воевать, но стреляли они не так часто по бумажным и фанерным мишеням и не очень-то задумывались о настоящей войне. Но все-таки им стало горько на душе. </P> <P>- Товарищи военные, - сквозь слёзы произнесла женщина, - вы туда?!</P> <P>- Туда! Мы все туда, - сглотнув слюну, тихо произнёс Евгений.</P> <P>- Возьмите меня с собой?! Вторые сутки я тут мучаюсь. А никто ничем помочь не может или не хочет. Военный комендант как меня увидит, бежит прочь, как чёрт от ладана! Никому тут ничего не надо! - женщина снова заплакала. Наступило тяжелое молчание. </P> <P>- Ждать меня тут! Никуда не уходить! - бросив сигарету, произнёс Лукин и скрылся в здании аэропорта. По городскому телефону он связался со знакомым, который был другом его родителей. Тот работал в Шереметьевском аэропорту. Лукин попросил его помочь достать четыре билета на Минводы. Поняв просьбу майора, на другом конце провода попросили перезвонить через полчаса. Пока Евгений ждал, шереметьевский друг перезвонил родителям майора:</P> <P>- Вы знаете, что Женька в Чечню собрался?! - спросил он, услышав голос матери Лукина.</P> <P>- Да, знаем! Он нам вчера об этом сказал, - волнуясь, ответила мать.</P> <P>- Он попросил меня помочь ему с билетами. Я ему их сделал. Отдавать или не отдавать? Что вы скажите?!</P> <P>- Отдавай, Слава! Отдавай! Что тут поделать? Не к батарее же его наручниками приковать! Да он и с батареей убежит!</P> <P>- Ну, смотрите! До встречи!</P> <P>Лукину эти тридцать минут показались вечностью.</P> <P>- Алло! Жень, слушай сюда! - услышал майор голос шереметьевского друга. - Двигай к военному коменданту, там сидит у него дежурный. Фамилия у того: то ли Разин, то ли Размазин? Ну, в общем, подойдёшь и скажешь ему, что от Гринько. Понял? От Гри-нь-ко! Гри-инь-ко-о! Да! Правильно! Ну, удачи тебе, майор! Зря под пули не лезь!</P> <P>Евгений держал телефонную трубку возле уха и чувствовал, как её холодный корпус постепенно нагревался. В трубке слышались монотонные, прерывающиеся гудки, а Лукин всё держал её. Эта пауза ему была нужна, чтобы взять себя в руки и не сорваться при встрече с тем молокососом. Узнав, от чьего имени опять появился шумливый майор, старший лейтенант, скрыв раздражённость, написал записку и предложил пройти в девятую кассу. </P> <P>- Вот гад! - уже возмутился старший прапорщик, когда они всей гурьбой пошли искать нужную кассу. - Билетов у них никуда нет! Шкура!</P> <P>Майор покосился краем глаза на Юсипова и улыбнулся. Он был доволен тем, что не позволил напоследок выдать что-нибудь обидное этому зажравшемуся старшему лейтенанту. Ведь устраиваются же такие проходимцы в армии! Его улыбку перехватила мать пленного солдата и впервые за четверо суток слегка улыбнулась. </P> <P>- Идите за мной! Я знаю, где девятая касса! - спокойно сказала она и уверенно пошла вперёд.</P> <P>Минводы встретили группу Лукина противным мелким дождём. </P> <P>- Ну, что? Давайте прощаться! Нас встречают, - сказал Лукин и показал на идущего к ним майора. Ему так и не удалось ни познакомиться, ни поговорить с матерью пленного солдата. Их места в самолёте оказались далеко друг от друга. </P> <P>- Спасибо вам, товарищ офицер! Простите, я не понимаю ничего в звёздочках. </P> <P>- Товарищ майор, - подсказал Барсуков.</P> <P>- Спасибо вам, товарищ майор! За всё спасибо! Вернитесь, мальчики, обязательно вернитесь живыми домой! </P> <P>Женщина каждого перекрестила и поцеловала. </P> <P>- Как же вы теперь? - спросил её Лукин. - Понимаете, мы не можем вас дальше с собой брать. Мы отправляемся в Моздок, а как дальше дело пойдет, мы не знаем. Да и сразу ли поедем в Моздок, неизвестно! Сейчас встречающий нас офицер скажет. Извините нас, пожалуйста!</P> <P>- Да ну что вы! Вы и так для меня много сделали! Бог даст, доберусь на попутках до Грозного. А там буду искать своего сыночка. Лишь бы жива была моя кровиночка!</P> <P>Женщина повернулась и пошла в здание аэропорта.</P> <P>- Товарищ майор!</P> <P> Барсуков вопросительно посмотрел на Лукина. Евгений всё понял без слов.</P> <P>- Давай!</P> <P>- По-о-до-о-жди-и-те-е! - крикнул контрактник и побежал догонять уходившую женщину.</P> <P>Она удивлённо обернулась на крик и остановилась. Подбежал Барсуков. Волнуясь, он протянул ей картонную коробку.</P> <P>- Что это?- удивилась женщина.</P> <P>- Это? Это сухой паёк!</P> <P>- Ой! Да зачем же?! - стала отказываться женщина. - У меня есть еда! Спасибо!