12 декабря 2008 13:31
Автор: Галина Цыплёнкова (г. Сызрань)
Конопатый (Рассказ)
- Фрицев ведут, фрицев ведут, - орал на всю улицу долговязый Филька.
Его крик, как волшебный ключик. открывал окна, распахивал калитки, высыпая на улицу стариков и детвору.
Война, нагулявшись по белу свету, большим уставшим отрядом шагала по маленькому провинциальному городку. Пленные шли молча за высоким сутулым капитаном. Скатка, плотно облегавшая грудь, казалось, намертво прилипла к гимнастерке. Ни орденов, ни оружия у него не было. Ордена капитан надеть еще не успел, а вот оружие ему было ни к чему. Бежать никто никуда не хотел. Да и зачем? За четыре года войны набегались вволю и победители, и побежденные. Позади отряда бойко шагал молодой боец с красным флажком.
- Навоевались, мать их за ногу, - ворчал на завалинке одноногий дед Тимофей, муслявя и скручивая из газеты «козью ножку». Гражданская война отняла у него одну ногу, а взамен научила подшивать всей округе валенки.
Выкатилась из своего двора круглая, как мячик, добрая тетя Агаша.
- Господи, прости их душу грешную. Какие они убивцы? Совсем как наши мужики, только одежка другая, - вздыхая, крестилась она. - А во-о-о-он тот, конопатый, вылитый мой Степан.
- На твово Степку две похоронки наперегонки пришли. Можа, этот конопатый и убил Степку-то, а ты - «прости их, господи», «прости их, господи», - не унимался дед Тимофей.
Пленные нестроевым шагом выбивали по булыжнику коваными ботинками мелодию. Пропищала и тут же замолчала губная гармошка.
- Юрка, айда за ними, - крикнул Филька и, не дожидаясь ответа, смешался с мальчишками соседней улицы. Юрка не побежал. Филька все равно ему обо всем расскажет. Вечером Юрка узнал от него, что немцы остановились рядом в овраге у железной дороги, в наспех сколоченных бараках, что они будут строить мост через овраг. Каждое утро Юрка, Филька и Филькина соседка Галка ходили смотреть на пленных. Они садились на край оврага, как кура на насест и подолгу слушали чужую речь и пиликанье губных гармошек. Немцы делали зарядку, обливались холодной водой и, гремя котелками, бежали к бараку, от которого по всему оврагу пахло кашей с тушенкой так, что у ребят начинало урчать в животах и кружиться голова.
- Жрите, гады, жрите, фашисты. Тра-та-та, - строчил из палки-пулемета Филька.
- Гады они или фашисты, а есть тоже хотят, - заступилась вдруг за немцев Галка.
- Смотри, какая идейная нашлась, - ехидно захихикал Филька.
- Хватит, Филька, стрелять. Никто тебя не боится, - сказал Юрка. - Пошли лучше домой. Что-то есть охота.
И они расходились по домам, но любопытство снова собирало их у оврага. Через несколько дней полуторки стали подвозить к нему щебенку, кирпичи и доски. Строительство обнесли высоким забором. Днем бараки пустели, а смотреть на стройку в заборную щель было неинтересно, поэтому ребята все реже и реже приходили к оврагу, а потом о нем как бы и забыли.
Пленные сами напомнили о себе. Они ходили по дворам и меняли на продукты самодельные игрушки: свистки, прыгающие на резинке шарики и вырезанных из фанеры физкультурников на палочках. Юрка обменял у пожилого немца три луковицы на свисток. На тихую и зеленую Филькину улицу первым из пленных пришел конопатый. Галкина мать, Ольга Ивановна, вынесла ему целый чугунок еще теплой, сваренной в мундире картошки.
- Спа-си-бо, - по слогам еле выговорил конопатый и подарил Галке прыгающий на резинке шарик.
- Не обижайся, дед Тимофей, что нет у меня зла на немцев, - оправдывалась перед ним Ольга Ивановна. - Не видели мы войны, и зла нет. - Да разве они виноваты, что их не убили? А картошку я подала как милостыню за мужа.
- Ну-ну, тебе видней. Дите у тебя растет без отца. Пропал без вести. Кажись, ее от мужа ты так и не дождешься, - рассудил по-своему дед Тимофей.
Доброта ли Ольги Ивановны покорила конопатого или тоска по родному дому, но за молоко и хлеб он распилил ей дрова, починил крышу и забор. Тетя Агаша приносила ему что-нибудь повкуснее: то сахарку вареного, то яичек, а уходила со слезами. Где ее Степушка? Оттаяло немного сердце и у деда Тимофея. Трудолюбие и аккуратность конопатого нравились ему. Только Филька ходил везде со своей злобой на немца.
- Чего это конопатый к вам ходит? - допытывался он у Галки.
- А тебе какое дело?
- А такое, что вы фашистов привечаете,- выпалил Филька.
- Не фашист он, а очень хороший немецкий человек,- не сдавалась Галка.
- Хороший? - от злости покраснел Филька.
- Гут, гут. Галья - гут. Вилка - гут.
В споре ни Галка, ни Филька не заметили, как к ним подошел конопатый.
- Я сейчас тебе покажу гут, - погрозил кулаком Филька.
- Филька, не надо, Филька! - закричала Галка.
Но Филька уже поднял с земли камень и с силой запустил его в конопатого. Кровь из рассеченного лба заливала лицо немца. Филька замер. Ни испуга, ни радости победы в его глазах не было. А на Галкин крик выбежала Ольга Ивановна.
- Кто это сделал? За что? - испуганно спрашивала она конопатого.
- Вилка гут. Вилка гут, - виновато твердил немец.
- Это его Филька камнем ударил,- размазывая по лицу слезы и грязь, всхлипывала Галка.
Галкина мать быстро перевязала рану и повела пленного в поликлинику, где работала медсестрой. Рана оказалась не опасной, но два шва все-таки пришлось наложить. Больше конопатый на филькиной улице не появлялся. В милицию ни Фильку, ни его родителей не вызывали. Вскоре опустел и овраг. Когда ушел отряд - никто не видел. Юрка с Галкой долго с Филькой не разговаривали.
- М-да… история, - качал головой каждый раз дед Тимофей, вспоминая конопатого.
Беззаботно кувыркались самодельные физкультурники на палочках, свистели свистки, прыгали на резинках разноцветные шарики, оставляя в таком же разноцветном детстве разноцветный след.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
[an error occurred while processing this directive]