30 июня 2008 13:36
Автор: Владимир Шорлот (г. Новокуйбышевск)
Корифеи (документальная повесть) К 100-летию со дня рождения первого директора Новокуйбышевского НПЗ Гавриила Ивановича Гореченкова
Пролог первый. Иван Миронов
Меня всегда привлекали крупные фигуры, сыгравшие ключевую роль в создании города и его предприятий. Далеко не со всеми из них удалось встретиться на тернистом пути журналиста. Особое место среди этих масштабных личностей я отвел бы начальнику КТСУ Ивану Миронову и первому директору Новокуйбышевского НПЗ Гавриилу Гореченкову.
Иван Игнатьевич прибыл в город Куйбышев в феврале 1947 года, а Гавриил Иванович тремя месяцами позже, в июле.
Зимой 1947 года бывший начальник объединения «Дальнефть» Иван Миронов с женой Ольгой Сергеевной и сыном третьеклассником Юрой летел из Хабаровска в далекий Куйбышев. Хотя самолет летел высоко, сквозь массивные стекла иллюминаторов виднелись внизу заледенелые змейки рек, бескрайняя заснеженная тайга и сопки, сопки - то пологие, то крутые, порой сливающиеся в длинные горные хребты.
Наверное, это последний полет над дикой и благодатной дальневосточной стороной, думал Миронов. И пусть далеко его забросила судьба, почитай, на край света, пожаловаться на нее он не мог. За эти годы сроднился с суровой природой и не предполагал, что так мучительно трудно будет с ней расставаться. Прощай, Хабаровск, прощай вечно молодой Комсомольск-на-Амуре! Прощай, Амур-батюшка!
Нет, не мог он пожаловаться на судьбу, хотя кусок хлеба пришлось добывать с 14 лет. Рано потерял отца, волжского боцмана, и сам стал матросом. Учился, добивался всего сам и поднялся высоко.
Два года был Миронов директором крупнейшего в Грозном нефтеперерабатывающего завода, затем на таком же посту в Уфе, потом подался за шесть тысяч километров, на остров Сахалин - промысловиком, потом начальником объединения «Дальнефть». Сам - на Сахалине, семья - в Хабаровске. Не часто удавалось свидеться. На промыслы нарком нефтяной промышленности Николай Константинович Байбаков сосватал его в начале 1945 года. Не хотелось Миронову идти туда, считал, что плохо знает бурение. Об этом и писал в официальном заявлении Байбакову 29 января. А тот на другой же день резолюцию: «Приказ о вашем назначении оставляю в силе. Вам надлежит немедленно приступить…» Приступил. К тому времени, не считая перерыва, когда уходил добровольцем на фронт, около девяти лет находился Иван Игнатьевич на ответственной хозяйственной работе. А еще раньше был секретарем Саратовского губкома ВЛКСМ, работником крайкома и ЦК комсомола.
Как ни крутила, куда ни бросала его судьба, а возвращался-таки он к родным волжским берегам. И пусть от Куйбышева до села Набережный Увек на Саратовщине, где он родился, три сотни километров - все равно близко, рукой подать. Вот они, рядом, те же волжские плесы и голубая вода, укрытые сейчас льдом и снегом, о которых никогда и нигде не мог забыть.
Щемящую боль расставания с Амуром, неодолимое стремление к Волге Миронов с особенной остротой ощутил именно в тот день, когда он, назначенный начальником Куйбышевского территориального строительного управления, летел в другой конец России.
Эх, Россия, Россия! Какой только не видел тебя Миронов: и болотистой, и гористой, и в пожарищах, и в лесах новостроек. А там, в Куйбышеве, что ждет? Байбаков сказал: «На всю Россию стройка. Развернуться есть где, есть где и шею сломать…»
Конечно, лучше бы и дальше трудиться в нефтяной промышленности. А его посылали командиром крупной стройки. Строительство – дело новое для Ивана Игнатьевича, можно сказать, незнакомое.
