15 августа 2008 10:12
Автор: Владимир Шарлот (г. Новокуйбышевск)
Снята завеса секретности. – Характер бойца. - Природа требует защиты. – Михаил Дюжакин: «Я ехал, как король…» - «Сражение» за ДК. – Факел на КЗСС
И Гореченков, и Альшулер, как писали в официальных характеристиках, активно участвовали в общественной жизни. Гавриил Иванович был членом бюро горкома партии, Анатолий Евгеньевич – членом парткома НПЗ и горкома партии. Оба избирались депутатами советов депутатов трудящихся разных уровней. Оба выступали с лекциями и докладами. Директор - как член группы лекторов горкома партии, главный инженер – как руководитель общества по распространению политических и научных знаний. Слушать обоих было интересно, потому что каждый опирался в своих выступлениях на конкретные факты.
16-18 мая 1955 года Анатолий Альтшулер принимал участие во Всесоюзном совещании работников промышленности в Москве. Вернувшись из столицы, выступил с докладом о нем на партийно-хозяйственном архиве завода.
Приходится только сожалеть, что в городе мало знали об этих людях, о заводе, которым они руководили, о том, какие события происходили в его цехах и на установках. Завод был – и вроде бы и не был, ведь газета «Знамя коммунизма» продолжала упорно молчать об этом самом крупном предприятии в городе и одном из крупнейших в Европе.
И вот, наконец, на VI городской партийной конференции (она проходила 19-20 ноября 1955 года) было объявлено о снятии завесы секретности с НПЗ. Секретарь обкома партии А. Деревнин в своем выступлении сказал: «Сейчас газета имеет широкие возможности. Нам разрешили освещать в печати работу Новокуйбышевского НПЗ…» Как бы порадовался этому Гавриил Иванович! Но его уже не было на заводе.
На страницы городской газеты, как из рога изобилия, хлынули корреспонденции, заметки, информации о нефтепереработчиках и их родном предприятии. Своей газеты на НПЗ еще не было, хотя о необходимости ее издания заговорили еще в 1953 году. Первый номер заводской многотиражки «За передовую технику» вышел лишь 4 ноября 1959 года.
У Альтшулера был характер бойца. И если он был убежден в правильности своего решения, то отстаивал его до конца, не стесняясь резких выражений. И когда дело не терпело отлагательства, то мог зайти к секретарю горкома без доклада, без ожидания в приемной. Уж такой это был человек.
15 июня 1956 года состоялся VI пленум горкома партии. Обсуждался вопрос о регулировании роста рядов партии и работе с кандидатами в члены КПСС. Выступали многие. Выступил и член горкома партии Анатолий Альтшулер. Разумеется, далеко не все партийные тайны ему были известны. Но многое он чувствовал, о многом догадывался и нередко произносил вслух то, что более осторожный человек в то время никогда не сказал бы.
- Имеется определенная установка в деле приема в партию, и мне кажется, у нас чувствуется в этом какая-то перестраховка, - сказал Анатолий Евгеньевич. – Есть на заводе начальник цеха Шестаков. Он не лишен недостатков. Но, несомненно, заслуживает доверия партии. На заседании парткома ему было поставлено в вину, что он два-три дня находился в окружении во время Великой Отечественной войны и потому отказано в приеме кандидатом в партию…
Сегодня такие обвинения выглядят смехотворно. Но во время войны и послевоенные годы отношение к тем, кто оказывался в окружении, было настороженным. В окружение попадали дивизии и армии, сотни тысяч людей, и их считали едва ли не врагами народа. У них возникали трудности при устройстве на работу, выдвижении на вышестоящую должность и т. д.
Такое отношение к бывшим окруженцам проявилось и на заседании парткома при обсуждении кандидатуры В. А. Шестакова, первого начальника цеха № 30, где находились установки термического крекинга, одни из самых сложных. Виктор Александрович действительно находился в окружении, но вышел из него и воевал на разных фронтах армии.
- С работой Шестаков справляется неплохо, и этот отказ нанес ему моральную травму, - продолжал Альтшулер. – Это еще сравнительно молодой человек и может принести немалую пользу производству.
Анатолий Евгеньевич назвал еще несколько человек, которые, он считал, достойны быть принятыми в партию.