</P> <P>- Это сейчас есть, а потом не будет! Неизвестно, что вас ждёт, и сколько вам придётся ещё скитаться! Вместе с сыном съедите, когда его найдёте! - выкрикнул контрактник, убегая, к ждущему его «уазику». Из окна машины группа Лукина видела стоявшую под противным дождём сгорбленную женщину, прижимающую к груди картонную коробку с сухим пайком.</P> <P>До места дислокации оперативной группы железнодорожных войск группа майора Лукина добралась без приключений. Приняв по описи спецаппаратную с документами и аппаратурой, начала свою работу. Иногда, когда выдавалась свободная минута, Лукин выходил на железнодорожную станцию. Она напоминала растревоженный улей. Прибывали воинские эшелоны с людьми и техникой. Рёв моторов, крики людей сливались в единый шум. Но хаоса не было. Всё было подчинено единым командам. Люди знали, куда надо идти и что надо делать. “Куда столько людей и техники нагнали? Ну, прямо как в Великую Отечественную войну!” - удивлялся Евгений. Войска, выгрузившись, уходили по известным им направлениям, и на станции на какое-то время воцарялась тревожная тишина.</P> <P>Лукину и Юсипову спать приходилось урывками. По мере того, как передовые части федеральных войск продвигались к Грозному, а следом продвигалось и формирование железнодорожных войск, объем принимаемой и передаваемой информации возрастал. Аппаратура работала на пределе. Но люди должны быть крепче и выносливее куска работающего железа. И вот аппаратура не выдержала. Лукин бросил взгляд на стол. Там лежала одна длинная перфолента. Евгений взглянул на часы. Сейчас это могло быть суточное донесение из командного пункта передового формирования. </P> <P>- Серёжа! Ставь резервную машинку и обработай эту ленточку. А я посмотрю, что с этой «шайтан машинкой».</P> <P>Беглый осмотр аппаратуры не дал ответа, почему она не работает. Разбирать аппаратуру в этих условиях не хотелось.</P> <P>- Товарищ майор! Резервная тоже не фурычит! - взволнованно произнёс старший прапорщик и выжидающе посмотрел на Лукина. </P> <P>- Этого ещё не хватало! Ты проверял исправность всей аппаратуры при приёме?! - Лукин строго посмотрел на Юсипова.</P> <P>- Только ту, которую выставили на боевое дежурство.</P> <P>- А резервную?</P> <P>- Меня капитан заверил, что лично всё проверил, перед тем как нам передать!</P> <P>- Эх! Серёжа, Серёжа! Тебе ли надо объяснять, что в таких условиях надо не доверяться кому-то, а лично всё прощупать, проверить! Он нам чертежи хотя бы оставил?!</P> <P>- Нет! Только техническое описание,- тихо произнёс старший прапорщик, понимая, что сел в хорошую лужу, доверившись сдающему офицеру, который отвечал за укомплектованность группы. Где его сейчас искать? Небось, сидит сейчас дома и пивко с рыбкой потягивает, а тут выкручивайся теперь!</P> <P>Зазвонил телефон. Майор с кем-то переговорил и обернулся к Юсипову.</P> <P>- Серёжа! Эту ленточку ждут оперативщики. Мне с ними удалось договориться. У нас с тобой есть только час. За этот час мы должны хотя бы одну машинку поставить на боевое дежурство. Будем разбирать, и работать по памяти. Тебе приходилось её раскидывать? - спокойным и уверенным голосом спросил майор.</P> <P>- Только на основные узлы.</P> <P>- А мне приходилось только старенькую. Новую тоже не приходилось. Ну, будем работать по интуиции. Никакой дядя нам сейчас не поможет. Лишь бы ещё ленточек связисты не подкинули. </P> <P>Стараясь выглядеть спокойным, Лукин приступил к разборке аппаратуры. В режиме ограниченного времени часто именно спокойствие и хладнокровие позволяют найти единственное верное решение. Лукин проверял каждый узел, про себя умоляя Бога, чтобы не было какой-нибудь неисправности в электрической схеме. С механической неисправностью проще было справиться, но её ещё надо найти. А вот тут-то как раз и была заминка. Раздался телефонный звонок. Юсипов снял трубку:</P> <P>-… Ещё немного, товарищ подполковник! Скоро доложим! Нет! Майор Лукин подойти не может, у него сейчас самая ответственная работа! Ни в коем случае ни на секунду нельзя отвлечься, а то всё пропадёт и придётся всё начинать с начала! Да, да! Вот такая у нас собачья работа! Понимаю! Сразу прибежим! Есть! Есть! Хорошо!</P> <P>Юсипов посмотрел на ждущего объяснения майора и смахнул со лба пот.</P> <P>- Торопят! Говорят, что уже интересовался генерал.</P> <P>- Ещё не хватало нам для полного счастья, чтобы он сам позвонил! - съязвил Евгений.</P> <P>На душе у него заскребли кошки. Уже час прошёл, а он не мог найти эту проклятую неисправность. Евгений представил, какой поднимется шум, если вскроется, что вся аппаратура находится в неисправном состоянии. Об этом быстренько донесут вплоть до командующего. Кому захочется брать ответственность на себя? Вот позор так позор! Стыдно будет, аж жуть! О-хо-хо!</P> <P>- Серёжа! Ну-ка посвети сюда! По-моему вот тут, на этом рычажке должна быть пружинка? А?! Посмотри-ка!</P> <P>Лукин показал старшему прапорщику на небольшой рычажок в глубине снятого узла.</P> <P>- По-моему так и есть, товарищ майор! - в надежде на удачу улыбнулся Юсипов.</P> <P>Он подобрал подходящую пружинку. Лукин закрепил её на рычажке и перекрестился.</P> <P>- Ну, милая, не подведи! Серёжа, собирай машинку и прогони её на работоспособность.</P> <P>Когда аппаратура безукоризненно заработала и выдала ожидаемую информацию, у Лукина и Юсипова будто воз с картошкой свалился с плеч. После того, как майор закончил доклад поступившей информации, они устроили себе небольшой праздник. Благо ещё оставалось немного технического спирта. Каждый прихватил с собой в командировку по фляжке, так, на всякий случай. А оказалось, что без него никак нельзя. Спирт снимал психическую усталость, давал возможность хоть на время отключиться от служебных проблем и просто чуть-чуть поспать. </P> <P>Обстановка в Чечне накалилась до предела. Боевики, предчувствуя неминуемую гибель, вконец озверели. Ежесуточно поступали сведения об их зверствах над пленными. От этой информации кровь стыла в жилах. Федеральные войска всё ближе и ближе подходили к Грозному.</P> <P>Волею судьбы Лукин оказался всего в нескольких километрах от Грозного на станции Червлённая-Узловая, что на левом берегу Терека. Это была маленькая, затерянная в центре Чечни станция, а рядом – небольшое чеченское село. Война прокатилась только по железнодорожной станции, разрушив её. На этой станции и расположилось передовое формирование железнодорожных войск со своим командным пунктом и двумя спецпоездами. На усиление командного пункта были отправлены офицеры по своим направлениям из головной оперативной группы. </P> <P>Днём, как правило, было спокойно, а ночью боевики пошаливали одинокой миномётной стрельбой. Но стрельба была у них неприцельная. Скорее всего давили на психику. Приданный для боевого охранения танковый взвод сухопутных войск, взвод боевых машин пехоты внутренних войск и отряд ОМОНа тут же дружно им отвечали. Ежедневно подвижные ремонтные группы на спецпоездах убывали на разведку разрушенных участков железной дороги, а к темноте возвращались в район сосредоточения. Двигаться в тёмное время суток было очень опасно. Ни убитых, ни раненых пока не было. </P> <P>Лукин со своим новым помощником прапорщиком Гущевым Алексеем так привыкли к стрельбе, что перестали её замечать и могли заснуть при любом грохоте. Спали по переменке тут же, в спецаппаратной, если не было работы. Они научились использовать любую свободную минуту для отдыха. Голова должна быть всегда свежей и отдохнувшей. Любая допущенная ошибка или неточность могли обернуться непоправимыми последствиями. От слаженной, оперативной, качественной работы восьмериков зависел успех любой задачи. Потому и пользовались они особым уважением. </P> <P>Старший прапорщик Юсипов был оставлен в Моздоке. Но каждое утро ровно в семь часов он должен был докладывать майору о состоянии дел на своём участке. В очередной раз Лукин взял трубку и услышал простуженный, с кашлем, голос Юсипова.</P> <P>- Серёжа, что с тобой случилось? - поинтересовался Лукин, выслушав доклад.</P> <P>- Товарищ майор! Вы уехали, и спиртовую профилактику не с кем теперь проводить. Вот и результат! - сквозь кашель произнёс старший прапорщик.</P> <P>- Если это так серьёзно, то, может быть, тебя заменить? Отправить домой? </P> <P>- Нет! Не надо! Выдюжу! Я тут привык, всё знаю! Меня тут все знают, таблеток всяких надавали. Новенькому будет трудно. Лучше уж я тут до конца буду! Да и вы давайте поскорей сюда возвращайтесь!</P> <P>Лукина будто кто за язык дёрнул. Он решил повеселить заболевшего прапорщика.