Миронов хорошо знал: решение о создании новой нефтяной базы было принято еще на XVIII съезде ВКП(б). Между Волгой и Уралом построили два нефтеперерабатывающих завода. Но топлив и смазочных масел требовалось все больше: надо было восстанавливать порушенное войной народное хозяйство. И вот теперь неподалеку от железнодорожной станции Липяги предстояло за короткий срок возвести третий завод, один из крупнейших в стране. В 1946 году началась разработка технической документации.
Направление на Волгу было для Миронова еще большей неожиданностью, чем двумя годами раньше на Дальний Восток. Но, поразмыслив, не стал отказываться. Знал непреклонный характер Николая Константиновича и понимал, что руководящих кадров в строительстве остро не хватает. Рассудил, что уж если сам Байбаков предлагает – значит верит. Этим надо дорожить. Тогда же и бросил сыну весточку: «Здравствуй, Юрась! Итак, едем на Волгу! В Куйбышев! Старайся лучше учиться, чтобы перешел ты в куйбышевскую школу с хорошими оценками. Веди себя хорошо и будь внимателен к маме. У нее сейчас неладно со здоровьем. Видно, на уток нам в Хабаровске уже не придется поохотиться. Но и на Волге охота преотличная! Твой папа».
Все произошло в считанные дни. И вот накануне отъезда из Хабаровска сидят они на стульях в опустевшей квартире, которая кажется теперь непомерно большой. В хлопотах последних дней даже не успели толком поговорить. И лишь в самый последний момент Ольга Сергеевна спросила:
- Ты ведь нефтяник, кажется? Когда же выучился дома да заводы строить?
Он озорно взглянул на нее своими живыми светло-карими глазами. Потом вдруг посерьезнел, раздумчиво проговорил:
- Это - аванс! Видно, надеются, что выучусь. «Дальнефть» тоже была не сахар. Вот так-то, Малыш.
Миронов любил называть ее так. Она не обижалась. Сказал и задумался. Вертикальная морщина на его лбу разгладилась, губы едва заметно шевельнулись в улыбке, глаза смотрели куда-то мимо Ольги Сергеевны. Она поняла: эта улыбка предназначалась уже не ей, а тому новому делу, которое предстояло, а за каждое такое дело он брался с азартом.
Ольга Сергеевна залюбовалась, глядя на него. Высоченного роста, широкий в плечах, густые черные, чуть вьющиеся волосы, несколько округлое смуглое лицо со слегка суженными глазами. В темном костюме и хромовых сапогах - ни дать ни взять русский богатырь.
Худенькая, стройная (рядом с мужем действительно казавшаяся малышкой), с очень миловидным, чуточку вытянутым одухотворенным лицом, с высоким лбом, глубоко посаженными черными глазами, Ольга Сергеевна делила с мужем все тяготы его кочевой жизни и не докучала вопросами.
…Cамолет слегка покачивало, Миронов в сидел кресле, смежив веки, отдыхая после хлопотного дня и размышляя о том, с чего надо будет начинать, с кем придется работать.
С чего начинать – это более или менее ясно. Но вот с кем он будет работать - еще вилами на воде писано. А это очень важно. И самой главной фигурой здесь станет директор будущего нефтеперерабатывающего завода. Иван Игнатьевич уже примерно представлял себе его масштабы. Они были велики, не в пример тем заводам, которыми он сам когда-то командовал, и поэтому очень хотел знать, кому же доверят этот ответственный пост. Краем уха слышал, что собираются направить сюда Гавриила Гореченкова, директора только что пущенного Гурьевского НПЗ. С Гавриилом Ивановичем они были знакомы давно, это был человек с твердым характером, уже немалым опытом и государственным подходом к делу. Было бы здорово встретиться здесь, на этой громадной площадке.
В Куйбышев прилетели поздним вечером. Поселились на Самарской улице, недалеко от конторы КТСУ. На другой день Иван Игнатьевич отправился знакомиться со стройкой. Хотя стройки, собственно, еще не было, имелись лишь планы. Все было впереди.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: