Как праздновали Рождество в России век назад

Самыми долгожданными праздниками для большинства людей являются Новый год и Рождество. В каждой стране  есть свои традиции и  особенности, которые принято соблюдать. Российские традиции празднования Рождества существенно отличаются от традиций других стран. Кроме того, обычаи постоянно изменялись и корректировались, и то, как отмечают Рождество христово сегодня, значительно отличается от того, как отмечали в старину рождество.

Самарская елка
Обычай ставить украшенную рождественскую ель был введен Петром I, но с окончанием его эпохи был практически забыт. Вернулся он, в первую очередь в дворянские дома, во второй половине 19-го века. В самом конце 19-го века появляются в столичных российских городах многочисленные елочные базары. Один из основных в Москве - на Театральной площади (прямо перед Большим театром). В Самаре елки к праздникам продавались на Троицком рынке, на Воскресенском базаре (Самарская площадь) или на базаре Ильинской  площади (угол Красноармейской и Арцыбушевской). Новогоднии красавицы доставлялись в города Самарской губернии из казенных Ставропольского и Бузулукского лесничеств. Выбор елки был особой традицией, с прогулкой по базару и почти обязательной покупкой сбитня и калача. Праздник Рождества тогда справлялся в домах торжественно. Приготовления елки от младших в семье детей, как правило, скрывались. Украшалась она либо канонично после всенощной, либо (в более либеральных семьях) до всенощной, но доступа к ней не было. Елку обвешивали детскими игрушками, которые раздавали им после забав. Один из богачей заказал "Искусственную елку вышиною в 3,5 аршина, которая была обвита дорогой материю и лентами. Верхушка елки была испещрена ленточками разных цветов; верхние ветви ее были увешаны дорогими игрушками и украшениями: серьгами, перстнями и кольцами; нижние ветви цветами и конфетами и разнообразными фруктами. Комната, где находилась елка, была освещена большими огнями; повсюду блистала пышность и роскошь. После угощения детей, заиграла музыка. По окончании вечера, пустили детей срывать с елки, все то, что висело на ней.
Детям позволялось влезать на дерево; кто проворнее и ловчее, тот пользуется правом брать себе все, что достанет, но так как елка была высокая, и не многие отваживались влезать, то им помогали их сестрицы; они подставляли стулья и указывали на самые заманчивые для них вещи".
Обязательными были детские подарки под елкой. В многодетных дворянских семьях традиционной была игра в "передачу" (подарки завертывались в несколько слоев бумаги. Разворачивать надо было постепенно, передавая подарок тому, чье имя значилось на очередной обертке). После всенощной свечи на елке зажигали для детей, но ненадолго. Детские праздники устраивались уже на второй и третий день.
"Костюмы" на детских праздниках раздавались детям хозяевами дома. Часто это был только бумажный головной убор (чепчик, шляпка, треуголка, жокейский картуз). Меняться костюмами не полагалось.
Каждый год  Самаре в декабре в городе начинал работу специализированный отдел «Cарептского магазина Юлия Христензен, наследника и Ко» на улице Дворянской , где можно было приобрести «любые елочные украшения штучно и комплектами от 1 до 25 рублей, коньки всех сортов, вещи для подарков».

Подарки из лучших магазинов
В 1911 году вновь открылся шикарный магазин игрушек В. Москвина на улице Панской , предлагавший елочные украшения от 2 копеек, рождественские подарки, отрывные календари с 365 видами России, конфетти от 35 копеек за фунт, маски от 5 копеек. Не прошло и 7 лет со дня появления в Самаре первого автомобиля, а к Москвину из Германии уже поступили на продажу детские автомобили на педалях. Его реклама уверяла, что это лучший подарок для мальчика 5 – 8 лет. Елочные украшения и подарки для детей можно было приобрести и в старейшей самарской «сети магазинов игрушек» господина А. И. Котельникова («Базар игрушек») на Панской и Заводской (Венцека), у Алафузова на Панской, в центральном магазине игрушек «Детский рай» на углу улиц Панской и Садовой в старом доме купца Василия Михайловича Сурошникова, а также в «Американском» магазине на Дворянской. «Базар игрушек», согласно газетной рекламе, привлекал покупателей своими играми «по методе Фребахъ», а магазин «Детский рай» настоящими «детскими» патефонами – дешевыми и доступными, поступавшими из известного самарского «депо музыкальных инструментов» Павла Леонтьевича Чулкова. В «Американском» магазине накануне Рождества 24 декабря 1911 года для взрослых читал лекцию о правильном выборе игрушек известный столичный специалист П. А. Лизвинский.
Новогодний подарок заворачивали в цветную блестящую «финляндскую» бумагу или запаковывали в коробку, которые поставляла в каждый магазин самарская паровая фабрика конвертов, бумажных мешков и коробок братьев Бобковых.
Электрические гирлянды покупали или брали в аренду в электротехнической конторе Маркелова и украшали ими домашние елки, витрины магазинов, и целые здания, как, например, здание гостиницы «Националь» (ныне «Азимут» на углу Фрунзе и Ленинградской). 25 декабря 1912 года гостиница миллионера В. М. Сурошникова «Националь» в 7 часов вечера впервые зажглась подсветкой электрическими гирляндами. Самарцы и гости города были поражены столь невиданным и красивым зрелищем.
Фейерверки, непременный атрибут праздников, в Самаре предлагал, например, модно-галантерейный магазин Ливерия Николаевича Покидышева на углу Панской и Дворянской, а заказать пиротехническое шоу можно было у химика и театрального декоратора Николая Петровича Бурова, ставшего продолжателем известной династии устроителей феерических действ. Размещая собственную рекламу феерверков, Буров даже не указывал адреса собственной конторы в объявлении – все и так знали Буровых в городе как настоящих мастеров своего дела и где их можно было найти, сообщает сайт http://kraeham.livejournal.com/56333.html.

Рождественские традиции
Для мужчин в первые дни Рождества были обязательны "визиты" (снизу вверх по родственной и социальной лестнице). "Визит" длился не более 10-15 минут и включал поздравление со стороны гостя и угощение (часто и подарок) со стороны хозяев.
Впрочем, подарки дарились не только детям. Канун Рождества и Святки считались днями особой благотворительности и участливости по отношению к тем, кто лишен по каким-либо причинам возможности быть причастным к празднеству. В эти дни старались посещать больных, ходить в тюрьмы с подарками. В дни, когда Господь дарит Себя в образе человеческом, должна быть внутренняя готовность к щедрости, к желанию помочь нуждающимся.
Елка в купеческих и мещанских домах наряжалась не заранее, а в первый день Рождества. С первого же дня Рождества в обычае были походы друг к другу "с поздравлением" (как и у дворян, снизу вверх по социальной лестнице).
В купеческих и мещанских домах Рождество праздновалось несколько иначе. До праздника, в Филиппов пост, в доме господствовал рыбный стол. Для состоятельных - белуга, осетрина, судак, навага. Для более бедных - сельдь, сомовина, лещ. Для более состоятельных покупателей на Рождественский стол - поросята, птица (продаваемая часто поштучно, а не на вес) и дичь.
Праздник всегда мыслился человеком одухотворенным: он "заходил", "уходил", его встречали и провожали. Его олицетворяли всякие вещные символы, в том числе и живые персонификации. В конце праздника их уничтожали торжественно. Переживаемые божеством-праздником "страсти" - это и есть момент его смерти и возрождения. Поэтому главный элемент всего ритуального действия - ритуальная трапеза - в качестве главного блюда обычно включала самое божество, как говорили в XIX веке, "животный образ бога". На святки это жареный поросенок или кабан. Символом рождественского же стола становилась свинина. Свиные туши в изобилии привозились в Москву прошлого века обозами. Один из благотворительных обрядов будущего разговения - раздача свиных "осколков" (мелких кусков мороженой свинины) нищим и неимущим. Умирающий и возрождающийся бог, воплощение праздника, в ритуальной еде символически умерщвлялся и возрождался в человеке. В этом был главный праздничный акт.
 В купеческих и мещанских семьях пост соблюдался строже, чем в дворянских, в том числе и обычай не есть до "первой звезды". Еда сочельника - кутья и взвар, ставились под иконы на подстилке из сена. Их употребляли до Всенощной.
После Всенощной - обряд "прославления Рождества" или колядование - хождение по домам с колядными песнями, прославляющими Рождество. Но Колядками ведь не только славили Христа, но и желали хозяину дома богатства и благополучия. Колядные обходы в течение святок проводились трижды: в рождественский сочельник, под Новый год и накануне крещения. Каждая семья ожидала колядовщиков, приготавливала для них угощение.
Один из вопросов, что дарили на Рождество в дореволюционной России. Каких-либо особых норм на сей счет не существовало, разве что в отдельных семьях могли возникнуть свои собственные традиции, передающиеся из поколения в поколение.
Так, например, известно, что на именины, Рождество и Пасху царским дочкам обычно дарили по одной жемчужине и одному бриллианту. Таким образом, к совершеннолетию у каждой должно было быть по нитке идеально ровного жемчуга и по бриллиантовому колье. На рождение дарили образки тезоименных святых. Когда царскую семью расстреливали, с них сняли все, кроме образков и крестильных крестов.
К концу 19-го века возникла традиция дарения открыток. Первая поздравительная открытка появилась в России к Пасхе 1897 года, и уже через пару лет рынок был завален сотнями разнообразных пасхальных и рождественских сюжетов. С выпуском русскоязычных поздравительных открыток отечественный ассортимент становится самым разнообразным в Европе. К зимним праздникам открытки печатались с тремя типами надписей: "С Рождеством Христовым", "С Новым годом" и "С Рождеством Христовым! С Новым годом".

В Самаре после ночной службы в Кафедральном соборе начинались массовые народные гулянья. На Соборной (Куйбышева) и Алексеевской (Революции) площадях елки устанавливали за счет города с помощью самарской «конторы по устройству елок М. Ф. Степанова», заливали гигантские ледяные горки, жгли фейерверки, звездки, играли в снежки в соборных садиках. На площади работали выездные лавки с продажей выпечки, горячего чая и шампанского. Вся Соборная площадь была загромождена санями и экипажами, а также новомодными автомобилями. Через несколько часов забав, собирался «праздничный поезд» – кортеж из экипажей, и медленно, чинно начинал свое движение по улице Алексеевской (Красноармейской) и улице Дворянской (Куйбышева). Эта традиция «праздничного поезда» брала своё начало с давних времен. Актер и издатель «Самарской газеты» И. П. Новиков еще в 1890 году писал о современной ему улице Дворянской во время праздничного проезда: «Дворянская улица служит местом городского гулянья... В зимние праздники здесь тянутся вереницы экипажей, нередко в таком количестве, что трудно перебраться с одной стороны улицы на другую; по тротуарам масса самой разнообразной публики, начиная с привычного фланера и кончая вышедшим освежиться и посмотреть на людей трудовым человеком». Во время проезда слышны звуки гармони, веселые разговоры, смех детворы. Зимний праздничный проезд 1911 года отличался лишь тем, что теперь среди саней можно было увидеть некоторое количество личных и взятых на прокат автомобилей, а также морозные (25 – 30 градусов ниже нуля) дни и ночи от Рождества до Нового года сопровождались невиданным туманом, «за которым не было видно ни зги, видимость 8 – 10 саженей, что придавало кортежу особенную загадочность и волшебный антураж». Будто в сказке из тумана с зажженными фонарями на Алексеевской площади появлялись экипажи с нарядными дамами и кавалерами. Как в итоге выяснили самарские журналисты 1911 года, город был окутан не туманом, а смогом, принесенным ветром с пожаров в Сызранском уезде Симбирской губернии, который нисколько не повлиял на хорошее настроение публики.
По распоряжению городской управы в морозные предновогодние дни на полицейские посты отпускали дрова «для разведения костров, дабы согреться городовым, извозчикам и вообще плохо одетым гражданам».
На Алексеевской площади царила та же праздничная атмосфера – огромная елка, балаганы и зверинцы, киоски с чаем и пирожками. С 3 часов утра 25 декабря заработал «богатый ресторан с низкими ценами» «Европейской гостиницы» П. Е. Аннаева на веранде у собственных номеров и в самом центре Алексеевской площади у памятника Александру Освободителю с музыкальным сопровождением скрипача-виртуоза Я. Зарима, виолончелиста Московской частной оперы С. И. Лопатовского и флейтиста Ф. А. Горохова.