</P> <P>- Серёжа, листок под руками есть? Хорошо! Пиши рецепт! На стакан спирта… Что? Можно и технический! Как нет? Я тебе чуть-чуть во фляжке оставил. Посмотри в ящике стола! Нашёл? Молодец! Пиши дальше! На стакан спирта две капли дистиллированной воды… Ну и что, что нет дистиллированной! Налей кипячёной! Только не перепутай! Две капли! Понял?! Принимать внутрь три раза в день натощак! Записал? Что значит, сопьёшься? А ты не болей! Ты мне нужен здоровым! - Лукин ждал, когда Юсипов, поняв шутку, рассмеётся. Но на другом конце провода рекомендация была воспринята совершенно серьёзно. Лукин с Гущевым, посмеявшись над незадачливым Юсиповым, решили дождаться следующего утра. В установленное время зазвонил полевой телефон. </P> <P>- Прапорщик Гущев! - сняв трубку, представился Алексей. </P> <P>С минуту он слушал, а потом, бросив трубку на стол, покатился по полу, держась за живот и заливаясь смехом. </P> <P>Лукин вскочил с топчана и удивлённо уставился на катавшегося прапорщика.</P> <P>- Что случилось?! Ты, почему в позе смеющейся беременной женщины?!</P> <P>- Ой, не могу-у-у! Возьмите трубку, товарищ майор! Там вас! Ой, не-е мо-о-гу-у-у!- сквозь выступившие от смеха слёзы произнёс прапорщик.</P> <P>- Лукин! Слушаю!</P> <P>В трубке едва был слышен шёпот старшего прапорщика Юсипова.</P> <P>- Товарищ майор! За прошедшие сутки происшествий не случилось. Аппаратура работает устойчиво…</P> <P>Лукин не стал дожидаться окончания доклада. Ему было жалко старшего прапорщика, и он прервал говорившего.</P> <P>- Серёжа! Что случилось? Что с твоим голосом?</P> <P>- Товарищ майор! Я сделал так, как вы посоветовали. Насморк прошёл, а голос пропал, - прошептал Юсипов. </P> <P>Евгений не знал, что ему делать. То ли плакать, то ли смеяться? Гущев продолжал трястись от смеха. </P> <P>- Серёжа! Ты что, не понял?! Это была шутка! Шу-у-тка-а-а! Понимаешь?! </P> <P>- Вот я и думаю, а почему только две капли воды? - услышал Лукин шёпот Юсипова.</P> <P>Евгений как стоял, так и плюхнулся на табурет.</P> <P>- Всё! Выздоравливай! Обязательно сходи в санчасть! - прервал разговор майор и посмотрел на примолкшего Алексея. </P> <P>- Ну, Юсипов! - только и смог произнести майор. </P> <P>На календаре был конец января, а снега почти не было. В предгорьях, заросших лесом, он лежал. Его было видно без бинокля. В стереотрубу на фоне снега, на склонах можно было увидеть передвижение небольших групп людей. То ли это были группы наших разведчиков, то ли боевиков. Поди разбери! Они все одеты одинаково. Бывало, что палили и по своим, но Бог миловал.</P> <P>Днём мороз стоял небольшой, а вот ночи были морозные. Лукин с Гущевым запаслись углём и обогревались в спецаппаратной маленькой печкой-буржуйкой. Спецаппаратная была самодельная на базе «Урала». До заводской ей было далеко, но жить можно. </P> <P>Федеральные войска вытеснили боевиков на правый берег Терека. Чтобы воспрепятствовать переходу федералов на их берег, были взорваны все мосты. Но мост возле Червлёной-Узловой остался цел. Сами военные железнодорожники под видом местных путевых обходчиков, под самым носом у боевиков перекрыли все подступы к нему. Когда боевики опомнились, то было уже поздно. Мост надёжно прикрывала пара танков, пара БМП, приданный артиллерийский расчёт и ОМОН. Мост и оборонявшие его силы подверглись интенсивному обстрелу боевиков из миномётов. Однако мост оставался невредимым. Боевики даже предприняли попытку взорвать мост с помощью боевика-смертника, который ворвался на мост на тепловозе, но и эта попытка сорвалась. </P> <P>- По данным нашей разведки на нашем направлении скопилось до восьмисот боевиков. Перед ними поставлена задача во что бы то ни стало мост уничтожить! Численность нашей группы с учетом приданных сил составляет всего триста человек. Прямо скажу: “Не густо!” Нападения следует ждать каждую минуту. Но и восстановление железнодорожных путей с нас никто не снимал. Необходимо усилить все наряды, все дежурные силы! Усилить бдительность, обо всём подозрительном немедленно докладывать на командный пункт! - на очередном служебном совещании доводил обстановку и ставил задачи заместитель командующего железнодорожными войсками. </P> <P>День шёл за днём, но всё было спокойно. На удивление даже ночные обстрелы прекратились. Майор Лукин сидел в спецаппаратной у окна и подшивал свежий подворотничок. День был солнечным. Луч солнца приятно веселил глаз, проникая сквозь окно. С улицы до слуха майора донеслись какие-то пьяные крики. Он выглянул в окно. Неподалёку от командного пункта между собой дрались пьяные танкисты. Дрались отчаянно, безжалостно, кровя друг другу грязные, обгоревшие лица. Со всех сторон к ним бежали бойцы ОМОНа и оказавшиеся неподалёку офицеры. Танкисты дрались каждый за себя. Перепадало и тем, кто пытался их растащить. Буча разрасталась. Выбежавший на шум заместитель начальника оперативной группы генерал Турчин попытался своим генеральским авторитетом прекратить драку. Он схватил одного дравшегося танкиста за воротник и потащил в сторону. Танкист вырвался из рук и с кулаками пошёл на генерала. Генерал от неожиданности даже остолбенел. </P> <P>- Ты чего, генерал, лампасная твоя морда, лапы распускаешь?! - заорал пьяный танкист с перекошенным от злости, чёрным от копоти и ожогов лицом. - Я в Грозном в танке горел! Я там Коляна с Пашкой потерял! Сгорели Колян и Пашка не за понюх табаку! А ты тут…</P> <P>В это время подбежал Лукин и сам того, не ожидая, врезал по пьяной роже танкиста. Подбежавший ОМОНовец заломил назад руки упавшему солдату и надел наручники.</P> <P>- Остынь немного, защитничек! Твою мать! - зло проговорил милиционер. </P> <P>Остальные танкисты с бешеной яростью сопротивлялись подбежавшим милиционерам. ОМОНовцы хорошо знали своё дело, тем более были на две головы выше разбушевавшихся пьяных танкистов. Генерал, придя в себя, опять попытался влезть в толпу дерущихся.</P> <P>- Товарищ генерал! Пожалуйста, не лезьте! Не генеральское это дело возиться с пьяной братией! Тут есть кому утихомирить этих вояк! - загородил дорогу Евгений. </P> <P>Быстро уложив на землю разбуянившихся танкистов, нацепив на них наручники и закурив, ОМОНовцы вяло вели с ними матерную перепалку.</P> <P>- Отправьте их на гауптвахту! Вон тот товарный вагон под неё оборудован. Пусть проспятся, а завтра будем с ними разбираться, - сказал генерал и скрылся за дверью командного пункта. </P> <P>Когда танкисты проспались, то рассказали много интересного. Несколько дней подряд возле них крутился какой-то пожилой чечен. Он их всех жалел и подкармливал домашней едой. Посидит, поговорит с ними вроде бы ни о чем, да и пойдет себе восвояси. Обычно приходил он где-нибудь во второй половине дня, ближе к вечеру. А вчера пришёл утром. Сказал, что праздник у него. Сын вернулся! Сказал, что и они тоже чьи-то сыновья и их тоже дома ждут, а потому он принёс домашнего вина, чтобы выпили за возвращение и здоровье его сына. Только он предупредил, что по чеченским обычаям вино надо пить на следующий день после того, как его подарят, чтобы лучше пропиталось теплом души дарящего. Откуда они могли знать чеченские обычаи и что он вешает им лапшу на уши? Но они, понятное дело, не стали ждать следующего дня и тут же приложились к бутыли. Что потом произошло, помнят смутно. Кто-то из офицеров по описаниям танкистов припомнил старика, который иногда прохаживался вдоль полотна железной дороги. Приходил он со стороны села. Добрый такой, разговорчивый, но сегодня его никто не видел. Боевые расчеты срочно были приведены в боевую готовность. Усилено патрулирование бойцов ОМОНа. Уж больно подозрительным показался этот старик, да и случай с танкистами был подозрительным. Танкистов отправили по своим боевым машинам. Заменить их просто было некем. </P> <P>Пошёл крупный снег, выбелив всю округу. День заканчивался, тишина стояла такая, будто и не было никакой войны. Но каждый знал, что враг рядом, что может быть, именно сейчас смотрит в прицел снайперской винтовки. Ведь был же случай, как раз перед приездом группы Лукина, когда на перроне железнодорожного вокзала в Моздоке снайпер уложил офицера десантника. В офицерской среде нашлись и такие, кто снял с себя все знаки различия. Получалось, что они таким образом прятались за спины солдат. Командование на это не обращало никакого внимания. Эти офицеры так приросли к своим бронежилетам, что даже в них и спали. Евгений таких офицеров презирал и при встрече не подавал руки. Он даже в пику им снял свой бронежилет и ходил по расположению без него. За это неоднократно получал нарекания от начальства. А потом от него отстали. </P> <P>В наступивших сумерках подошёл полк из корпуса генерала Рохлина. После взятия Грозного он отводился к месту постоянной дислокации. Эшелон с личным составом полка ушел в Моздок, а вот погрузка боевой техники затянулась. В начале ночи офицеры, с которыми у Лукина сложились приятельские отношения, пригласили к себе в вагон, где жили, на рюмку «чая». Остаток ночи Евгений решил провести у них в гостях, там и поспать. После такого бурного дня приятно было в вагоне вытянуться на купейной полке. </P> <P>Неожиданно раздался взрыв. Потом ещё. Затрещали автоматные очереди. Все, кто был в вагоне, ничего не понимая, моментально выскочили из вагона и укрылись за его