- Я так полагаю, товарищ Тонкошуров (Б. П. Тонкошуров был секретарем парткома НПЗ. – В. Ш.), что мы мало знаем наших людей, мало работаем с ними, поэтому так невелико число тех, кто был принят в партию с нашего завода. – Так закончил Альтшулер свое выступление.
После Анатолия Евгеньевича слово взял первый секретарь горкома партии А. И. Розанов. По-видимому, выступление Альтшулера прозвучало для Александра Ивановича несколько неожиданно, он не успел собраться с мыслями и пытался оспорить факты. Из его выступления следовало, что Шестаков сам не подавал заявления о приеме в партию…
Но Альтшулер – человек, который всегда стремился выполнить намеченное.
Через несколько дней после пленума он зашел в 30-й цех и долго беседовал с Шестаковым при закрытых дверях, пытаясь убедить его подать заявление вторично. Что Виктор Александрович в конце концов и сделал.
Не дожидаясь решения бюро горкома партии, Альтшулер отправился на встречу с Розановым. В кабинет первого секретаря горкома вошел без доклада. Как проходил разговор с Александром Ивановичем, сейчас уже никто не расскажет. Важно другое.
На заседании бюро горкома 11 января 1957 года Виктора Александровича Шестакова приняли кандидатом в члены КПСС.
В 1955 году начальником одного из цехов работал Е. М. Варшавер. Евгений Михайлович был очень грамотным специалистом, хорошо знал производство, был тактичен в общении с людьми, никогда не повышал на подчиненных голоса. Еще будучи на Новокуйбышевском НПЗ, он защитил кандидатскую диссертацию. Немало сделал Варшавер для освоения производства масел из сернистых нефтей.
За какие-то провинности (не знаю, были ли они в действительности) его ранее исключили из партии, и партком завода дважды ставил вопрос перед руководством предприятия об освобождении его от занимаемой должности.
Но тут партком столкнулся с мнением Альтшулера, который ценил труд Варшавера и не собирался следовать партийным указаниям. Вместо того, чтобы выполнить решение парткома, он горой встал на защиту Евгения Михайловича и добился…награждения его значком отличника социалистического соревнования. Правда, значок этот ему так и не вручили.
Впоследствии Евгений Варшавер работал на строительстве Омского НПЗ, а потом главным инженером Волгоградского нефтеперерабатывающего завода.
Пожалуй, здесь самое время сказать, что Анатолий Евгеньевич, который прекрасно разбирался в производстве, далеко не всегда столь же хорошо разбирался в людях. Человек открытый и добропорядочный, он часто бывал излишне доверчивым. Порой, оказавшись в плену своей доверчивости, мог и ошибиться. И потом, по прошествии времени, горько сожалел об этом.
Но чаще случалось другое. Очутившись, вольно или невольно, в сложной жизненной ситуации, многие шли к нему за помощью, и он оказывал ее. А иногда и сам, видя, что человек попал в беду, помогал ему найти выход. Такие ситуации нередко возникали на производстве в те годы, когда судьбами людей могли беспрепятственно распорядиться спецслужбы, когда процветало доносительство, когда кого-то делали «стрелочником» в поисках виноватых. Альтшулер брал на себя большую ответственность, рискуя сам пострадать, за что люди были ему вдвойне благодарны.
Таких примеров можно привести немало. Вот один из них. В свое время в жизни Александра Алексеевича Устинова, о котором уже говорилось в этой книге, была черная полоса, и он с отчаяния пристрастился было к рюмке. Узнав об этом, Анатолий Евгеньевич пришел к нему, поговорил по душам. Мало того, помог трудоустроиться. Словом, спас человека от гибели. Александр Алексеевич был хорошим инженером, впоследствии одиннадцать лет работал директором завода синтеспирта, занимал другие руководящие должности.
Чем мощнее становилось предприятие, тем настойчивее заявляла о себе проблема охраны окружающей среды. К сожалению, строительство природоохранных объектов отставало от темпов развития завода, что впоследствии негативно сказалось на жизни горожан. Но мало кто из руководителей предприятия мог заглянуть на десятилетия вперед с точки зрения охраны природы. Да и, откровенно говоря, само государство в те годы не проявляло особого усердия в решении экологических проблем. Мне кажется, что стихийно нараставший протест населения против варварского отношения к природе явился тем рычагом, который заставил впоследствии повернуться к ней лицом.