колёсами. Началась беспорядочная пальба. Трассирующие пули бойцов ОМОНа прошивали ночную мглу и улетали в сторону села. Кто? Что? Куда? Ясности никакой не было. Сквозь ведущуюся стрельбу Лукин не услышал ни единой команды каких-нибудь командиров. Лежавшие под вагонами солдаты самостоятельно вели огонь в сторону окраины села. Лукин плюхнулся рядом с подполковником из инженерной службы, с которым сидел пару часов назад за одним столом и пил водку из одной кружки. Евгений приподнялся и постарался разобраться в ситуации. В темноте ночи, возле едва различимых силуэтов каких-то построек, он успел заметить автоматные вспышки. Над головой защёлкали пули, разрывая обшивку вагона. </P> <P>- Пригнись! А то в лоб схлопочешь! - выкрикнул подполковник и ударил Лукина рукой по спине. Лукин заметил впереди, метрах в ста, метнувшийся силуэт и вспышку автоматного огня.</P> <P>- Ах, ты, сволочь! - сквозь зубы выдавил майор и выпустил короткую очередь. - Ну почему же никто не руководит боем?! Где отцы-командиры?!</P> <P>- Это ты меня спрашиваешь? !- огрызнулся подполковник, матерясь, посылая пули короткими очередями в смертельную ночь. - Я сам ничего не понимаю! </P> <P>Раздался оглушительный взрыв. Лукин и его сосед лицами уткнулись в землю. У Евгения зазвенело в ушах. </P> <P>- Ни хрена себе, долбанули!! - выкрикнул он, но не услышал своего голоса.</P> <P>По соседнему пути локомотив протащил горящую факелом на открытой платформе БМПешку. На подножке платформы стоял какой-то офицер и подавал сигналы машинисту. Как потом выяснилось, это был вновь назначенный на станцию Червленная-Узловая военный комендант. Он, рискуя жизнью с машинистом локомотива, под огнём боевиков оттаскивал горящую, начинённую боеприпасами боевую машину пехоты подальше от вагонов с беженцами.</P> <P>- Мне надо к своей машине! - прокричал Евгений почти в самое ухо подполковнику. </P> <P>- Ты чего так орёшь?! Я тебя прекрасно слышу! Давай! Чеши, пока стрельба чуть стихла!</P> <P>Лукин кивнул и перекатился через рельсы. Вскочив на ноги, он пустился бежать вдоль путей к своей спецаппаратной. Рядом запрыгали фонтанчики снега. Еще днём он был белый-белый, а сейчас война его окрасила в красный цвет. Лукин бежал и думал лишь об одном, чтобы его свои не приняли за бегущего боевика. Обидно будет получить пулю от своих.</P> <P>- Товарищ майор! Сюда! Сюда! - услышал Лукин знакомый голос солдата телеграфиста. </P> <P>Евгений тут же юркнул за угол полуразрушенного каменного сарая. Там он увидел столпившихся связистов. </P> <P>- Чего тут столпились?! Вам что, делать больше нечего?! На бегу выкрикнул он и вскочил на подножку лестницы своей машины.</P> <P>- Лёшка, ты здесь?! - позвал он прапорщика Гущева. </P> <P>- Я тут, товарищ майор! - услышал Евгений из темноты салона. </P> <P>- Лёш! Я немного разберусь со связистами, а ты пока подготавливай документы и технику к ликвидации. Нам на нашей «ласточке» в случае чего отсюда не смыться! Свои же замуровали! Демоны! Звонков никаких не было? Указания какие-нибудь поступали?! - бросал Лукин в темноту вопросы.</P> <P>- Нет! Телефоны КП молчат. Я несколько раз туда пытался прозвониться, но они не отвечают! Товарищ майор, дверь прикройте, я включу аварийку.</P> <P>Гущев спокойно, без суеты стал готовиться к ликвидации спецаппаратной, будто этим ему приходилось заниматься чуть ли не каждый день. </P> <P>- Жень! Что будем делать? - спросил подошедший подполковник, исполняющий обязанности начальника связи в этой оперативной группе.</P> <P>- Вы какие-нибудь распоряжения получали от наших отцов-командиров? - в свою очередь спросил Лукин и обернулся в сторону командного пункта.</P> <P>Вокруг КП никого не было видно, но в окнах здания и у его входа горел свет.</P> <P>- Свет хотя бы додумались выключить! - выругался Лукин.</P> <P>- Не было, Жень, никаких распоряжений, - подполковник покачал головой. - Что делать будем?</P> <P>Лукин понял, что все стоявшие тут ждут его решения. Он не стал задумываться над тем, почему именно он должен был сейчас распоряжаться. Конечно, в другое время он послал бы их всех к «едреней фене». Мол, вы тут начальники, вот и думайте, а у меня своих забот полон рот! Но почему-то именно сейчас от его решения зависела жизнь каждого доверившегося ему человека. </P> <P>- Значит так! В аппаратных оставить по одному человеку дежурных смен! Все бензоагрегаты заглушить! Работать на аварийном питании! Свет погасить, соблюдать светомаскировку! Антенны быстро демонтировать! Водителям находиться в кабинах и быть готовыми в любую минуту быстро завести машины и выскочить в безопасное место. Как и куда, пока не знаю! Офицерам и прапорщикам находиться возле своих аппаратных! Остальным занять оборону вокруг расположения узла связи в окопах! Огонь открывать только по команде! Даже если рядом будут боевики, ни в коем случае не раскрывать себя! Кто ослушается, кого подведут нервы, кто выстрелит без команды, того лично расстреляю! Всё! Действуйте! </P> <P>Нависшая смертельная опасность объединила и командиров, и подчинённых. </P> <P>Лукин забрался в спецаппаратную. Гущев уже успел разложить по всем столам документы, аппаратуру собрал в одно место и расчехлил. </P> <P>- Ну что, Алексей, Алёшенька, сынок?! Всё сделал правильно! Теперь вот сюда, в машинки положи по гранате. Хорошо! Раскрой канистру с бензином и поставь возле документов. Вот так! Твоё место вот тут за перегородкой. Автомат возьми, но он тебе не потребуется. Мы должны всё уничтожить, если, не дай Бог, супостаты сюда ворвутся! Ты понимаешь, Лёша, что и мы будем того…Нам отсюда не уйти! А это всё не должно достаться боевикам! - Лукин посмотрел на Гущева. </P> <P>- Понимаю, - спокойно ответил прапорщик, будто речь шла вовсе не о жизни и смерти, а о чём-то обыденном. </P> <P>- Тогда бери в руки по гранате и садись. Запоминай! Ежели чего, я бросаю гранаты в дверь и стреляю! Ты должен в первую очередь сорвать чеку у гранат в машинках! Свои гранаты бросишь в салоне! На всё про всё у тебя только четыре секунды! Успеешь?!</P> <P>- Успею! Не волнуйтесь, товарищ майор!</P> <P>Евгений, тоже взяв в руки по гранате, устроился у двери. Чтобы наблюдать за происходящим на улице, он, потушив в салоне аварийный свет, открыл настежь дверь. В лицо ударил свежий морозный воздух. В небе ярко мерцали январские звёзды, изредка освещаемые всполохами взрывов. Стрельба не прекращалась. </P> <P>- Лёш, а тебе, сколько лет? - спросил Лукин, пытаясь в темноте разглядеть прапорщика.</P> <P>- Двадцать восемь летом стукнет, - ответил Гущев из темноты.</P> <P>- А ты женат?</P> <P>- Нет!</P> <P>- А девушка есть?</P> <P>- Была да сплыла! Вот, думал, приеду и найду себе другую…</P> <P>Оба помолчали. Лукин продолжил разговор:</P> <P>- У твоих родителей, кроме тебя, есть ещё дети?</P> <P>- Нет! Один я у них.</P> <P>Лукин всполошился:</P> <P>- Как я забыл?! Вот голова моя садовая! Значит так! Возьми мой вещмешок, сложи туда все журналы учёта, туда же положи наши удостоверения личности и дуй на КП! Оттуда мне позвонишь! Понял?</P> <P>- Нет! Не понял, товарищ майор! Я не пойду и вас тут одного не оставлю! Будем вместе!</P> <P>Лукин посмотрел в темноту, откуда доносился голос Алексея. Сглотнул подступивший к горлу комок. Вот ведь как бывает. Служит себе незаметно где-то рядом паренёк, особенно ничем от других не отличается. А в критическую минуту спокойно делает то, что от него требуется. И в этом вся его красота, вся его надёжность. И нет на земле в такую минуту роднее и ближе человека! </P> <P>- Так! Это как понимать?! Бунт на корабле?! Не потерплю! - нагнав на себя кажущуюся строгость, пошутил майор. </P> <P>Прапорщик молчал, но Евгению показалось, что в темноте он увидел улыбнувшееся лицо Алексея. </P> <P>На освещенное заревом пожарища открытое место выбежали несколько бородатых человек с грязно-зелёными повязками на головах. Лукин постарался сосчитать их. Боевиков было не более десятка. Присев, они осматривались, водя стволами автоматов в разные стороны. У Лукина побежал по спине холодок.</P> <P>- А вот и гости пожаловали, - тихо произнёс он. - Сиди тихо! Но будь на стрёме! Я сейчас, - стараясь не шуметь, он спустился из машины на землю. Короткими перебежками майор двигался от машины к машине, от окопа к окопу.</P> <P>- Передать по цепочке! Огонь не открывать! Сидеть тихо! Ждать моей команды! - шёпотом отдал он распоряжение прильнувшим к автоматам связистам. </P> <P>На восточной окраине, со стороны выходной стрелки, вспыхнула ожесточенная перестрелка. В той стороне находились основные силы группы прикрытия бойцов ОМОНа. Боевики, пригнувшись, кинулись в ту сторону. Немного подождав и поняв, что опасность миновала, Лукин вернулся на своё место. Он чувствовал, как под нижней рубахой струился холодный пот. Раздалась длинная пулемётная очередь, потом несколько взрывов, и всё стихло. Наступила тишина, но у Евгения в ушах всё ещё стоял звон. Лукин не сразу сообразил, что руки у него окоченели. Пальцы, сжимавшие гранаты, почти не слушались. Он тупо уставился на них, пытаясь ими пошевелить. Раздался тихий стук в стенку салона.</P> <P>- Жень, ты тут? - услышал майор голос и.о. начальника связи.</P> <P>- Тут! А где же ещё мне быть?! - отозвался Лукин.</P> <P>- Кажись, пронесло! А?!</P> <P>- Бог его знает! Может, и пронесло! Поживём – увидим!</P> <P>- Жень, а ты чё с гранатами-то сидишь? - вполголоса хихикнул подполковник. </P> <P>- Да хотел их в штаны от боевиков спрятать, но уж больно холодные! Побоялся одно место отморозить! - улыбнулся Лукин. </P> <P>- Правильно! Побереги! Оно ещё пригодится! Ладно, пойду связь налаживать.</P> <P>Лукин посмотрел вслед ушедшему связисту и понял, что очень устал. Двигаться совсем не хотелось. Тело майора била мелкая дрожь, то ли от холода, то ли ещё от чего-то.</P> <P>- Лёха! Приводи-ка, дружок, всё в исходное! Неровен час, начнётся у нас с тобой работа. Я в разведку схожу на командный пункт. Погляжу, что там к чему. </P> <P>Прихватив автомат и папку с чистыми бланками телеграмм, майор, стараясь не выходить на освещённые места, направился на КП. Его удивило, что возле входа не было ни одного часового. Он даже обошёл здание кругом, заглянул в вырытый накануне окоп. Часовых и след простыл. Ухмыльнувшись, Евгений вошёл в здание, где в мирное время размещались бригадиры ремонтных бригад, а теперь размещался командный пункт. В тусклом свете от табачного дыма он увидел утомлённого, заросшего щетиной заместителя командующего, руководителя всеми восстановительными работами. Тот сидел за столом и молчаливо смотрел в окно. Напротив него сидели ещё два генерала с такими же небритыми, осунувшимися лицами и потухшими взглядами. Этих генералов Евгений не знал, хотя несколько раз видел их то в Моздоке, то на Червлённой-Узловой. На вошедшего майора никто не обратил внимания. Вдруг на улице раздалась длинная автоматная очередь, за ней другая.</P> <P>- Звягин! Посмотри что там такое! - встрепенулся начальник оперативной группы. У генерала, которому предназначалось это распоряжение, на лбу заблестели капельки пота. На лице отразилась болезненная гримаса. Генерал, согнувшись, схватился за живот.</P> <P>- Я не могу! - тихо произнёс он. </P> <P>Начальник оперативной группы с презрением взглянул на своего помощника.</P> <P>- Ну, я честно не могу! - продолжая держаться за живот, согнувшись ниже, жалостливее произнёс генерал.</P> <P>Лукин выбежал на улицу. Вдоль полотна железной дороги широкой цепью шли бойцы ОМОНа и солдаты-железнодорожники. Они вели зачистку района расположения. Лукин вернулся в помещение и доложил о проводимой зачистке. Генерал молча выслушал доклад и погрузился в свои мысли. </P> <P>Взгляд Лукина привлекло лежащее на краю стола удостоверение личности офицера. Оно было пропитано кровью. Свежая кровь ещё дышала, медленно капая на грязный пол. Лукин смотрел на эти бурые капли не в силах оторвать взгляд.</P> <P>- Кто? - тихо спросил он проходившего мимо оперативного дежурного. </P> <P>- Военный комендант. Недавно был назначен на эту станцию. Да он вместе с тобой приехал! А вон сидит его помощник, - ответил дежурный и пошёл по своим делам. </P> <P>«Военный комендант, военный комендант. Да он с тобой приехал», - продолжали звучать в ушах слова дежурного. </P> <P>Лукин пытался вспомнить лицо приехавшего с ним военного коменданта, но никак не мог. Много офицеров с ним тогда ехало. Разве всех упомнишь? Лукин перевёл взгляд на старшего лейтенанта. Тот захлёбываясь слезами, кричал в телефонную трубку:</P> <P>- …Да! Да! Товарищ полковник! Сегодня приблизительно около четырёх часов утра подверглись нападению боевиков численностью приблизительно до ста человек!</P> <P>«Когда успели подсчитать-то?», - ехидно подумал Лукин.</P> <P>- … Товарищ полковник! Ивана Петровича уби-и-и-ли-и-и! - сказав это, помощник военного коменданта еще сильнее заплакал и грязной рукой стал размазывать слёзы по лицу.</P> <P>- Ребёнок совсем, - подумал майор, глядя на плачущего старшего лейтенанта, и отвернулся. </P> <P>Через три недели группе Лукина пришла замена.</P> <br> • <a href='/litera/article17272.shtml?25218'>Отправить свой коментарий к материалу »</a><br> <br> • <a href='/meh/print.php?id=25218'>Версия для печати »</a><br><br> [an error occurred while processing this directive] </div> <div class='ender'> </div> [an error occurred while processing this directive]