И все же…
Самые первые очистные сооружения были пущены в 1951 году, одновременно с вводом в эксплуатацию установок первой очереди. И в этом несомненная заслуга Гореченкова, который понимал важность защиты окружающей среды от загрязнений. Гавриил Иванович постоянно добивался снижения потерь нефти и продуктов ее переработки. Ведь миллионы рублей «сгорали» с газами на факелах, а другие миллионы терялись, загрязняя землю и водоемы.
Первыми очистными сооружениями были песколовки и нефтеловушки, предназначенные для отстоя от механических примесей и нефтепродуктов, находящихся в сточных водах. Но и сейчас без них не обойтись. Содержание нефтепродуктов после отстоя составляло до 200 миллиграммов на литр. Когда-то это считалось хорошим показателем, и стоки сразу сбрасывали в Криушу и далее в Волгу. Но шло время, требования к качеству стоков повышались, и на заводе были построены более совершенные сооружения – дополнительные пруды-отстойники, песчаные фильтры. Они вдвое повысили степень очистки. Но жизнь требовала большего…
Следующие шаги по охране природы были сделаны уже после Гореченкова и Альтшулера. А мы вернемся сейчас в первые годы работы завода. Своими воспоминаниями делится бывший заместитель главного инженера НПЗ по охране природы Михаил Григорьевич Дюжакин:
Я начал свою работу на Новокуйбышевском нефтеперерабатывающем заводе в 1957 году в должности заместителя начальника цеха № 10.
Это один из самых беспокойных и значимых цехов, в который стекаются все потоки вырабатываемых на технологических установках фракций нефтепродуктов для приготовления товарной продукции соответствующего качества с последующей отправкой потребителям.
Это, по сути, самое ответственное звено завода, которое обеспечивает нормальный ритм и финансово-экономическое благополучие. Поэтому и директор, и главный инженер, и ведущие специалисты буквально дневали и ночевали в этом цехе. И мы невольно находились с ними в тесном контакте. Часто завод навещал бывший главный инженер Анатолий Евгеньевич Альтшулер, который в то время уже работал в Куйбышевском совнархозе. Среди всех технических руководителей это был самый титулованный, самый опытный, самый знающий все «хитрости» развивающейся отрасли.
Анатолий Евгеньевич уже был в нефтепереработке легендарной личностью. Вместе с тем это был на редкость обаятельный человек, покоряющий с первых минут общения любого своей простотой, уважительностью к собеседнику, высокой эрудицией и доброжелательностью. Но и твердости, и напористости в проведении нужной технической политики ему было не занимать.
Вообще-то я планировал перевестись из Донецка на Куйбышевский НПЗ, но как только взглянул на Новокуйбышевский завод и переговорил с Анатолием Евгеньевичем и директором В. А. Касаткиным, то сразу же сказал себе: «Все! Я остаюсь здесь!» И проработал буквально на одном дыхании на этом предприятии более 40 лет! Какие здесь были работники и руководители! Недаром завод до сих пор остается флагманом нефтепереработки. Если бы Анатолий Евгеньевич дожил до наших дней, вот бы порадовался за свое детище! В дни 55-летия завода мы, ветераны, посетили кладбище, возложили цветы на могилы ветеранов и отдали дань уважения Анатолию Евгеньевичу и другим первопроходцам нефтепереработки.
Приведу один эпизод из общения с Анатолием Евгеньевичем. Как-то в конце одного из летних субботних дней 1958 года он проводил с нами совещание. И оно затянулось. А я обещал в этот день приехать к 19-00 к однокласснику на юбилей в Рождествено, за Волгу. На поезд уже опоздал, а автобусы тогда до Куйбышева ходили редко и на них надежды особой не было. Анатолий Евгеньевич обратил внимание на мой удрученный вид, спросил, в чем дело. Я рассказал. Тогда он сказал, чтобы я не расстраивался, к назначенному времени я буду в Рождествено. Тут же кому-то позвонил, извинился, отменил еще какую-то встречу, приказал идти за ним, усадил в свой видавший виды старый личный «Москвич», сел за руль и мы поехали. Я ехал, как король! И кто меня вез!..
А вот еще один эпизод. В 1968 году, будучи заместителем главного инженера завода по охране природы и роясь в архивах, я нашел один любопытный документ, касающийся Анатолия Евгеньевича.
1956 год. Прошло всего пять лет с момента пуска завода. Но пока он не вооружен эффективными средствами очистки сточных вод. Кроме механической очистки методом двухчасового отстоя в нефтеловушках, наука еще ничего не предложила, кроме уверений, что этот метод должен обеспечивать очистку до остаточной концентрации нефтепродуктов в стоках до 50 миллиграммов на литр. На деле, как это явствует из письма Главного государственного санитарного инспектора Союза ССР от 20 ноября 1956 года, фактическая концентрация после очистки доходила до 170-225 мг/л при временной проектной норме 50 мг/л. Реке угрожает опасность. Встает вопрос: кто виноват? Больше всего, посчитала инспекция, не низкие технические возможности сооружений, а главный инженер, и наложила на него штраф в размере 500 рублей. По тем временам это была довольно приличная сумма. Анатолий Евгеньевич пишет протест. Его отклоняют. Он еще раз отсылает разъяснение о своей невиновности, но ответ тот же. Анатолий Евгеньевич поднимает руки и «нажимает на все педали» улучшения очистки. Так он стал первой жертвой несправедливого «экологического геноцида» вместо науки и проектировщиков.
Завод уже несколько лет подряд официально признается ЭкоЛидером. А отсчет времени ведется от 1956 года, когда первый взнос в экофонд сделал Анатолий Евгеньевич Альтшулер.
Где-то мы уже говорили о том, что строительство Дворца культуры началось в 1952-м году, а в 1953-м уже был заложен фундамент.
Решающее «сражение» в «битве» за ввод Дворца культуры и техники имени В. И. Ленина (таково его полное наименование) началось в 1957 году. Дворец планировали сдать в эксплуатацию к 40-й годовщине Октябрьской революции. Постольку строительство вступило в завершающую стадию, возник вопрос о кандидатуре директора. Именно об этом и шел разговор на заседании партийного комитета НПЗ 13 августа 1957 года.
С докладом выступил секретарь парткома Борис Тонкошуров. Он-то и предложил рекомендовать на пост директора ДК Илью Ермаченко, который в то время работал председателем правления клуба им. 35-й годовщины Октября.
Через месяц с небольшим, 4 октября, состоялось заседание бюро горкома КПСС. Здесь обсуждали вопрос о ходе выполнения соцобязательств по вводу ДК. На заседание пригласили 14 руководителей из треста № 25 и с нефтеперерабатывающего завода.
Как выяснилось, дела на стройке шли не так хорошо, как хотелось бы. Строители до сих пор не поставили различные изделия, а дирекция завода не обеспечила ДК электротехническим оборудованием и аппаратурой.
В постановлении записали: «За срыв сроков руководители треста и главный инженер строящегося завода заслуживают строгого партийного взыскания. Но, учитывая признание ими своих ошибок и обещание сдать ДК к 40-й годовщине Октября, ограничиться предупреждением об их строгой ответственности за сдачу объекта к 7 ноября 1957 года…» Заседание вел первый секретарь горкома партии Александр Розанов.
Сцену и Большой зал открыли в конце декабря 1957 года, перед самым Новым годом. Это был первый день рождения нашего Дворца культуры.
А вот строки из постановления парткома НПЗ от 8 апреля 1958 года:
«За три месяца и восемь дней, прошедшие со дня открытия ДК, коллектив его работников совместно с коллективом художественной самодеятельности провел вполне ощутимую культурно-массовую работу среди молодежи города. Дворец стал крупнейшим культурным очагом в городе, любимым местом досуга молодежи..»
Далее говорится, что за это время прошло 12 молодежных вечеров и в январе – 6шесть новогодних балов с охватом более 13 тысяч человек. Проведено 12 танцевальных вечеров, прочитано 13 лекций. В художественной самодеятельности участвуют 250 юношей и девушек. В хоровом коллективе – 120 человек, в танцевальном – 53, в драмкружке - 21, в духовом оркестре играют 27 человек.
В постановлении парткома от 20 мая отмечалось, что в связи с вводом ДК в эксплуатацию 1 января 1958 года в него переходит основная часть персонала клуба имени 35-й годовщины Октября.
А в это время продолжалась настойчивая работа строителей и нефтепереработчиков по подготовке к сдаче всего здания Дворца культуры. Вот что рассказывал об этом заместитель директора стоящегося завода Александр Пильщиков:
Вспоминая годы напряженного строительства, нельзя не сказать о том особом внимании руководителей треста № 25 и его субподрядных организаций, которое они уделяли сооружению Дворца культуры. С любовью отнеслись к внутренней отделке здания, привлекли высококвалифицированных специалистов-отделочников, изыскали и применили много натурального мрамора. За это им хочется выразить величайшую благодарность.
Нам, заказчикам, тоже не хотелось отставать от строителей. И мы попытались дополнить их старания поставкой красивой осветительной аппаратуры. У нас тоже были трудности, так как электрическое и механическое оборудование для сцены никто не выделял, и пришлось нам организовать его изготовление по прямым связям с Московским заводом художественного фонда СССР.
Заказ, большой и сложный, был принят со сроком изготовления в сентябре. А открытие всего Дворца намечено к ноябрьским праздникам.
По проекту в зрительном зале предусматривалось пять десятирожковых люстр, а я, очень даже кстати, увидел на этом заводе макет той самой люстры, которая сейчас висит в зрительном зале ДК. Страшно хотелось заполучить ее взамен пяти проектных. Вначале нужно было получить согласие завода-изготовителя, а уже потом - проектировщиков. Долго убеждали директора завода, наконец, он согласился, но зато на согласование с проектировщиками пришлось потратить времени раза в три больше, ведь стоимость новой люстры значительно превышала стоимость тех пяти люстр.
Доставляли люстру с базы московского завода-изготовителя водители НПЗ Георгий Афонин и уже известный нам Алексей Коновалов. Дорога заняла около двух недель.
Дело было летом. Груз нестандартный, пришлось открыть борта, люстру везли в разобранном виде, привязав ящики с деталями к машине. Груз весил пять тонн. Доставили люстру в целости и сохранности. И 6 ноября 1958 года городское торжественное собрание состоялось в новом Дворце культуры.
Этот день стал вторым днем рождения Дворца культуры. А через полвека, 30 апреля 2008 года, в муниципальном учреждении «Дворец культуры» состоялся праздничный концерт всех его творческих коллективов, посвященный 50-летию со дня рождения.
В 17 часов 1 ноября 1957 года впервые с НПЗ был принят газ и зажжен факел на заводе синтетического спирта. Ни Гореченкова, ни Альтшулера уже не было на Новокуйбышевском нефтеперерабатывающем. Но уже на другой день они позвонили Анне Федотовой и поздравили ее с первой победой. А следующей стало получение первых декалитров синтетического спирта. Позднее Анна Сергеевна вспоминала:
Пуск в зимних условиях этого химического комплекса тогда осуществлялся впервые, что порождало дополнительные трудности и тревогу. Некоторые умудренные опытом «доброжелатели» утверждали: пуск такого завода в зимних условиях – безрассудная затея, бесшабашный риск. Разморозите аппаратуру, коммуникации, выведете из строя оборудование.
Сознавая высокую ответственность перед Родиной, строители, монтажники, работники завода неделями не уходили домой, завершая последние перед пуском работы. На дворе стоял уже декабрь. Снег и буйные степные ветры бушевали повсюду. А монтажники, облепив гроздьями наружную установку цеха газоразделения, другие установки, терпеливо, на ледяном сквозняке заканчивали последние приготовления. Рядом с ними самоотверженно трудились эксплуатационники…
Битва за пуск завершилась 30 декабря 1957 года, когда мы получили первые капли, первые драгоценнейшие декалитры синтетического этилового спирта. Как все радовались, когда в первой колбе засверкала на свету жидкость с нестерпимо острым запахом! Этот запах показался нам самым нежным и прекрасным ароматом, впитавшим в себя столько вдохновенного труда, тревог, волнений, столько огромной человеческой радости и торжества от успешного завершения почетного задания…
Куйбышевский первенец большой химии 30 декабря 1957 года выдержал с честью свой первый экзамен и вошел в строй действующих предприятий страны!
В своих воспоминаниях Анна Сергеевна Федотова воздала должное Ивану Игнатьевичу Миронову и Гаврииле Ивановичу Гореченкову за помошь в организации строительства завода синтетического спирта.
•
Отправить свой коментарий к материалу »
•
Версия для печати »
Комментарии: